Оранжевая страна. Книги 1-3 - Александр Вячеславович Башибузук

Ответ будет.

«Милая… – гм… – Милая Гретхен, когда пули свистят над головой, а солдатские башмаки захватчиков топчут нашу землю… расплавленный свинец льется… – м‑дя… – Ваше письмо греет мне… сердце стучит, а душа алкает… – Твою же мать, что за хрень я пишу? Так… – Большая признательность матушке, колбаса просто божественная. Ваш Михаэль… – Тьфу ты…»

Я вышел на улицу, вырвал первый попавший цветочек, отряхнул от пыли, запаковал его в конверт и вручил секретарю. Который, получив оное, мгновенно скрылся в ночи. Уф… вроде справился… Ну, что там за колбаса?

– Держи, Наумыч… – я переломил колечко и вручил половину Степе. – Отведаем гостинцев. И налей нам по песярику. Что-то я подустал…

– Бабы? – поинтересовался парень и, набулькав в стопочки коньяку, с хрустом впился в колбасу. – А ничо так…

– Бабы, Наумыч. Бабы… – Я опрокинул в себя чарку и осторожно куснул обалденно пахнущий чесноком гостинец. Действительно, «а ничо так». Ты глянь, президентша, а в колбасе разбирается… – Ну что ты там?

– Отправил… – с набитым ртом прошамкал Степа. – Отбыли уже. Веник пообещал с того фрукта глаз не спускать. Скубент, етить его в душу…

Ага… Это я сплавил в Блумфонтейн Черчилля и Вениамина. Уинстона, предварительно забрав честное слово, к себе домой, правда, под строжайший надзор полиции, а Вениамина – налаживать промышленное производство его изобретений. Поистратились мы, надо срочно пополняться. А заодно с ними ушло отделение легко подраненных добровольцев для присмотра по пути, а потом – для охраны поместья. Мало ли что… Твою мать, Ранненкапфу написал, а про Лизхен и Франсин забыл! Етить твою в дышло. Но ничего, будет время – вырвусь, засвидетельствую почтение лично. Интересно, они там друг друга еще не передушили? Вроде не должны, Карл Густавович обещал постоянно держать девиц на успокоительном…

– Ну чо, вздрогнем… – Наумыч разлил по очередной.

– Давай еще по одной – и баиньки. Завтра на войну…

– А куда ж мы денемся-то? – философски заметил Степа и многозначительно поболтал остатками коньяка в бутылке.

– Так ото ж… – Я неожиданно понял, что Стейн не может не знать о посылке своей дочурки. Так это что же получается?..

Глава 25

Оранжевая Республика. Винтерс-Влей

11 марта 1900 года. 10:00

В окошко было отлично видно, как в город стройными колоннами входили английские войска. И их встречали. Цветами и пением «Боже, храни королеву»…

– Черт… – я с досады пристукнул кулаком по подоконнику, – откуда же вас столько понабралось?

Нехорошо может получиться. Очень нехорошо. Шесть фугасов по тонне динамита и еще кое-какие «мелочи» сотворят из этого городка маленькую Хиросиму. Конечно, без прелестей радиации, но все равно разрушения будут в общем-то сопоставимые. Городишки-то самого́, считай, кот наплакал. А так все хорошо начиналось… Местные религиозные деятели сработали на отлично, толкнули пару проповедей и повели за собой народ, как тот знаменитый дудочник – крыс. Это даже не смотрелось эвакуацией – секретность нашей миссии вполне удалось соблюсти – тем более что мы работали по ночам. Бургомистрат, школа, склад возле гостиницы – в которую, как я надеюсь, заселится британский офицерский состав, – и два ангара на окраине. Обычные часовые мины, правда, будильники для них пришлось искать по всему Блумфонтейну – пока редкий для этого времени агрегат. И гребаные Вольтовы столбы в качестве источников питания.

