Тройная игра - Фридрих Незнанский

Я тогда не знал того, что знал дядька Вячеслав Иванович. Не знал, что Кент наш прятался не столько от милиции, в которой у него уже была своя агентура и от которой он в крайнем случае рассчитывал просто откупиться, сколько скрывался от владельцев конфискованной им из мебельных фур наркоты — от чеченцев из клана Исмаиловых, подмявших под себя Толика Суконцева, и не только его.

— Ферштейн, — ответил я дядьке и вздохнул немного разочарованно. Честно говоря, думал я, что старшие товарищи предложат какой-то более прямой и более скорый ход. Более короткий, что ли, и более эффективный.

— Ну, ну, не вздыхай, — осудил меня дядька. — Молод еще. Глуп. Не понимаешь своего счастья. Вот я тут на тебя поработал, пошуршал выписками из нашего центрального архива. Считаю, что вот эта личность наиболее подходит для того, о чем мы с тобой говорили. Любуйся — старший прапорщик внутренней службы Матейко Василий Никифорович. Коридорный у того самого Никона. Попробуй, попытка не пытка.

Я встал.

— Спасибо тебе, конечно, огромное. И, конечно, ты прав — попытка не пытка. Ну а если это не он?

— Если не он, — засмеялся дядька, — я тебе еще одного дам. Или двоих. А ты как думал? Как в детективном романчике: лежишь на диване, играешь на скрипке, а преступник крутится у тебя под дверью, ждет, когда ты его соизволишь разоблачить? Фигушки. Без труда ни рыбку съесть, ни на елку влезть!

И с этим невразумительным напутствием едва не вытолкал меня — дал понять, что у него есть и другие дела, более неотложные, чем мое…

9

Филя Агеев, один из лучших «топтунов» «Глории», ходил за прапорщиком три дня, пока тот наконец не вывел его на Кента. Это было утомительное и малоприятное дело. Вася после смены в Бутырке с парой-тройкой таких же вахлаков в форме, нисколько не похожих на военных людей, обычно шел либо в пивнушку на Масловке, либо на территорию стадиона «Динамо». Культурная программа у тюремщиков была не шибко разнообразная: в пивной они, понятное дело, наливались пивом, это у них называлось «залакировать бутылочку», в Петровском же парке «лакировали» сам лак — просто глушили водку, иногда заедая «мануфактурой», иногда каким-нибудь сиротским плавленым сырком. Это была не жадность, это был некий своеобразный прагматизм. Во всяком случае, деньги, как быстро выяснил «топтун», у Васи водились — нередко, распрощавшись с друзьями, он входил в метро, чтобы, выждав какое-то время, вынырнуть оттуда и купить тут же, в одной из палаток, какую-нибудь жареную курицу, а потом жадно сожрать ее, глуша свободные алкогольные радикалы. Похоже, он вообще любил поесть — пузо его перло из-под форменной куртки, щеки лоснились. «И вот такой мешок, — думал иногда Филя, с отвращением глядя, как Вася грузно косолапит по улице, — фактически распоряжается судьбами десятков людей. Мордует их, унижает, а если есть возможность, то, наверно, и прикладывается ручкой…»

Жил Вася в районе Переделкино, в огромном новом микрорайоне, который одним своим видом наводил на Филю тоску. Не любил он эти новостройки: огромные безликие дома, огромные безжизненные пространства между ними. Не то многоэтажные бараки, которые все равно в конце концов придется ломать, не то поставленное на попа новомосковское кладбище: всем по одинаковому кусочку земли, всем по одинаковой оградке, то бишь квартирке… Неудивительно, что здесь так часто случаются всякие криминальные происшествия, неудивительно, что здесь выводятся люди новой формации — отморозки, не знающие любви к родителям, жалости к маленьким детям, уважения к старикам…

Но как бы то ни было, прапорщик Вася, даже будучи сильно подшофе, исправно шел к своему дому. Филя уже прекрасно знал и сам этот дом, и все подходы к нему. И даже то, что через не запирающуюся камеру мусоросборника можно в случае необходимости выскочить на другую сторону дома — уйти от погони или, наоборот, быстро нагнать кого-нибудь. Ходить, пасти объект здесь было трудно — очень большие открытые пространства. Но поскольку маршрут Филя уже изучил, он позволял себе выходить на Васю и откуда-нибудь сбоку, и, опередив его, пропускать на встречной дорожке.

…Однако в тот вечер Вася, не задержавшийся как обычно с коллегами, прибыв в Переделкино, почему-то не пошел, как у него было заведено, к своему дому — Филя даже чуть не потерял его, когда «объект» непредусмотренно свернул на пешеходную дорожку в березках, как бы опоясывающую Васин микрорайон по внешнему обводу. Местами по ту сторону дорожки был виден настоящий лес. Филя даже слышал голоса ребятишек, которых учительница привела туда на экскурсию. И вот как раз там, на краю лесной опушки, Филя увидел то, что заставило его насторожиться, привести себя в состояние боевой готовности.

