Сладость на корочке пирога - Алан Брэдли

Я робко постучала в дверь. Повисло долгое молчание, затем послышался голос отца:

— Входите.

Я повернула ручку и вошла в комнату. Сидя за столом у окна, отец на миг оторвал взгляд от увеличительного стекла и снова вернулся к изучению пурпурной марки.

— Можно сказать? — спросила я, осознавая, когда произнесла эти слова, что они звучат странно и тем не менее кажутся самым подходящим выбором.

Отец отложил лупу, снял очки и потер глаза. Он выглядел уставшим.

Я сунула руку в карман и достала клочок голубой писчей бумаги, в которую завернула «Ольстерского Мстителя». Я сделала шаг вперед, словно проситель, положила бумагу ему на стол и отошла.

Отец развернул ее.

— Боже милостивый! — сказал он. — Это же «АА».

Он снова надел очки и взял ювелирную лупу рассмотреть марку.

Теперь, подумала я, воспоследует моя награда. Я обнаружила, что сконцентрировалась на губах отца в ожидании.

— Где ты ее взяла? — спросил он наконец этим своим мягким голосом, который пронзает слушателя, как булавка бабочку.

— Я ее нашла, — ответила я.

Взгляд отца был по-военному безжалостен.

— Должно быть, Бонепенни уронил ее, — сказала я. — Это тебе.

Отец изучал мое лицо, как астроном изучает сверхновую звезду.

— Очень мило с твоей стороны, — наконец сказал он, явно с трудом.

И протянул мне «Ольстерского Мстителя».

— Ты должна немедленно вернуть ее настоящему владельцу.

— Королю Георгу?

Отец кивнул, несколько грустно, как мне показалось.

— Я не знаю, как к тебе попала эта марка, и не хочу знать. Ты сама впуталась в это дело, тебе и выпутываться.

— Инспектор Хьюитт хочет, чтобы я отдала ее ему.

Отец покачал головой.

— Очень великодушно с его стороны, — сказал он, — но также очень официально. Нет, Флавия, старушка «АА» прошла через много рук за свою жизнь, чистых и грязных. Ты должна позаботиться о том, чтобы твои руки оказались самыми достойными.

— Но как можно написать королю?

— Я уверен, ты найдешь способ, — ответил отец. — Пожалуйста, закрой дверь, выходя.

Словно пряча прошлое, Доггер вываливал навоз из тележки на грядку с огурцами.

— Мисс Флавия, — сказал он, снимая шляпу и утирая чело рукавом рубашки.

— Как правильно обратиться в письме к королю? — спросила я.

Доггер осторожно прислонил лопату к оранжерее.

— Теоретически или практически?

— Практически.

— Хмм, — протянул он. — Думаю, надо где-нибудь посмотреть.

— Послушай, — сказала я. — У миссис Мюллет есть «Справочник всего на свете». Она хранит его в буфете.

— Она сейчас делает покупки в деревне, — сказал Доггер. — Если мы поторопимся, можем сохранить наши жизни.

Минутой позже мы столпились перед буфетом.

— Вот он, — взволнованно сказала я, когда книга открылась в моих руках. — Но постой, эта книга напечатана шестьдесят лет назад. Ее сведения правильны до сих пор?

— Конечно, — ответил Доггер. — Порядки в королевских кругах меняются не так быстро, как в ваших и моих, они и не должны быстро меняться.

Гостиная была пуста. Даффи и Фели отсутствовали, вероятнее всего планируя следующую атаку.

Я нашла чистый лист бумаги в ящике стола и, окунув перо в чернильницу, скопировала обращение из засаленной книги миссис Мюллет, стараясь писать как можно аккуратнее.

«Всемилостивейший суверен,

если на то будет соизволение Вашего Величества, прошу Вас принять вложенный в данное послание предмет значительной ценности, принадлежащий Вашему Величеству и похищенный ранее в этом году. Как он оказался в моих руках (отличный ход, я считаю) — не важно, но я могу заверить Ваше Величество, что преступник схвачен».

— Годится, — одобрил Доггер, читавший над моим плечом.

— Что еще?

— Ничего, — сказал Доггер. — Просто подпишитесь. Король предпочитает лаконичность.

Стараясь не посадить кляксу на бумагу, я переписала завершающие фразы из книги мисс Мюллет:

«Засим остаюсь, с глубочайшим почтением, верная подданная и почтительная слуга Вашего Величества

Флавия де Люс (мисс)».

— Идеально! — заявил Доггер.

Я аккуратно сложила листок, заутюжив большим пальцем острый сгиб. Положила его в один из лучших конвертов отца и написала адрес:

«Его Королевскому Величеству королю Георгу VI,

Букингемский дворец, Лондон,

Англия».

