Жизнь и смерть величайшего биржевого спекулянта - Ричард Смиттен

Джесси уже развелся со своей первой женой, Эвелин Салливан. У него был от нее сын, Джесси III (Jesse III), который родился 7 декабря 1941 года. Он редко видел сына.

Джесси управлял лицензией на продажу "Пепси-Колы" в Коннектикуте, которую его отец вручил ему по поводу свадьбы. В конце концов ему пришлось ее продать, чтобы избежать банкротства. Затем он убедил Чарльза Ревлона взять его на работу и, в конце концов, он стал менеджером по продвижению товара в "Ревлоне".

Джесси жил в "Метрополитен Клаб", изысканном мужском клубе в центре Манхэттена. Его отец был известным членом клуба. Джесси был основным игроком в нарды и джин и часто играл всю ночь напролет, пил алкогольные напитки и играл в азартные игры по высоким ставкам.

Джесси жил так, как его воспитали в детстве. Он не заботился о деньгах. У него всегда были деньги, и он считал, что всегда будут. Его отец, который обеспечил Джесси самыми лучшими машинами, лучшей одеждой и кучей свободных денег, открыл для него все двери в стране. Однажды Джесси показал отцу свой дневник из Чоэйт, после того, как он плохо написал сочинение по английскому языку.

"Что это, сынок, вот эта плохая оценка за сочинение по английскому языку?" - спросил его отец.

"У меня плохо с орфографией, пап, в этом проблема".

"Это не проблема, сынок. У тебя всегда будет секретарь. Она будет заниматься за тебя орфографией".

Джесси женился на Патрисии в марте 1965 года. Его развод с Эвелин Салливан стоил ему его квартиры на Парк Авеню и всех денег и активов, которые у него были. Он был фактически разорен, за исключением трастового фонда, которым управляла его мать, "Мышка", как они с отцом ее называли. У него по-прежнему были проблемы с раной от выстрела. Патрисия так никогда и не узнала, были ли это лишь психологические проблемы или реальные. Иногда он жаловался ей на сильную боль в груди и у него по-прежнему был слегка искривлен позвоночник.

Пара переехала в дом 214 по Восточной семьдесят второй улице.

Дороти, мать Джесси, жила на Лонг Айленд в Брайт Уотерз с Уилли Томпсоном, ее четвертым мужем. Томпсон был мафиозной фигурой. Он был напрямую связан с Фрэнком Кастелло, основной фигурой в Нью-Йорке. Когда они продали дом на Лонг Айленде, Дороти позвонила Патрисии и Джесси. Она спросила, не возражают ли они, если они с Томпсоном переедут в соседний дом. Пара согласилась. Вскоре после того, как они переехали в новый дом, Томпсон умер от сердечного приступа.

После того, как они прожили в браке год, Джесси стал больше пить и кутить. Его странные отношения с матерью стали более ярко выраженными. Его мать по-прежнему контролировала трастовый фонд Джесси и выдавала ему деньги тогда и в таких количествах, в которых считала необходимым.

Обычно за обедом, прежде чем просить о деньгах, Джесси часто сначала имитировал боль, хватался за грудь, гримасничал, стонал и сутулился на своем стуле. Джесси так вел себя, чтобы его мать никогда не забывала, что она в него стреляла. Дороти всегда давала ему деньги. Когда наступали особенно сложные времена, она часто отдавала ему какие-то предметы из своей по-прежнему большой коллекции драгоценностей, чтобы он их заложил. Больше эти вещи никто не видел. У Дороти с Джесси были сложные взаимоотношения, на грани любви и ненависти. Джесси часто разражался приступом гнева после того, как мать давала ему деньги.

На втором году совместной жизни Джесси начал встречаться с другими женщинами. Он, Дороти и Патрисия также злоупотребляли алкоголем, что лишь осложняло положение. В их доме на Восточной семьдесят второй улице было четыре этажа, со столовой, гостиной и кухней на первом этаже; библиотекой и спальней на втором; двумя спальнями на третьем; и двумя спальнями на четвертом этаже.

Дороти переехала в их дом. Ее спальня расположилась на третьем этаже, прямо над библиотекой. Спальня Патрисии и Джесси также располагалась на третьем этаже, а Уильям, живущий в доме дворецкий, размещался на четвертом этаже. На четвертом этаже была также свободная комната, которая в конце концов стала спальней Джесси для его сексуальных утех.

Положение быстро ухудшалось с тех пор, как романы Джесси вышли на поверхность. Джесси, не предпринимавший никаких попыток для того, чтобы скрыть свои романы, однажды сказал Патрисии: "Если ты не женат - от романов не получаешь никакого удовольствия".