— Внимание, кажется, выхожу на объект, — сказал он в микрофон, незаметно пришпиленный к лацкану его куртки. Сказано это было для страхующего Филю Севы Голованова и означало, что Сева в любой момент может понадобиться. Теперь Филя скороговоркой докладывал обо всем, что видел: на опушке черный большой «мерседес», чуть поодаль — джип сопровождения.

— Народу много? — спросил Сева.

— Да народа-то как раз особо и не видно. Но, похоже, в джипе несколько человек. Один, два… Нет, не получается.

— Что не получается? Сосчитать? А если пройти как-нибудь не очень далеко от них — не получится? Ты вот чего, ты подожди, я сейчас подъеду, вдвоем наладим детскую коляску…

Видимо, так хорошо проанализировал Сева кротовский рассказ про события на подмосковном аэродроме, что сейчас, изучив район поиска, предложил использовать детскую коляску тоже для более близкого контакта, как пояснил он. Это была неплохая идея, если учесть, что устройство коляски предусматривало размещение мощного микрофона направленного действия.

Он примчался в момент. На Филю накинули старый плащ, чтобы больше был похож не то на пенсионера, не то на бомжа, коляску поставили на шасси, сунули в нее сверток, похожий на куклу.

— Давай пройди мимо как можно ближе. Особо не рискуй, — сказал Сева, напутствуя друга. — А я подстрахую в случае чего. — Он откинул коврик, показал лежащий там «стечкин». — Если что — падай, а я очередь прямо над головами у них дам. Годится?

Правда, до «стечкина» дело не дошло, но и записать много не получилось — прапорщик уже прощался:

— Значит, до пятницы, Виталий Николаевич?

— Да, так и скажи папане: Кент, мол, в пятницу деньги получает, все сто процентов. Не забудешь?

— Как можно. В пятницу, сто процентов…

— Молоток, красноперый! Насчет места — я тебе сообщу отдельно. — Тут возникла какая-то пауза, потом хозяин «мерса» сказал отрывисто: — На, держи. Нормально тебе?

— В самый раз, — заискивающе прочастил Вася, — в самый раз. Много благодарен.

— Точно говоришь, что папане ничего не надо?

— Обижаешь, Виталий Николаевич. Как на духу!

Сыщики помусолили эту запись так и этак.

Во-первых, они не ошиблись насчет Васи — именно он был связным между Кентом и его паханом Никоном. Во-вторых, судя по всему, встречался он, конечно, именно с Кентом — ведь Вася уважительно называл того Виталием Николаевичем, а Кента по паспорту именно так и звали: Виталий Николаевич Чучин. В-третьих, связной и Кент договорились о встрече на ближайшую пятницу. Причем, по всему судя, эта встреча должна сопровождаться передачей денег. То есть очень вероятно, что Кент и компания намерены сбыть очередную партию «товара» на условиях стопроцентной предоплаты, и можно предположить, что речь идет о некой крупной, может быть даже очень крупной, сделке. Жалко, конечно, что они не знали ни места совершения этой сделки, ни нового места встречи Кента и связного, но как бы то ни было, они нашли этого самого Кента, и это было главное. А уж как они его прихватят и как заставят разговаривать — это вопрос технический.

Вечером они вчетвером — Сева Голованов, Филя, Денис и специально заехавший к ним в «Глорию» Вячеслав Иванович Грязнов — сидели за столом, пили чай и обсасывали ситуацию со всех сторон.

— Конечно, сведений у вас маловато. — Вячеслав Иванович с отвращением отодвинул от себя чашку и сказал с сожалением: — Нет, ребята, организм не обманешь… — Вздохнул. — Мало, я говорю, у вас информации. Их бы еще понаблюдать. Можно было бы даже прослушку поставить, точно адрес этого Кента установить… Но ведь у вас для этого — ни сил, ни времени, верно? И наобум Лазаря тоже действовать нельзя, особенно в такой опасной ситуации. Вот представьте себе, что вы поперли напролом и вдруг выяснили, что ваш Кент живет в коттедже за кирпичным забором. Ну и какие вы предпринимаете действия? Кидаетесь коттедж штурмовать? А что, в таком случае, от вас останется?

— А может, машину захватить? — предложил Филя. — Подключить к этому делу ГАИ — и порядок: дорогу перегородили, «мерса» остановили. Они кричат: за что? А мы им: счас разберемся, а потом уж и поедете. Ну и захват…