Точное время входа войск в город спрогнозировать, естественно, не удалось – клятый коммандо, оставленный в Винтерс-Влей для отвода глаз бриттам, сопротивлялся всерьез и неожиданно отсрочил занятие города почти на пять часов, поэтому теперь придется переставлять таймер вручную на каждом фугасе. Тьфу ты: какие, на хрен, таймеры… все никак не могу до конца привыкнуть. Стрелки! Стрелки часов, которые выставлять будем я и Наумыч; вернее, только я, а Степа будет прикрывать. Сложно, конечно, но вполне выполнимо – скрытый доступ к минам есть. Но не это главное сейчас. Клятые ойтландеры. Кто такие? Так буры называют чужаков. Не буров. В своем большинстве – англоязычных переселенцев в Южную Африку. Формально именно из‑за них бритты заварили эту кашу. Их до хрена в республиках, как бы не треть от численного состава белого населения. Буры устроили им поражение в правах, то есть лишили избирательного права, справедливо опасаясь, что с помощью вот этих самых персонажей вполне законно утратят самостоятельность и станут очередной колонией Великобритании. И были правы. Ойтландеры являются настоящей пятой колонной, истово ожидающей пришествия британских войск как манны небесной. Но об этом долго рассказывать, ограничусь лишь тем, что буры в подавляющем числе покинули город, а ойтландеры вот сейчас встречают цветочками англов.

М‑да… Жилые кварталы – на окраине, но… но все равно и им достанется… Можно даже попробовать спрогнозировать погоняло, которым меня наградят после этой операции. Мясник Винтерс-Влея? Кровавый Майкл? Палач мирного населения? Вот же зараза!!! Но отыгрывать назад уже поздно.

Прикрытие, конечно, есть, сразу же после… гм… теракта, в европейской прессе появится предсмертное коллективное письмо неких бурских патриотов, которые в нем признаются в намерении совершить самоподрыв вместе с кровавыми захватчиками. Пожертвовать, так сказать, жизнями, аки Самсон во имя освобождения от филистимлян. Должно сработать, но все же исключать утечку информации о личности истинного виновника фестиваля не стоит. Разведка у бриттов работает преотлично…

– Уроды… – сообщил я немытому оконному стеклу.

– Вот скажи мне, Ляксандрыч, а какого лешего тебе это надо? – вдруг поинтересовался у меня Степа. Он сидел в продавленном кресле и протирал ветошкой револьвер.

– А тебе? – ответил я вопросом на вопрос.

– А мне и не надо… – покачал головой парень. – Я здесь случаем.

– И я здесь случаем, Наумыч. Вот ввязался, на свою голову, а теперь бросить не могу. Знаешь, как бывает… – Я не договорил, потому что опять запутался в своих мотивах. Не скажешь же, что из‑за любви к искусству? То-то и оно.

– Знаю, – неожиданно согласился Степа. – Когда начнем, Ляксандрыч?

– Как стемнеет, так и займемся. – Я отпил воды из фляги и опять вернулся к окну. – Можешь вздремнуть. Потом сменишь меня.

– И то верно… – Наумыч спокойно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Вот же нервная система у человека! Я так не могу.

Тем временем войска входили в город непрерывным потоком. Да сколько же их. И это не все, большинство будет квартировать в окрестностях.

Мы находились на чердаке непонятной двухэтажной конторы, расположенной прямо напротив обиталища местного бургомистра. Довольно безопасное место, учитывая, что дом давно уже заброшен, а чердак намертво заколочен. Вряд ли кто догадается сюда полезть. А если и догадаются, то больших трудов уйти нам не составит – путей отступления хватает. По крышам за милую душу уйдем.

Итак, шестнадцать ноль-ноль, до темноты остается всего пять часов. Примерно к полуночи фельдмаршал Робертс и лорд Китченер – начальник штаба британских войск, должны уже угомониться и отойти ко сну. Очень хочется надеяться, что они будут квартировать в бургомистрате: там как раз есть подходящие помещения – с окнами в нужную нам сторону.

Я пристроил винтовку на подоконник и поймал в оптику окно на втором этаже бургомистрата. Ого… уже шерстят какие-то типы. Квартирьеры? Впрочем, какая разница, скоро от этого здания останется всего лишь кучка обгорелого мусора. И не только… Черт…

Да, я все понимаю: многие усмотрят в моих действиях чуть ли не терроризм, но позвольте задать вопрос: а кто звал англичан сюда? И с какой стати вполне независимые республики должны стать колониями Великобритании? Хорошенькое соотношение для войны получается: две крошечные страны и громадная империя. И что вы предлагаете: схлестнуться в честном бою и конечно же геройски погибнуть? Как благородно! И глупо. Короче, будет гореть земля под бриттами, и не только земля. Кстати, что там у них?

Степа мерно похрапывал, а я таращился в бинокль на события, происходившие на главной площади. Измученные маршем солдаты располагались прямо