Летящая на пламя - Лаура Кинсейл

Бакхорс перевел свой пистолет на стоявшего рядом матроса.

— Что все это значит? Он говорит правду? Молодой матрос с тревогой взглянул на бандита.

— Не знаю, сэр.

— Как не знаешь?! Ты моряк или нет? — Бакхорс спустил курок, целясь в ноги матросу. Пуля попала в палубную доску. Молодой моряк с испуганным криком отпрыгнул в сторону.

— Я не знаю! — завопил он. — Правда, не знаю Я в первый раз вышел в море!

— Ладно. В таком случае не попадайся больше мне на глаза, понял? От тебя все равно нет никакого прока. — Бакхорс навел пистолет на остальных членов экипажа. — А вы что скажете? Этот ублюдок прав? По моему глубокому убеждению, он бессовестно лжет. Как вы думаете?

Огромный негр, стоявший, скрестив руки на груди, начал беспокойно переминаться с ноги на ногу.

— Он лжет, сэр. Конечно, лжет. Капитан Уэбстер был опытным моряком, он никогда бы не совершил такой непростительной ошибки.

— Ради Бога, посмотрите на якорную цепь, — взмолился Шеридан. — А прилив еще продолжается!

Бакхорс направил оружие еще на одного матроса.

— А ты как считаешь? Не кажется ли тебе, что этот джентльмен хочет ввести нас в заблуждение?

Матросы начали возбужденно спорить между собой. Шеридан ждал, чувствуя, как корабль рвется со своей ставшей слишком короткой привязи. Кто-то вцепился в его предплечье. Шеридан повернул голову и увидел рядом с собой Олимпию, жмурящуюся на сильном ветру.

— Что случилось? — свистящим шепотом спросила она.

— Демократия в действии, — отозвался он, кисло улыбаясь. — Мы проводим открытое голосование по вопросу о том, сорвется ли наше судно с якоря и разобьется ли вследствие этого вон о те скалы.

Олимпия испуганно посмотрела в ту сторону, куда показал Шеридан. Там бушующие волны с грохотом разбивались о мрачный скалистый берег, яростно пенясь. Олимпия вновь перевела взгляд на Шеридана.

— Вы пошутили, да?

Он пропустил ее вопрос мимо ушей, вновь сосредоточившись на обсуждении животрепещущего вопроса. Некоторые матросы были согласны с утверждением Шеридана, но никто не стал настаивать на своем перед лицом смертельной опасности, видя заряженный пистолет Бакхорса. Через некоторое время все пришли к единодушному мнению: Шеридан совсем не прав.

— Проклятие, — пробормотал Шеридан.

— Что такое, Дрейк? — воскликнул Бакхорс. — Ты что-то сказал, но мы не расслышали.

Шеридан мрачно усмехнулся.

— Я просто выразил свое личное недовольство по поводу того, что мне придется в течение этого морского путешествия пережить второе кораблекрушение. Мы ведь, я думаю, все здесь имеем право высказать свое мнение.

— Мне-ни-е, ты говоришь? Меня вовсе не интересует твое мнение! — Бакхорс махнул пистолетом в сторону матросов. — А вы давайте пошевеливайтесь, спускайте шлюпку на воду. Его благородие мистер Дрейк должен показать нам нечто важное, во всяком случае, я очень рассчитываю на это.

Лодку удалось спустить только с третьей попытки. Шеридан сидел на крышке люка, молча наблюдая за неумелыми действиями команды и ни во что не вмешиваясь. Он предпочитал держать язык за зубами отчасти из-за плохого расположения духа, а отчасти из инстинкта самосохранения. Когда пустая шлюпка закачалась на бурных волнах, ударяясь с глухим стуком о корпус корабля, Бакхорс отступил назад и жестом указал на трап:

— Ты спустишься первым, Дрейк. А затем твоя сестра. Шеридан с беспокойством взглянул на главаря. То, что Бакхорс распорядился взять Олимпию с собой, было зловещим предзнаменованием. Но тут Кол сильно толкнул Шеридана в спину, так что острая боль пронзила его, отозвавшись в ребрах. Шеридан кивнул и начал спускаться в лодку, пока Бакхорс и Кол тщательно вооружались, запасаясь патронами. Они взяли с собой еще три пистолета. Этого оружия им вполне хватило бы для того, чтобы разделаться с дюжиной своих приятелей, ставших для них обузой.

Спуститься вниз по лестнице и сесть в качающуюся на штормовой волне лодку было очень непросто. Ледяные брызги летели в лицо Шеридану, внизу вздымались зеленоватые волны, но ему удалось выбрать нужный момент и прыгнуть в лодку. Боль, которую он испытал при приземлении, на секунду парализовала его, но он сумел сохранить равновесие и не свалиться за борт.

Взглянув вверх, он увидел, что Олимпия перегнулась через поручни и с ужасом смотрит на бушующее море. Кол и Бакхорс, похоже, тоже не испытывали особой радости при мысли, что придется спускаться по шаткой лестнице и прыгать в лодку, вздымающуюся на волне в человеческий рост. Но тут Бакхорс поторопил Олимпию. Бросив на пирата испуганный взгляд, она запахнула свой плащ и перелезла через борт так, как это сделал до нее Шеридан. Сердце Шеридана ушло в пятки от страха, когда он увидел, как вздрогнула Олимпия, почувствовав, что корабль сильно тряхнуло. Бакхорс, тоже заметивший это, по-своему отреагировал на заминку девушки. Он зло заорал на нее и ударил Олимпию по пальцам, судорожно вцепившимся в ванты.

— А ну стой, подлец! Не смей трогать ее! — раздался дикий крик Шеридана, который, казалось, заглушил рев ветра и грохот волн.

Бакхорс отшатнулся. Грудную клетку Шеридана разрывала невыносимая боль, но у него не было времени жалеть себя. Он схватил весло и попытался подогнать шлюпку вплотную к корпусу корабля.

— Вонючий ублюдок, — бормотал он. — Негодяй. — Он взглянул вверх и сложил руки рупором. — Олимпия! Слушай меня внимательно! Слушай только меня!

Олимпия застыла в развевающемся на ветру плаще, уцепившись за ванты, и не подала ни единого знака, свидетельствующего о том, что она его слышала.

— Кивни! — крикнул Шеридан громким, требовательным голосом, абсолютно уверенный в том, что только так можно привести в чувство обезумевших от страха гардемаринов и охваченных паникой принцесс. — Кивни два раза головой!

Она два раза судорожно тряхнула копной своих светлых волос, которые нещадно трепал ветер.

— Что, черт возьми, ты… — начал было Бакхорс.

— Молчать! — бесцеремонно оборвал его Шеридан. В этот момент он был похож на начальника конвоя, прикрикнувшего на посмевшего открыть рот каторжника. — Олимпия, — снова прокричал он, — когда я скажу «шагай», ты сделаешь один шаг вниз. Ни раньше, ни позже. Понятно?

Она не шевельнулась. — Ты поняла?! — взревел он.

Она быстро кивнула.

— Шагай!

Олимпия поставила ногу на перекладину лестницы. Шеридан в это время лихорадочно поднимал паруса на шлюпке, чтобы та более устойчиво держалась на штормовой волне.

— Шагай!

Олимпия послушно сделала еще один шаг вниз. Снасти заскрипели, и поднятый на шлюпке парус тут же надулся.

— Шагай!

Она шагнула, и подол ее платья лизнула высокая волна, пена коснулась ее ног. Шеридан начал маневрировать, поворачивая руль так, чтобы корма шлюпки подошла вплотную к корпусу судна. Чувствуя, что лодку поднимает на волне, он крикнул: