Парацельс. Гений или шарлатан? - Александр Бениаминович Томчин

врачом?

* * *

Теофраст начал читать лекции 5 июня 1527 года. Вскоре наступили каникулы, и в это время, до 17 августа, у нового лектора было больше всего свободы. Более десятка конспектов его лекций сохранились до сих пор. Лучше всех записывал Базилиус Амербах, старший брат Бонифация. Этот «вечный студент» стал прилежнейшим учеником Парацельса и его верным сторонником. До этого Базилиус учился философии, теологии и праву, а потом работал в типографии Фробена. Он был человеком слабого здоровья, жил в доме Бонифация и, в отличие от него, не сделал карьеры.

Теофраст взялся за обновление медицины с усердием и знанием дела. Это видно уже из перечисления тем лекций: общая фармакология, приготовление и выписывание лекарств, основы патологии и терапии, лечение язв, открытых ран и опухолей, диагностика по пульсу и моче, хирургия, болезни обмена веществ и толкование афоризмов Гиппократа.

Доктор стал читать лекции не на латыни, как было принято, а на немецком языке. На нем он написал и большинство своих трудов. Это имело огромное значение: медицинские знания стали доступны широкому кругу людей. Подобно Лютеру при переводе Библии на немецкий, Теофрасту пришлось создавать новый медицинский язык, новую терминологию.

Эколампад, главный реформат Базеля, тоже работал в университете экстраординарным профессором и читал лекции по теологии на немецком языке. Но он был для критиков недосягаем, а Парацельса, неожиданно свалившегося на голову медицинскому факультету, противники принимали в штыки. Больше всего ненависти вызывало то, что Теофраст категорически, в резкой форме отверг учение Гиппократа и Галена о четырех соках организма и объявил его ошибочным: «Оно было выдумано, чтобы судить о причинах и лечении болезней, и увело медицину в неправильном направлении». Более того, он включил в свой предмет неакадемический опыт банщиков, цирюльников и народных целителей. Парацельс потребовал отказа от старых ложных теорий, не выдержавших проверки временем.

Он понимал, что встретит сопротивление со стороны коллег, и заявлял им: «Если я вам, докторам, не нравлюсь, то и вы мне не нравитесь… Вы высмеиваете мои книги и всегда приводите только один довод: так писали классики». На что же тогда опираться? «На практику и опыт», – отвечал Теофраст. Профессию врача он рассматривал как высокое призвание, требующее таланта: «Все знания мира не сделают человека врачом, если у него нет необходимых способностей и ему не назначено природою быть врачом». По его словам, «медицина есть более искусство, чем наука». А каким должен быть настоящий врач? Теофраст отвечал студентам: «Есть два типа врачей. Одни руководствуются любовью к людям, а другие работают ради умножения своего богатства».

«Врач не может быть ни палачом, ни лжецом, ни лентяем, ни равнодушным или легкомысленным – он должен быть настоящим человеком. Врач должен проникнуться людской болью и знанием человека, думать о своем больном днем и ночью, каждый день держать его перед глазами… В сердце своем настоящий врач идет от Бога, и высшая основа медицины – это любовь. Врач – сеятель добра и утешения. Он должен сеять на плохой земле, на песке, на камне, в радости и терниях… Доктор должен уметь входить в положение больного, помнить, какой у него жар, какие дни плохие для него, как он страдает от боли… Усердие врача в лечении должно соответствовать этим страданиям. Давая лекарство, надо учитывать все особенности больного, его характер и условия жизни».

Теофраст объяснял студентам: врач может действовать по правилам, выписать нужное лекарство, но больной при этом все-таки чувствует, что в глубине души ему судьба пациента безразлична. «Это не настоящий врач», – выносил он приговор.

«А что тут, собственно, обсуждать? О чем спорить?» – может возмутиться читатель. Рассуждения Парацельса о врачебной этике и организации медицинской помощи могут показаться сегодня скучными и банальными. Не будем, однако, забывать, что все это сказано не сегодня, а в XVI веке. В то время, когда от врача было трудно ждать исцеления. В руководствах по лекарствам описывались только лекарственные травы. В серьезных случаях можно было лишь надеяться на то, что врач скажет, сколько остается прожить. Это было нужно, чтобы успеть вызвать священника и исповедоваться. И больниц-то настоящих еще почти не было. Они были скорее приютами, где кормили и ухаживали, но почти не умели лечить.

Во всех своих лекциях и трудах Теофраст неоднократно подчеркивал: «Дело врача – служить милосердию». Он ссылался на Евангелие и сетовал: «Порой христиане только говорят о любви к ближнему, но ничего не делают. Но это не соответствует притче о Христе и добром самаритянине». Притчу о том, как мимо человека, которого ранили разбойники, люди проходили равнодушно, а помог ему только самаритянин, Теофраст любил напоминать студентам: «Господь учил нас поступать так же».

Он видел в больных своих «братьев в Царстве Божием» и мечтал о том, что в обществе не будет разных социальных слоев. Служебные дома, принадлежащие Церкви, требовал Теофраст, должны быть изъяты и по возможности переданы больным и бедным, то есть превращены в больницы. «Отдайте бедным и больным свои чистые белые рубахи, а себе возьмите их рубахи, грязные и оборванные!» – взывал доктор к богословам и священникам.

«Помогать больным надо всем вместе», – заявлял Теофраст. Он требовал объединения всех медицинских услуг в единую систему. В больнице люди, которые готовят больному еду, ухаживают за ним, лечат его, должны «служить ему сердцем, умом, желанием, быть для него единым сердцем. Только так будет исполнена христианская заповедь о том, что человек должен любить ближнего, как самого себя».

Парацельс ставил наблюдения и факты выше любых теорий: «Лучшим учителем врача является природа. Надо быть праведным человеком и не просто набивать свою голову книжными правилами… Врач, который руководствуется только мертвыми книжными буквами, обрекает своих больных на смерть. Даже живодер, который убивает собак, не может научиться этому только из книг. А для врача опыт намного важнее».

Мало знать общие способы лечения – врач не может обойтись без профессиональной интуиции: «Бывает, что врач много знает и умеет. Но вдруг один непредвиденный случай – и вся мудрость старых книг терпит позорный провал. Поэтому врач должен учиться каждый день. В том числе у постели больного. Тот, кто всю жизнь прожил в одном монастыре и не видел ничего за его пределами, останется недоучкой. Врачу нужно путешествовать, наблюдать и учиться. Причем не только у профессоров в университетах, но и у простых опытных людей – иногда они знают больше. Врач должен верить тому, что видят его глаза и чувствуют его пальцы».

Только несведущие врачи оправдывают себя тем, что болезнь неизлечима. Парацельс утверждал: «Не болезнь неизлечима,