Дидро - Алиса Акимова

И он отдает дань тому же заблуждению, что Вольтер и Дидро. Верит, что власть может оказаться в руках просвещенного и добродетельного государя. Такие монархи, как Генрих IV, Фридрих II, Екатерина II, способны, по его мнению, просветить мир.

А просвещение, развитие человеческого разума Гельвеций, как и все его собратья по энциклопедической республике, считает важнейшим условием благополучия человеческого общества.

Вместе с тем он вслед за Вольтером и Монтескье представляет как самый совершенный английский политический строй, расходясь в этом с Гольбахом.

Роскошь отдельных лиц, утверждает Гельвеций, знаменует собой разделение общества на воров и обворовываемых. Сосредоточие богатства в одних руках ведет к разрыву между частными и общественными интересами, между отдельными классами. Нация как бы распадается на много наций с противоположными интересами, наций, вооруженных одна против другой.

Не нужно, однако, думать, что классы современного Гельвецию общества охарактеризованы у него отчетливо и всегда одинаково Иногда он делит общество Франции на два класса: низший, обремененный непосильным трудом и лишенный самого необходимого, и высший — состоящий из людей просвещенных и пользующихся досугом. Иногда называет классами богатых и бедных, иногда — собственников, купцов.

И, однако, его симпатия на стороне бедных, обремененных непосильным трудом. Для того чтобы сделать людей счастливыми, нужно увеличить богатство одних и уменьшить богатство других.

«Цель общества — наибольшее благо наибольшего количества людей».

То, что Гельвеций сумел подняться над интересами буржуазии, над богом собственности, позволило Марксу и Энгельсу отнести его к тому направлению французского материализма XVIII века, которое вело прямо к социализму и коммунизму.

Это делает ему тем более чести, что по происхождению Клод Анри Гельвеций отнюдь не принадлежал к низшему классу. Сын придворного врача жены Людовика XV, Марии Лещинской, он родился в 1715-м, а уже в двадцать три года благодаря покровительству королевы был назначен генеральным откупщиком с годовым доходом в сто тысяч экю. К тому времени он успел получить основательное философское и юридическое образование.

Одаренный множеством достоинств, молодой человек проводил большую часть времени в удовольствиях и развлечениях, не слишком отдаваясь должностным обязанностям. Великодушный, доброжелательный, он давал не считая. Как мы знаем из отзыва Гольбаха, щедрость Гельвеция нередко лишала его друзей. Точнее, он не всегда правильно выбирал тех, на кого распространял свои благодеяния, почему и становился жертвой черной неблагодарности. Дидро в «Племяннике Рамо» рассказал, как поступил с Гельвецием Палиссо, обвиняя в происшедшем своего излишне доверчивого друга, а не этого печально известного клеветника, злостного мистификатора, пасквилянта. «Пусть Гельвеций рвет и мечет, потому что Палиссо вывел его на сцене в роли бесчестного человека (имеется в виду та же комедия «Философы». — А. А.), хотя Гельвеций дал ему взаймы, чтобы он поправил свое здоровье, не голодал, не ходил оборванцем. Но разве мог Гельвеций ожидать чего-нибудь другого от человека, запятнанного всевозможными грязными делами?.. Следовательно, виноват не Палиссо, а Гельвеций».

Кстати, как нам придется убедиться, сам Дидро тоже становился жертвой своей доверчивости и тоже распространял свою доброту и щедрость и на заведомых негодяев.

Принято было считать, что общество литераторов породило в Гельвеции стремление к славе, и поэтому он к тридцати пяти годам перестал быть откупщиком, решительно изменил образ жизни и отдался целиком науке и литературным занятиям. Ближе к истине, что им руководили иные причины — философский склад ума, обобщения, которые он должен был сделать из обширных жизненных наблюдений, а его должность представляла для них большие возможности.

Но, так или иначе, женившись на мадемуазель Линглевиль, целиком посвятил себя философии, в 1751 году уехал в красивое имение Воррее, где с тех пор жил постоянно, проводя вместе с тем много времени в Париже и однажды побывав в Англии. Умер Гельвеций в 1771 году.

IX Битвы жизни

Но вернемся к Дидро. Мы были свидетелями сражений, которые вел он с идейными противниками. Но, кроме этих битв, ему приходилось выдерживать и битвы жизни. Сколько страданий принесли ему дружба, сыновняя любовь, любовь брата, отношения с женой, любовь к женщине, ставшей его подругой на много-много лет!

Очень тяжело переживал Дидро ссору с Жан Жаком Руссо. Кроме статьи Даламбера «Женева», причиной ссоры послужил еще отказ Руссо сопровождать больную мадам Эпинэ, подругу Гримма, в Женеву. Он не хотел разлучаться с ее невесткой мадам Удето, пылая к ней неудержимой страстью. Дидро осудил его поступок, и между ними произошел окончательный разрыв, так и не завершившийся примирением. В октябре или ноябре 1757 года Дидро писал Гримму о Руссо: «Этот человек бешеный… Со всей силой, какую внушает честность и некоторый интерес, оставшийся в глубине души друга, преданного ему с давних пор, я стал попрекать его чудовищным поведением и рыданиями у ног мадам Эпинэ, между тем как в разговоре со мной он возводил на нее самые тяжелые обвинения…»

Впрочем, и Руссо этот разрыв дался совсем не так легко. Перед нами его письмо к бывшему другу, отправленное 2 марта 1758 года: «Нужно, дорогой Дидро, чтобы я написал вам еще раз в жизни. Вы считаете, что я лишился разума, но наибольшее преступление, совершенное человеком, которому вы приписываете душу столь странную, — это странная манера, которая не могла не отдалить его от вас…

Я злой человек, не правда ли? Вы представляете доказательства этого самые убедительные; это хорошо вас аттестует. Но вы стали это утверждать через шестнадцать лет после того, как начали меня считать хорошим человеком, и через сорок лет после того, как я родился.

Я хотел бы, чтобы вы задумались над самим собой. Вы нам доказываете вашу природную доброту, но знаете ли вы, что какой-нибудь ужасный случай может ее испортить? Уверены ли вы, что никогда не впадете в незаконный адюльтер?»

В каждой ссоре очень трудно разобраться людям, даже хорошо знающим тех, кто поссорился. В ссоре Дидро и Руссо не могли разобраться их знакомые. Как же нам через двести лет решить, кто из них был прав, кто виноват? Но есть один неопровержимый довод в пользу Дидро: Руссо был в ссоре с очень многими бывшими друзьями и единомышленниками, Дидро ни с одним. Кроме того, мы знаем, как благородно он вел себя по отношению к брошенным Руссо жене и детям. Об идейных их расхождениях речь впереди. Конечно же, они всего важнее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});