Вик Разрушитель 2 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

Цесаревич усмехнулся, взял в руку вилку, разломил котлету на несколько кусочков, тем самым давая сигнал домочадцам для трапезы.

— Приехали Ягеллоны, — нарушил недолгое молчание Мстиславский, утолив голод. — Делегация чуть ли не в сотню человек. Встречали на Брестском вокзале с оркестром. Пришлось оцеплять территорию с помощью гвардии. А кавалькада растянулась на несколько километров. Та еще суета была!

— А где они расположились? — поинтересовалась цесаревна. — В «Национале»?

— Нет, в «Метрополе», — усмехнулся Юрий Иванович. — Все же не монаршие особы, хоть и Великие князья. Понимают, что переигрывать не стоит.

— Скорее, сознательная скромность, — кивнула Алена Николаевна. — Знают, кому обязаны своим положением.

— Княжич Владислав приехал? — живо спросила Лида.

— Приехал, — рассмеялся отец. — Целый багажный вагон отдали под мастерскую и экзоскелеты. Ягеллон серьезно вознамерился утереть нос нашим пилотам. Смотри, на вас огромная ответственность. Не посрами честь Мстиславских!

Шутил, конечно, цесаревич, а сам посверкивал глазами, когда посмотрел на дочку и на меня. Дескать, и ты тоже участвуешь в подобном мероприятии, не забывай. Спрос тоже будет. Ага, отстранят от тренировок! Страх-то какой!

— Пап, дозволь спросить, — Лида напряглась.

— Конечно, — немного удивился Юрий Иванович, ловко укорачивая жизнь котлете. — Я даже побаиваюсь немного твоего вопроса. Столь официально…

— Ну, папа! — стой княжна на полу, точно бы ногой топнула. — Скажи, пожалуйста, а Индус знает о способностях Викентия? Он сегодня заходил в «штаб» и обмолвился случайно, что знает о чем-то.

— Да, Индус допущен до служебных секретов, — сознался цесаревич. — Ему предстоит охранять наших гостей, и непонятные манипуляции Викентия во время показательных боев могут насторожить телохранителей. Мы были вынуждены раскрыть информацию по молодому человеку.

— Дедушка?

— Именно он и настоял, — подтвердил догадку Мстиславский.

— Ясно, — княжна отстала с расспросами и уткнулась в свою тарелку.

— А о чем, а? — завертелся на стуле Игорек. — Какие способности, Вик? Скажи, а?

— Сын, поумерь пыл, — хмыкнул Юрий Иванович. — Имеющий глаза да увидит. Когда начнутся соревнования, я обязательно поинтересуюсь у тебя, что ты заметил.

Знал отец, как угомонить вертлявого княжича.

— Викентий, каковы твои планы на будущее? — неожиданно спросила Алена Николаевна. Впрочем, почему неожиданно? От попечительницы вполне возможно услышать подобные вопросы. — Ты уже почти год живешь у Булгаковых. С тобой обсуждали возможность получения интересной для тебя профессии?

— Думаю, опекун со своими родственниками что-то обсуждает, но мне не докладывают, — откликнулся я, отодвигая от себя тарелку. Она тут же исчезла со стола, а передо мной появился приличный кусок бисквитного торта. — Я же пока отдаю предпочтение овладеть управлением «скелета».

— А иные направления? Не из разряда военных… Например, инженер или механик. Очень востребованные в наше время. Ты, кстати, как учишься?

Я чуточку покраснел. Не хотелось говорить при Пашке, что точные науки даются мне с трудом. Троечки, пусть и твердые — не показатель стремления к хорошему освоению знаний, дающихся в школе. Скорее, здесь присутствует лень или элементарное неспособность к определенным предметам. Но юлить перед цесаревной не хочется. Вздохнув, честно сказал о своих «успехах».

Алена Николаевна улыбнулась краешком губ.

— Великий пиит Пушкин, — она постучала черенком вилки по столу, — насколько я внимательно читала его биографию, рыдал, когда его заставляли решать арифметические задачи. По математике у него были низкие баллы. Дорогой, ты помнишь, что происходило в начале двадцатого века в русских гимназиях?

