В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора - Анна Уайтлок

На католиков обрушилась вся мощь государственной власти; казнь Мейна знаменовала собой начало фанатичных преследований миссионеров и тех, кто их укрывал.

В пятницу 11 июля 1578 г. королева покинула Гринвичский дворец, дабы переехать на лето в Норфолк и Суффолк. Ее сопровождала огромная свита, состоявшая из придворных, слуг, членов Тайного совета и их слуг, фрейлин и охраны. В число охраны входили 130 йоменов-гвардейцев под командованием сэра Кристофера Хаттона. Из Гринвича Елизавета вначале поехала в свой дворец Хейверинг в Эссексе, где пробыла десять дней. Там она занималась государственными делами и принимала иностранных послов. Утром 21 июля, в понедельник, она покинула Хейверинг и продолжала путь, делая, как всегда, остановки в привычных местах, в том числе замке Одли-Энд, который она покинула 30 июля.[695]

После этого Елизавета посетила те части Восточной Англии, где она раньше не бывала. Ее принимали представители местной знати. Спустя какое-то время она прибыла в замок Мелфорд-Холл, где жил сэр Уильям Корделл, генеральный солиситор Англии и Уэльса. Там на протяжении трех дней для королевы и придворных устраивали пышные развлечения. Вечером 5 августа Елизавета побывала в Бери-Сент-Эдмундс, где посвятила в рыцари нескольких молодых представителей местной знати и посетила недавно отстроенное поместье сэра Уильяма Друри в Хостеде. Сэр Уильям был хорошо знаком королеве. Он женился на камер-фрейлине Элизабет Стаффорд. Хотя в начале года Элизабет Стаффорд родила ребенка, в августе она, скорее всего, путешествовала вместе с двором. Покинув Бери после обеда 9 августа, в субботу, Елизавета через несколько часов прибыла в замок Юстон-Холл в окрестностях Ньюмаркета, владельцем которого являлся молодой католик Эдвард Руквуд. Судя по тому, какой публичный позор ждал впоследствии Руквуда, все было подстроено заранее. Визит должен был стать первой демонстрацией власти королевы на востоке Англии.

Живой отчет о событиях, произошедших во время приезда королевы, сохранился благодаря письму, написанному три недели спустя Ричардом Топклиффом, почетным телохранителем и печально известным преследователем католиков. Письмо адресовано графу Шрусбери, на чьем попечении тогда находилась Мария Стюарт.[696]

Визит начался довольно тепло. Когда Руквуда подвели к Елизавете, она протянула ему руку для поцелуя и поблагодарила за то, что он предоставил ей свой дом. Затем Руквуда вызвал к себе лорд-камергер, граф Суссекс, который знал, что Руквуда отлучили от церкви за приверженность католицизму. Камергер выбранил Руквуда за то, что тот посмел приблизиться к королеве. Суссекс приказал ему покинуть двор – то есть уехать из собственного дома. Но вмешался случай, и Руквуда публично обвинили в том, что он исповедует католицизм. В стоге сена нашли спрятанную статую Девы Марии; ее принесли к королеве, когда та смотрела контрданс.[697] По приказу Елизаветы статую сожгли на глазах у большой толпы, «к ее удовлетворенности», как описал Топклифф, и «невыразимой радости всех, кроме одного или двух, тех, кто пил отравленное молоко идола».[698]

Через несколько дней Эдварда Руквуда, а с ним еще семь представителей местной католической знати арестовали за «греховную веру»; их судил совет, заседавший в Норидже.[699] Руквуда и некоего Роберта Даунса из Мелтон-Холла отправили в городскую тюрьму; остальных посадили под домашний арест и потребовали выплатить залог в размере 200 фунтов в знак того, что они будут ежедневно беседовать с епископом или другим священником до тех пор, пока не изъявят желания перейти в лоно англиканской церкви. Возможно, статую подбросили в сено нарочно, чтобы обличить и наказать «папистов». Топклифф намекает на то, что во всей истории принимала участие Елизавета: «Ее величество с большим рвением послужила Богу и стала утешительным примером, ибо по ее совету двух известных папистов, молодого Руквуда… и некоего Даунса, джентльмена, приговорили [к тюрьме]… за упорный папизм».[700]

Произошедшее укрепило желание королевы усилить антикатолические меры, особенно на востоке Англии, где многие еще хранили верность Говардам. Томаса Говарда арестовали и казнили всего шесть лет назад. Хотя сам герцог хранил верность елизаветинской церкви, все знали о том, что у него много друзей и сторонников католиков. Действия Елизаветы по отношению к Руквуду продемонстрировали ее преданность делу реформаторства, а также яркое стремление утвердить свою королевскую власть.

* * *

Из Юстон-Холла королева переехала во дворец Кеннинг-холл, а затем отправилась дальше, в Норидж, второй по величине город страны. Королева прибыла к городским воротам 16 августа; встречать ее вышла большая толпа сановников, официальных лиц и простолюдинов. В преддверии королевского визита делались большие приготовления. Почистили и расширили дороги; жителям приказали отремонтировать и покрасить дома «со стороны улиц», а также опорожнить туалеты и вычистить трубы. По приказу городского совета в августе в город запретили пригонять крупный рогатый скот, мясники должны были увезти и зарыть отходы. Освежили ярмарочный крест, покрасив его «в цвет дерева» и белый, а позорный столб и клетку, которые держали на перекрестке для злодеев, за несколько дней до приезда королевы убрали. К визиту подготовили также пышные живые картины и развлечения.[701]

Елизавета приехала в Норидж в субботу 16 августа, и ее встречал мэр, чиновники и другие богатые представители местной знати. Затем она поехала к собору. Следующие несколько дней королева наслаждалась приемами и развлечениями, но затем пришло неприятное известие из Лондона. В столице обнаружили доказательства заговора и колдовства. Под навозной кучей в Ислингтоне нашли три восковые фигуры размером около 12 дюймов каждая. На лбу одной из них было нацарапано «Елизавета», а две другие были одеты священниками. Все фигурки были проткнуты свиной щетиной.[702] Фигурки намеренно положили в теплую кучу преющего навоза, чтобы воск таял и «медленно убивал королеву». По приказу Тайного совета олдермены должны были «выведать тайными средствами, где найти людей, склонных к такому колдовству».[703] По словам дона Бернардино де Мендосы, нового испанского посла, «когда весть дошла до ушей королевы, она расстроилась, так как сочла это колдовством». Решено было, что существует католический заговор с целью покушения на ее жизнь.[704]

Тайный совет немедленно призвал Джона Ди, королевского «философа», дабы тот «предотвратил беду», которая, как они подозревали, «угрожает жизни ее величества».[705] Через несколько часов после приезда Елизаветы в Норидж Джон Ди произнес некие «контрзаклятия», призванные свести на нет колдовство с помощью восковых фигур.[706] Остается неясным, что именно сделал Ди, дабы нейтрализовать угрозу. Только секретарю Томасу Уилсону хватило храбрости, чтобы наблюдать его «добрую» магию и сообщить обо всем Елизавете.[707] Затем Ди вернулся в Лондон, чтобы помочь следствию и найти возможных подозреваемых.[708]

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});