Мой (не)выносимый сосед - Ана Сакру

женщинам иди, – взирает на меня исподлобья.

– Пап, – обиженно выпячиваю губу я.

– Иди-иди, – давит отец.

Вздыхаю. Я обычно так не делаю и соблюдаю субординацию, но…

– Дедулечка, можно я с вами посижу. Ну пожа-а-алуйста!

Дед ржет в бороду, поглядывая на папу. Тот тихо дымится, прожигая меня потемневшим взглядом.

– Ну садись, коль так надо, – разрешает дед, и я тут тоже плюхаюсь рядом с отцом, пока никто не передумал.

И рюмку хватаю у него. Мне надо. Нервная сегодня я. С трудом сдерживаюсь, чтобы махом ее не опрокинуть.

– Еще налей одну, Тигруш, – командует дед, – а ты, Саша с Домбая, тоже присаживайся. Знакомиться будем.

Сашка занимает стул рядом со мной. Папа мечет ему полную рюмку. Он ловит и устремляет выжидательный взгляд на деда, быстро вычислив, кто самый важный за столом.

– Так, и чей же ты будешь, Саш? Фамилия какая? – интересуется дедуля почти ласково, постукивая по скатерти узловатыми пальцами.

Я непроизвольно напрягаюсь, вдруг понимая, что я и сама не знаю ответа на этот вопрос. Кроме фамилии, конечно. Мы просто…не говорили об этом. Мне было как-то все равно. Впрочем, Сашка о моей семье знает едва ли больше.

– Хм, – Саша хмурится, потирая коротко стриженный затылок и задевая хвостик светлых волос на макушке, – Фамилия моя – Лютик. Я…

– Лютик? – изумленно хрипит отец и переводит на меня взгляд, в котором горит впорос: «Дочь, ты это слышала?».

– Мда, – кашляет дед в кулак, сдерживая рвущийся наружу смех, – Ну а что? Хорошая, крепкая…

– Это почему крепкая? – не понимаю я.

– Потому что сорный цветок, дочка. Если на участке заведется – хрен избавишься, – сообщает папа, поглядывая на Сашку и поднимая рюмку, – Лет пять назад мать, царство ей небесное, извелась с лютиками этими. Все розы ей передушили. Давайте, за маму.

Все поднимают рюмки. Сашка тоже, нездорово сверкая глазами. И мне становится слегка нервно. Я узнаю этот лихой блеск в его серых, чистых глазах. Еще парочка таких выпадов, и он в ответ ляпнет что-то похожее на «вежливые» шуточки моей родни. Быстро сжимаю его бедро под столом. Он перехватывает мою ладонь и сжимает в ответ. Выдыхаю. Пока все нормально.

Выпиваем, не чокаясь. Дед кривится, беря дольку лимона.

– Ну, Тигран, крепкий корень это, как ни крути, для семьи всегда хорошо, – хмыкает, жуя.

– Если без спросу на розу лезет, то не очень, – грозит потолку пальцем мой отец.

Мужики ржут, даже Сашка. А я густо краснею. Ну спасибо, пап. Пошутил.

– Вообще я из Москвы, – продолжает Сашка ровно, когда ехидный хохот моих родственничков потихоньку стихает, – Мама работала костюмером в одном из театров, отца я практически не знал. Они разошлись, когда мне было месяца три, поженились совсем молодыми, отец оказался так себе семьянином. А в мои два он и вовсе умер, так что… В общем это всё.

– Братья – сестры? – хмурится дед, постукивая пальцами по столу.

– Нет, второй раз мама вышла замуж вот только год назад. Понятно, что никаких детей у них нет.

– Тебя поднимала, значит, – качает головой дед. Вздыхает, – Тяжело без мужчины…

Сашка только пожимает плечами на это.

– А ты нормальной семьи и не знал, – стучит пальцем по столу дед.

У Саши моментально каменеет челюсть, а серые глаза превращаются в чистый лед.

– Это намек на то, что я не способен создать свою что ли? – интересуется, выгибая светлую бровь.

– Просто говорю, что сложно ухаживать за женщиной, когда тебя самого женщина выхаживала. А Лизка у нас…Она такая…Принцесса. До бой-бабы не обтешешь, только зубы обломаешь. Я лишь к этому. Ты не злись, послушай старого человека. У меня уж глаз наметан, много повидал.

У Сашки желваки прокатываются и чуть краснеют скулы в попытке сдержаться и ровно слова деда воспринимать. Снова кладу ему руку на напряженное бедро, но он отталкивает.

– Дедуль, мне ничего особого не надо! – возмущаюсь я.

Но он только взгляд быстрый метает из-под кустистых бровей. Молчи.

– Я полностью согласен с вашей оценкой Лизы, но вы не правы насчет меня, – Сашка подается вперед через стол к деду, сцепляя пальцы в замок, – Никакая бой -баба мне не нужна. И я прекрасно понимаю, что такое заботиться о семье и женщине. На этот счет можете не переживать.

– Мне кажется, прекрасный тост, – вставляет свое слово Тимур и, подняв рюмку, подмигивает нам с Сашкой. Но никто его не поддерживает. Напряжение за столом растет как снежный ком, ощущаясь тягучим душным облаком. Тим пожимает плечами, мол не хотите как хотите, и гордо выпивает один.

Отец недобро зыркает на него и снова вперивает в Сашку пронизывающий насквозь взгляд.

– А вот, знаешь, Саш, за что больше всего переживаю. Откуда ты вообще взялся такой, если буквально неделю назад Кропоткин слезно просил у меня разрешения пригласить Лизу пожить у себя, а? Может объясните, ребят? А то я человек старых правил и немного такую скорость не понимаю. Или ты про то, что у дочки моей еще несколько суток назад кавалер другой был, не в курсе? Ну так давай я тебе расскажу…жених!

– Он в курсе, пап, – бормочу, краснея до корней волос. Господи, Арсений реально спрашивал об этом сначала у моего отца?! Ну и идиот…

– Я в курсе, – Сашка упрямо поджимает губы, и я вижу, как у него кончики ушей начинают краснеть. Плохой…очень плохой признак.

– Мы с Лизой познакомились еще летом на вступительных экзаменах. Но тогда возникло…недопонимание, и мы…расстались, – аккуратно подбирает Сашка слова, а я только киваю в подтверждение и все-таки беру в плен одну его руку.

Папа недобро косится на наши переплетённые ладони, но мне плевать, потому что у Сашки голос непроизвольно становится тверже. Все-таки такой допрос с пристрастием любому дастся тяжело.

– А потом я приехал на зимнюю сессию, – продолжает Сашка, глядя отцу в глаза, – И по счастливой случайности моей квартиранткой, о которой я даже не знал, оказалась Лиза.

– Помнишь, пап, я в августе квартиру меняла, так вот…– тихо вставляю я, улыбнувшись.

– Да, так вот…– повторяет Сашка, сглотнув, – Мы встретились снова. И в универе еще…Все прояснили, и…все хорошо.

Замолкает. Мои родственники тоже молчат, осмысливая.

– Так а что это за недопонимание такое, а? – хмурит брови дед.

– А я похоже понял какое, – вставляет отец сухо, – Я так недопониманий много видел…Лютик наш Лизу летом поимел и уехал в свой Домбай спокойно. А зимой – сюрприз! С перепугу про любовь и причесал. А эта балбеска слушать и рада. А потом может узнал, что не бесприданница, да? Так еще и жениться приехал по горячим следам.