Джесси путался со всеми типами женщин: статистками, женщинами, ведущими светский образ жизни, уличными проститутками и магазинными клерками. В конце концов он начал приводить женщин домой, приглашать их в спальню на четвертом этаже, которая в конце концов стала его постоянной спальней.

"Он как кот, поймавший мышь, таскает сюда этих женщин", - сказала Патрисия Дороти.

Однажды вечером Джесси привел домой одну из своих любимиц, английскую проститутку и частую посетительницу его дома, которую он представил прежде, чем пошел с ней вверх по лестнице на четвертый этаж.

Он сказал: "Это моя английская подруга, Памела. Мы пойдем, сходим наверх".

Когда он поднимался вверх, его мать закричала: "Я проклинаю своего сына! Я проклинаю своего сына! О, Господи!" - и она разразилась слезами в гостиной.

В конечном итоге дело дошло до насилия и Джесси начал бить Патрисию. Однажды ночью он так сильно ее избил, что соседи вызвали полицию. Они оба были пьяны, когда в дверь постучали полицейские.

Джесси быстро вскочил на ноги. Он сказал полицейским: "Мы оба пили и я просто ее удерживал, чтобы она на меня не набросилась".

"Мадам, вы хотите предъявить обвинение?" - спросили полицейские у Патрисии.

"Нет, я просто хочу уехать домой к сестре". Полицейские помогли ей добраться до дома сестры.

Все, кто был с ней близок, уговаривали ее бросить его. Но она не могла так поступить. Несмотря ни на что, она его любила.

Джесси все больше обижался на свою мать. Он обижался на то, что она "прошляпила" его настоящее наследство из-за своих глупых поступков, таких как неуплата налогов на собственность; продажа драгоценностей за 10 центов с доллара; перевод своего портфеля акций, тщательно отобранных его отцом, стоимостью в 1 миллион долларов, в железнодорожные облигации, которые потом прогорели; и вообще его раздражало, что она была так эксцентрична и глупа в том, что касается денег. Его также раздражало то, как она выдавала ему его капитал. Трастовые фонды, его и брата, были крепко устроены. Каждый раз, когда Джесси пытался нарушить правила и запустить руки в основной капитал, ему категорически отказывала мать и "Морган Гаранти", компания, управлявшая трастовым фондом строго в соответствии с законами и настаивавшая на четком выполнении инструкций, данных его отцом своим поверенным.

Ярость Джесси выросла, а с ней вместе выросли его пьянство и кутежи. В 1967 году Патрисия бросила пить. Она была уверена, что этим спасла свою жизнь. Однажды Джесси пришел домой мертвецки пьяным и нашел Патрисию в ванной. Он набросился на нее, избил ее, а затем двумя руками удерживал ее голову под водой, пока она практически не захлебнулась.

Его подхалимство, самобичевание, когда он был трезв, слезы раскаяния, извинения были произведениями искусства. Он мог быть таким же добрым и обаятельным, как жестоким и бесчувственным. Любовь Патрисии к нему была так велика, что она всегда его прощала.

Когда он был трезв, они прекрасно проводили время. Вечеринки и встречи в библиотеке каждую ночь за коктейлями всегда проходили очень весело, они много смеялись и веселились.

Патрисия называла свою свекровь "Мышкой", по прозвищу. Она считала ее "самой смешной женщиной на планете, которая могла захватить всеобщее внимание на любом ужине или общественном событии. Она могла своим присутствием озарить комнату. И самой большой частью ее шарма было то, что она не знала, что она постоянно смешна".

Однажды ночью Патрисия спросила Джесси, почему его отец покончил с собой.

"Пэт, для моего отца игра была окончена, и он это знал. Изменились игроки, изменились правила Комиссии по ценным бумагам, времена изменились", - он сделал паузу. - "Но, возможно, было что-то большее, возможно, его дух был сломлен. Как с собаками - знаешь, можно сломать дух собаки, и она уже не будет прежней хорошей собакой. Может быть, именно это и произошло. Однажды он сказал мне, что он терял деньги только тогда, когда переставал следовать своим собственным правилам.

"Я думаю, он перестал правильно играть в игру, и это его больше всего волновало. Он был не в форме, он потерял ясность ума. После того, как он развелся с мамой и уехал из Эвермора, для него настали плохие времена. Как будто она была его удачей, и с ее уходом удача от него отвернулась. Ему не к кому и некуда было пойти, у него не было друзей, негде было получить покой".

"А Нина была потрясающей сволочью. Она душила его, уничтожала его дух отрицанием. Я послал ее к черту через несколько дней совместной жизни с ней, когда мне пришлось у нее жить после самоубийства отца. Это было одной из причин, по которой папа отослал меня в Европу и я женился на Эвелин. Я хотел жить самостоятельно. Она ненавидела нас с Полом; она ненавидела все, что вставало между отцом и ней. Она все дальше и дальше затаскивала его в темноту".