Последние поручения - Куив Макдоннелл

Бернс.

Дивэйн указала на дверь, безмолвно вопрошая, следует ли ей уйти, но Бернс покачала головой.

— Сьюзан, это Марк О’Брайен.

— О, здравствуй, Марк.

Черт! Похоже, ее ждет очередной нагоняй за то, что она заводит фаворитов.

— Это что, шутка такая? — голос Марка звучал чрезвычайно сердито.

— Извини, я знаю, что не должна просить Доакса напрямую, но…

— Что? Нет… В смысле, да, это неправильно, и ты не должна, но я по другому поводу. Это твоя идея? Не знаю… что-то вроде рождественского розыгрыша, да?

— Марк, честно, я понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Очень надеюсь. Потому что если это ты, то я разочаруюсь в твоем чувстве юмора. Даже если забыть о трате ресурсов впустую, чтобы вот так…

— Марк! — прервала Бернс словесный поток. — Ты не мог бы объяснить толком, что тебя разозлило? Поверь, если кто-то из моих подчиненных тратит время наших отделов впустую, то я сурово с ним разберусь.

Когда О’Брайен заговорил вновь, его голос, по крайней мере, стал звучать на полтона ниже.

— Тот бумажник, который мы получили вчера…

— Да?

— На нем действительно имелись отпечатки. С пластикового разделителя и нескольких карт мы сумели снять один полный и два фрагментарных набора.

— Окей, — ответила Бернс, напряженно ожидая продолжения.

— Полный набор совпал с отпечатками агента Дэниела Зайаса, которые нам прислали из ФБР. Двое других фигурируют в нашем списке исключений.

У Бернс появилось неприятное ощущение в животе.

— У меня возникло странное чувство дежавю.

— Да, — ответил О’Брайен, — у меня тоже. Если это чья-то шутка, то я должен напомнить, сколько времени мы убили на поиск доказательств по расследованию…

— Марк! Просто скажи, что вы нашли.

Внезапная резкость голоса Бернс охладила Марка.

— Хорошо. Один набор частично совпал с отпечатками сержанта Тима Спейна, погибшего в тысяча девятьсот девяносто девятом году.

— Ясно.

— А второй принадлежит его тогдашнему напарнику, детективу-сержанту в отставке Бернарду «Банни» Макгэрри!

— Ты издеваешься? Банни Макгэрри?

Бернс посмотрела через стол на потрясенное лицо доктора Дениз Дивэйн.

Не более года назад отпечаток пальца Макгэрри нашли на записке, лежавшей в кармане жертвы убийства. Некоторое время он считался врагом общества номер один, пока, к большому конфузу «Гарда Шихана», не выяснилось, что его подставили, фактически похитили и держали взаперти в течение десяти дней.

Две минуты спустя, после довольно кратких телефонных переговоров, в ходе которых каждая сторона заверила другую, что это не какой-то там дурацкий розыгрыш, Бернс бросила трубку.

Затем закрыла глаза и потерла пальцами виски. Она уже чувствовала приближение матери всех мигреней.

— Счастливого, сука, Рождества…

Дивэйн вздрогнула, когда Бернс издала рев:

— Мойра, соедини меня с Уилсоном, немедленно!

Глава сороковая

Банни тяжело опустился на скамейку. Бело-коричневый голубь, уникально окрашенный среди толпы черно-синих собратьев, целеустремленно подошел к нему и бросил вопросительный взгляд.

— У меня для тебя ничего нет.

Голубь глянул косо и сердито.

Банни открыл пакет.

— Ну, если только ты не захочешь половинку черствого багета?

Голуби набросились на него еще до того, как он оторвал первый кусок. Приятно быть популярным, особенно когда ты вне конкуренции. Летом в парке Сант-Стивенс-Грин всегда многолюдно, но в канун Рождества, когда температура едва поднимается выше нуля, люди используют его лишь для возможности пройти расстояние между двумя точками кратчайшим путем. Ну, кроме одной сумасшедшей старушки, танцевавшей без музыки в дальнем конце парка. Ее не интересовали никакие зрители, кроме Господа Бога, и это было к лучшему, поскольку прохожие демонстративно ее игнорировали, а все голуби полностью сосредоточились на Банни. Бросив последние несколько ломтей хлеба, он показал птицам свои пустые руки, как дилер на блек-джеке, покидающий стол.

— Почему на голубей так действует черствый хлеб? Они без ума от него. Голуби и еще французы. Из всего, что я видел в этом мире, ничто не смущает меня больше, чем чертов крутон. Это же простой кусочек черствого хлеба. Гребаные психи.

Банни посмотрел налево. Симона сидела на скамейке рядом, как он и предполагал. Большим плюсом кормления голубей было то, что беседа с ними была одним из немногих социально приемлемых способов замаскировать разговор с самим собой.

Он откинулся на спинку скамейки:

— Помнишь день, когда мы шли здесь рука об руку под зонтиком во время дождя? Все просто бежали мимо, и только мы спокойно прогуливались.

Она ничего не ответила.

— Ты сказала, что хотела бы увидеть парк при свете солнца. У нас с тобой так и не случилось ни одного солнечного дня, верно?

Он наклонился вперед и потер руки.

— А знаешь, что меня больше всего расстраивает? После всех этих лет я так и не услышал твоего голоса. Даже сейчас, с учетом всего… Зайас никак не может заткнуться, Гринго треплется время от времени, но твоего голоса как не было, так и нет. — Банни постучал пальцем по виску. — И я не могу понять почему. Уже восемнадцать лет… Восемнадцать лет… Я не могу забыть твое лицо, но по какой-то чертовой причине не слышу твоего голоса. Где справедливость?

Он наблюдал, как женщина с длинными каштановыми волосами ведет пуделя по мосту. Он узнал ее по походке. Это была та самая женщина, у которой была коляска, которая была беременна, которая была француженкой. Частью разума он был полностью в этом уверен. Но другие части не хотели с этим соглашаться. Откуда у них столько собак? Они постоянно меняют парики и все прочее — это он уже понял, — но где они берут столько разных собак для выгула? Женщина не смотрела на него прямо, как никогда не смотрели и остальные. С этим они справлялись чрезвычайно хорошо, кем бы они ни были.

Банни вновь посмотрел на голубей, разбившихся на три группы вокруг самых больших хлебных кусков, в то время как один странный маленький их собрат пытался подбирать крошки с краю. Банни стал наблюдать, как они расклевывают хлеб.

— Ты когда-нибудь по-настоящему видела голубей? Я имею в виду крупным планом? Всем кажется, что это такие безобидные божьи птахи, но гляди, как они рвут добычу. Я только хочу сказать, что если бы они были ростом метра в два вместо полутора ладоней, то люди разбегались бы от них в ужасе.

Телефон в кармане Банни завибрировал. Он достал его, посмотрел на номер и перевел нажатием кнопки на голосовую почту.

— Опять Бриджит. Она и Поли все время пытаются дозвониться. Продолжают оставлять голосовые сообщения, делая вид, будто переживают не за меня. Я должен оградить их, во что бы это ни вылилось.

Он сунул руку во внутренний карман дубленки и вытащил бумажник. В задней части