— Хм, целая эпидемия самоубийств гимназистов, — озадаченный вопросом жены, ответил цесаревич. — Они не пережили позора от «единиц» и «двоек». Не хочешь ли ты сказать, что в наше современное и весьма динамичное время случатся подобные ситуации? Не драматизируй…

— Нет, я хочу подбодрить господина Волховского, чтобы во всем искал положительные моменты, — посмотрела на меня цесаревна. — Упаси боги пугать такого крепкого юношу подобными экскурсами в прошлое. Мне хочется отвратить Викентия от поспешных выводов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Спасибо, Ваше Высочество, — я наклонил голову, не собираясь спорить с милой женщиной. Хочется ей опекать сироту по долгу совести, и незачем отталкивать ее руку. А вдруг пригодится в будущем протекция цесаревны? — Я учту ваши пожелания.

— Я могу быть уверена, что Булгаковы относятся к тебе хорошо? — пытливо взглянула на меня Алена Николаевна. — Мне рассказывали о Старейшине — Семене Игоревиче. Очень сложный человек с таким же характером.

— Милая, не наше дело влезать в дела чужого рода, — напрягся Мстиславский.

— У меня все нормально, — поспешил я утешить цесаревну. — Честно-честно. Да я ему и неинтересен.

Юрий Иванович как-то странно хмыкнул и отвлекся на чай с вареньем. Остаток ужина мы закончили в тишине, и я с облегчением вышел из-за стола. Поблагодарил всех и направился к выходу, где меня уже ждала машина, чтобы отвезти домой.

3

— Дорогая, я не понимаю твоего стремления вытягивать на поверхность жизни каждого сироту, — цесаревич, облачившись в домашний халат, с удовольствием погрузился в мягкое кожаное кресло, заодно зацепив «Столичные ведомости» со столика. — Для нас Волховский — это промежуточная цель, не более. А ты хочешь направить на мирские преобразования. Ни к чему это.

— Поясни, — плавными движениями руки супруга расчесывала свои волосы перед трюмо из палисандрового дерева и поглядывала в зеркало на мужа. — Я делаю что-то запретное?

— Ни в коем случае, — поднял ладонь вверх Юрий Иванович. — Я уважаю твою деятельность. Она заслуживает только лестных слов. Однако Волховского тебе придется вычеркнуть из своих планов. До восемнадцати лет его будут вести другие люди, а ваш патронаж станет прикрытием.

— Опять коварные планы с несчастными детьми? — нахмурилась женщина и излишне нервно поправила на плече бретель ночной сорочки. — Как будто среди дворян не хватает желающих служить в императорской армии. Почему именно они?

— Любовь моя, ты не видишь всей картины происходящего, — как можно мягче сказал цесаревич. — Ребята состоят на полном казенном обеспечении, получают офицерские звания и через выслугу лет — дворянство. Потомственное дворянство, заметь.

— Кто выживет…

— Мы ни с кем не воюем! А вооруженные конфликты случались всегда, и не в наших силах их предотвратить. Да, мы стараемся смягчить их, но… мир велик, и не везде тишь да гладь, да вальсы с мазуркой.

— Все шутишь, — проворчала жена, начав снимать макияж с лица. — Может быть, прояснишь ситуацию с мальчиком? Императорский клан хочет забрать его к себе?

— Как вариант, — кивнул Мстиславский, шурша газетой. — Сама подумай, насколько усилятся Булгаковы, когда Викентий полностью подчинит себе невероятный Дар. Это ведь прямой вызовы нам.

— Один антимаг ничего не сделает с десятком обычных бойцов, — справедливо возразила Алена Николаевна. — Не вижу смысла бороться за обладание сомнительного одаренного. Разве только в качестве личника для императора или тебя, как наследника.

— Хорошо рассуждаешь, — одобрил ее Мстиславский. — Как вариант подходит. И не забывай, что наша Семья никогда не допустит усиления даже своих союзников.

— Концепция римских цезарей? — усмехнулась супруга.

— Иначе бы мы так долго не продержались на престоле, — Юрий Иванович бегло просмотрел первую страницу газеты. — А мальчишке мы найдем работу, в которой он себя реализует на все сто процентов. Кстати, есть еще одна причина убедить Викентия стать частью нашего клана.

— Даже так? — тонкие стрелки бровей женщины взметнулись вверх. — Что-то новенькое?

— В Палату по разрешению родовых споров обратился Георгий Мамонов, — цесаревич отложил газету и закинул ногу на ногу, рассматривая носок тапка. — Он предъявляет права на Викентия Волховского и просит провести генетическую экспертизу в обход всех существующих законов и уложений.