Избранная лирика - Уильям Вордсворт

From "POEMS" (1815)

Из сборника "СТИХОТВОРЕНИЯ" (1815)

A NIGHT-PIECE

                  At length a pleasant instantaneous gleam                  Startles the pensive traveller while he treads                  His lonesome path, with unobserving eye                  Bent earthwards; he looks up-the clouds are split                  Asunder, — and above his head he sees                  The clear Moon, and the glory of the heavens.                  There, in a black-blue vault she sails along,                  Followed by multitudes of stars, that, small                  And sharp, and bright, along the dark abyss                  Drive as she drives: how fast they wheel away,                  Yet vanish not! — the wind is in the tree,                  But they are silent; — still they roll along                  Immeasurably distant; and the vault,                  Built round by those white clouds, enormous clouds,                  Still deepens its unfathomable depth.                  At length the Vision closes; and the mind,                  Not undisturbed by the delight it feels,                  Which slowly settles into peaceful calm,                  Is left to muse upon the solemn scene.

НОЧЬ[77]

                                Ночное небо                      Покрыто тонкой тканью облаков;                      Неявственно, сквозь эту пелену,                      Просвечивает белый круг луны.                      Ни дерево, ни башня, ни скала                      Земли не притеняют в этот час.                      Но вот внезапно хлынуло сиянье,                      Притягивая путника, который                      Задумчиво бредет своей дорогой.                      И видит он, глаза подъемля к небу,                      В разрыве облаков — царицу ночи:                      Во всем ее торжественном величье                      Она плывет в провале темно-синем                      В сопровожденье ярких, колких звезд:                      Стремительно они несутся прочь,                      Из глаз не исчезая; веет ветер,                      Но тихо все, ни шороха в листве…                      Провал средь исполинских облаков                      Все глубже, все бездонней. Наконец                      Видение скрывается, и ум,                      Еще восторга полный, постепенно                      Объемлемый покоем, размышляет                      Об этом пышном празднестве природы.

INFLUENCE OF NATURAL OBJECTS IN CALLING FORTH AND STRENGTHENING

THE IMAGINATION IN BOYHOOD AND EARLY YOUTH

                Wisdom and Spirit of the universe!                Thou Soul, that art the Eternity of thought!                And giv'st to forms and images a breath                And everlasting motion! not in vain                By day or star-light, thus from my first dawn                Of childhood didst thou intertwine for me                The passions that build up our human soul;                Not with the mean and vulgar works of Man;                But with high objects, with enduring things                With life and nature; purifying thus                The elements of feeling and of thought,                And sanctifying by such discipline                Both pain and fear, — until we recognise                A grandeur in the beatings of the heart.                   Nor was this fellowship vouchsafed to me                With stinted kindness. In November days,                When vapours rolling down the valleys made                A lonely scene more lonesome; among woods                At noon; and 'mid the calm of summer nights,                When, by the margin of the trembling lake,                Beneath the gloomy hills, homeward I went                In solitude, such intercourse was mine:                Mine was it in the fields both day and night,                And by the waters, all the summer long.                And in the frosty season, when the sun                Was set, and, visible for many a mile,                The cottage-windows through the twilight blazed,                I heeded not the summons: happy time                It was indeed for all of us; for me                It was a time of rapture! Clear and loud                The village-clock tolled six — I wheeled about,                Proud and exulting like an untired horse                That cares not for his home. - All shod with steel                We hissed along the polished ice, in games                Confederate, imitative of the chase                And woodland pleasures, — the resounding horn,                The pack loud-chiming, and the hunted hare.                So through the darkness and the cold we flew,                And not a voice was idle: with the din                Smitten, the precipices rang aloud;                The leafless trees and every icy crag                Tinkled like iron; while far-distant hills                Into the tumult sent an alien sound                Of melancholy, not unnoticed while the stars,                Eastward, were sparkling clear, and in the west                The orange sky of evening died away.                   Not seldom from the uproar I retired                Into a silent bay, or sportively                Glanced sideway, leaving the tumultuous throng,                To cut across the reflex of a star;                Image, that, flying still before me, gleamed                Upon the glassy plain: and oftentimes,                When we had given our bodies to the wind,                And all the shadowy banks on either side                Came sweeping through the darkness, spinning still                The rapid line of motion, then at once                Have I, reclining back upon my heels,                Stopped short; yet still the solitary cliffs                Wheeled by me — even as if the earth had rolled                With visible motion her diurnal round!                Behind me did they stretch in solemn train,                Feebler and feebler, and I stood and watched                Till all was tranquil as a summer sea.

ВЛИЯНИЕ ПРИРОДЫ НА РАЗВИТИЕ ВООБРАЖЕНИЯ В ДЕТСТВЕ И РАННЕЙ ЮНОСТИ[78]

                    О ты, великий Дух предвечной мысли,                    Единая душа и мудрость мира,                    Ты образам даешь дыханье жизни                    И вечное движенье. Нет, недаром,                    Когда встречал еще я утро жизни,                    И днем и в свете звезд в душе моей                    Все чувства, в ней живущие, сплетались                    Не с суетным стремлением к тому,                    Что создано рукою человека,                    А с вечными порывами к Природе                    И к жизни. Очищалась мысль моя                    Священной скорбью и священным страхом,                    И я учился постигать величье                    Биенья человеческого сердца.

                    Мне этих откровений благодать                    Уделена была рукою щедрой,                    Я ощущал присутствие ее                    И в ноябре, когда туман тяжелый                    Окутывал унылую долину                    Покровом мрачным; и в полдневный час                    В глуши лесов, и тихой летней ночью,                    Когда один домой я возвращался                    Вдоль озера среди холмов угрюмых;                    Я чувствовал ее и днем в полях,                    И в час ночной у озера, и летом,                    И в зимний день, когда садилось солнце                    И далеко блестели окна хижин                    Сквозь сумерки морозные, когда                    Меня домой и не дозваться было.                    Счастливая для всех для нас пора!                    Как наслаждался я тогда! Бывало,                    На колокольне сельской ясно, звонко                    Бьет шесть часов, — а мне и дела нет,                    И я, как дикий конь, гордясь свободой,                    Бегу от дому прочь. Одев коньки,                    Мы шумною толпой несемся по льду,                    Изображая целую охоту,                    И звук рогов, и лай собачьей своры,                    И загнанного зайца. Дружным хором                    Звучат в морозном мраке голоса,                    Вдоль по обрывам отдаются гулко,                    Звенящие им вторят отголоски                    Оледеневших скал, деревьев голых,                    И лишь с холмов далеких чуждым звуком                    Врывается в наш общий гам и шум                    Печальный отклик эха. Мы не слышим                    Его до той поры, пока над нами                    Не вспыхнут звезды и закат багряный                    Не скроется на западе совсем.

                    Но часто я из этой суматохи                    Вдруг ускользал в залив уединенный                    И, оглядевшись, долго с любопытством                    Следил, как вдаль по ледяной равнине                    Мелькает яркий отблеск звезд далеких                    Среди ватаги, мчащейся к нему.                    Или когда наперегонки с ветром                    Летели мы, и нам неслись навстречу                    Окутанные мраком берега, —                    Откинувшись на каблуки, внезапно                    Я круто останавливал свой бег                    И озирался; скалы продолжали                    Бежать навстречу, будто для меня                    Вдруг видимым земли вращенье стало,                    И я глядел им вслед, как постепенно                    Они свое движенье замедляли                    И снова все недвижным становилось,                    Как в летний день безветренное море.

LAODAMIA