Неделю спустя я охлаждала босые ноги в водах искусственного озера, перечитывая свои заметки о кониине, основном алкалоиде болиголова пятнистого, когда вдруг, чем-то размахивая, примчался Доггер.

— Мисс Флавия! — закричал он и пошел вброд через озеро, даже не разувшись.

Его брюки промокли, и хотя он стоял передо мной, истекая каплями, словно Посейдон, на его лице сияла улыбка от уха до уха.

Он протянул мне конверт, мягкий и белый, как гусиный пух.

— Я открою? — спросила я.

— Думаю, оно адресовано вам.

Доггер вздрогнул, когда я разорвала конверт и извлекла один-единственный сложенный лист кремовой бумаги.

«Моя дорогая мисс де Люс,

я весьма благодарен Вам за Ваше недавнее письмо и за возвращение великолепного предмета, содержавшегося в нем, который, как Вам, должно быть, известно, сыграл выдающуюся роль не только в истории моей семьи, но и в истории Англии.

Пожалуйста, примите мою искреннюю благодарность».

И оно было подписано просто «Георг».

Благодарности

Беря в руки новую книгу, я всегда в первую очередь обращаюсь к благодарностям, потому что они показывают мне невидимую часть работы: крупномасштабную карту, которая позволяет прикоснуться к более широкому окружению, в котором была написана книга, понять, где она была написана и что привело к ее написанию.

Ни один труд в процессе своем не был так взлелеян, как «Сладость на корочке пирога», и я с огромным удовольствием выражаю благодарность Ассоциации авторов детективов и экспертной группе комитета, который присудил этой книге премию «Клинок» за лучший дебют: Филиппу Гудену, председателю ассоциации, Маргарет Мерфи, Эмме Харгрейв, Биллу Мэсси, Саре Менгук, Кешини Найду и Саре Тернер.

Дополнительно особую благодарность выношу Маргарет Мерфи, которая не только председательствовала в комитете премии за лучший дебют, но и в день вручения премии нашла время в своем насыщенном расписании, чтобы лично встретить чужестранца-путника в Лондоне. Благодарю:

Мэг Гардинет, Криса Хая и Энн Кливс, заставивших меня почувствовать, будто я знаю их всю жизнь;

Луизу Пенни, лауреата премии «Клинок» за лучший детектив, за ее сердечную теплоту и ободрение и за путеводную звезду, которой ее веб-сайт стал для писателей. Луиза действительно знает, как откликаться на вещи, которые получает. Кроме того, ее романы о старшем инспекторе Армане Гамаше просто великолепны;

моего агента Денизу Буковски, которая перелетела через Атлантику по случаю этого события и, несмотря на разницу во времени, доставила меня в церковь вовремя;

снова Билла Мейси из «Орион букс», у которого оказалось достаточно веры, чтобы купить мой роман — и всю серию, — основываясь на нескольких страницах, и который угостил меня незабываемым ланчем в бывшем «Кровавом ведре» в «Ковент-Гарден», в том самом месте, где в коридоре на поэта и критика Джона Драйдена набросились головорезы. Никогда ни у кого не было лучшего редактора, чем Билл. Он поистине родственная душа;

Кейт Мисиак и Молли Бойл из «Бантам Делл» в Нью-Йорке и Кристин Кочрейн из «Даблдей Канада» за их веру и поддержку;

Робин Карни, литературного редактора из «Орион букс» за ее безупречные тонкие замечания. И Эмму Уоллес и Женевьеву Пегг, также из «Орион букс», за их полное энтузиазма дружеское отношение;

любезных и дружелюбных сотрудников Британского музея почты и архива во Фрилинг-Хаус на площади Феникс в Лондоне за то, что они охотно отвечали на мои вопросы и дали разрешение на доступ к хранящимся у них материалам по истории «Пенни Блэк»;

моих старых друзей из Саскатуна и знатоков преступлений Мэри Джиллиленд и Алана и Дженис Кушон за то, что они вручили мне эдвардианскую версию Интернета: полный комплект первого издания (1911 г.) «Энциклопедии Британники», который наверняка является мечтой каждого сочинителя детективных романов;

Дэвида Уайтсайда из агентства Буковски за его подвижнический труд на ниве приведения в порядок неизбежных гор бумаг и документов;

моих дорогих друзей доктора Джона Харланда и Джанет Харланд, которые постоянно поддерживали меня и помогали полезными и зачастую блестящими советами. Без их энтузиазма «Сладость на корочке пирога» была бы менее интересной книгой как для читателя, так и для автора.

Все эти замечательные люди дали мне ценные советы; если какие-то ошибки и вкрались в книгу, это исключительно моя вина.