Спецназ - Коос Штадлер

моего имени, но в тот момент я был не в настроении это оценить.

— Но что, если мы не найдем базу? Я имею в виду, если ее там нет и нам понадобиться больше времени?

Я настаивал на этом, потому что знал, что каждый наш шаг будет тщательно изучаться в подразделении всеми. Я точно не был готов к провалу.

Он прервал меня.

— База там, и ты найдешь ее.

Конец истории. Хиллс был уверен, что разведданные точны и что «Команда “A”», как он нас называл, добьется успеха.

— Если вас обнаружат или если вы не найдете базу за шесть дней, мы выдвинемся всеми силами. Тогда это станет операцией по прочесыванию и зачистке территории, — сказал он, но нашу группу это мало утешило. Для нас было важно, чтобы база была обнаружена, но время было не на нашей стороне.

Во время нашего длительного выхода на машине, Да Коста и я ехали с группой управления, деля один «Касспир» с одним из двух капелланов подразделения, преподобным Тинусом Рикертом, а также с некоторыми сотрудниками разведывательного отделения штаба. Тин был глубоко религиозным, но также и очень просвещенным человеком, поэтому по дороге у нас было много долгих и интересных бесед, и его безграничная мудрость и проницательность приблизили нас к решению мировых проблем.

После четырех дней пути все силы прибыли на передовую базу УНИТА, — наш исходный пункт, откуда должны были начинаться как разведка, так и сама атака. Командир базы УНИТА был явно недоволен тем, что на его территорию вторглись столь крупные силы, так как это могло поставить под угрозу безопасность его базы, особенно если учесть, что она находилась в пределах 80 км от аэродрома Менонге, где у ФАПЛА была эскадрилья МиГ-21. Но он, должно быть, получил указание разместить нас и с этой точки зрения сделал все возможное, чтобы угодить южноафриканцам.

Мы с Да Костой не теряли времени даром — в крайний раз проверили связь, сложили свое снаряжение в один из «Унимогов» и попрощались с остальными. Я ехал с командиром отделения на первой машине, постоянно проверяя азимут на предполагаемое место нахождения цели. Через 20 километров мы остановились, до темноты оставалось совсем немного. До сих пор мы не встретили никаких следов. Высадив нас, машины тут же развернулись и уехали. Перебравшись в подлесок, мы подождали, пока наши глаза не привыкнут к наступающей темноте. Шум «Унимогов» стих, и наступила тишина.

Взошла Луна, и мы решили воспользоваться естественной освещенностью, зная, что до объекта нашей операции еще далеко, и преодолели добрых пятнадцать километров, постоянно применяя способы антиследопытства и следовой маскировки настолько, насколько позволял относительно быстрый темп. Когда в два часа ночи Луна зашла, мы несколько часов поспали, но рассвет снова застал нас в движении.

Имея Солнце за спиной, мы решили украсть несколько часов дневного света. Следов мы так и не видели, буш оставался нетронутым. К середине утра мы решили не испытывать судьбу и укрылись, ведя рутинное наблюдение и прослушивание, и ближе к вечеру были вознаграждены первым разведпризнаком присутствия врага — серией разрывов далеко на западе. Я взял азимут и записал его, примерно нарисовав направление на карте.

Мы снова решили воспользоваться дневным светом, но на этот раз вечернее Солнце находилось напротив нас. Поскольку передвигаться в таких условиях было очень опасно, было принято решение подождать, пока Солнце не сядет за линию деревьев. Тем не менее, нам удалось неплохо скоротать время, и мы отправились в путь глубоко ночью при яркой и красивой Луне. Встав рано утром следующего дня и двинувшись снова в путь, мы вскоре обнаружили старые следы СВАПО, вероятно, охотничьей партии, и решили надеть свои антиследопытные ботинки.87 К середине утра мы снова были в укрытии.

Вскоре до нас опять донеслись звуки непрерывных разрывов.

— Минометчики тренируются… — прошептал Да Коста.

Я снова взял азимут и записал их на карту. Ну что ж, до тех пор, пока враг находится там, мы обязательно его найдем.

В разгар дня я подполз к Да Косте, чтобы обсудить наше проникновение к объекту. План состоял в том, чтобы выдвинуться под углом к ​​району расположения вражеского лагеря, отмечая звуки разрывов по мере своего приближения, и продолжать движение, пока не пройдем подозрительный район. Только после того, как удастся получить представление о приблизительном расположении базы, мы развернемся и начнем выдвигаться непосредственно к ней. Окончательно приближаться к базе мы должны будем только тогда, когда определим ее точное местоположение. Пока же я старался не думать о проникновении. Это всегда была самая опасная часть разведки — и, надеялся, что в этом необходимости не возникнет.

К вечеру третьих суток возникла уверенность, что мы близки к цели. Были обнаружены свежие следы, все они вели к предполагаемому месту расположения вражеского лагеря, и время от времени до нас доносился отчетливый треск выстрелов из автоматов Калашникова. В ту ночь мы продолжали двигаться на северо-восток по азимуту, минуя район, который, как мы теперь знали, являлся «горячим местом». Ранним вечером мы впервые услышали звук передвигавшегося транспорта. Я взял на него азимут и отметил его на карте. Бинго! Правильное направление, правильное расстояние.

На следующее утро с первыми лучами Солнца мы спрятались в зарослях, —рюкзаки замаскированы, еда и вода под рукой на весь день, антенна развернута, а радиостанция готова к работе. В любой момент можно было ожидать появления патруля охранения или охотничьей партии. По опыту мы знали, что человек, сидящий неподвижно на месте, обладает преимуществом. На равнинной местности, в саванне, с ее изредка густым подлеском, передвигающийся человек всегда обнаруживается первым — именно поэтому поиск в районе в условиях южноафриканского буша и был таким сложным.

В округе не было никаких возвышенностей, на которых можно было бы выставить наблюдательный пост. Залезать на дерево было не вариантом, так как вас окружала бы только крона дерева, и в процессе лазания вас могли бы заметить посты охранения. В мире, который хорошо знал любой «борец за свободу», вы были незваным гостем, и скорее всего, вы бы появились с направления, которое он определил заранее — с позиции, которую он выбрал для своей базы. И у него будут хорошие сектора наблюдения и ведения огня через шану или пойму реки, которые он выбрал и заранее подготовил.

Четвертый день прошел медленно и лично для меня крайне напряженно. Из-за неопределенности и срочной необходимости определить точное местонахождение вражеской базы, мне было трудно скоротать время. Мы спали по очереди,