Бригада - Уильям Форстен

Даже в этом аду чины продолжали оставаться людьми. Еду поровну разделили на всех, а немногочисленные повозки и лошади были отданы тем, кто нуждался в них больше других. Ганс сам был свидетелем нескольких сцен, когда чины по собственной воле уступали свои места на повозках другим, тем самым обрекая себя на выматывающий марш.

Кетсвана подскакал к броневику Ганса и остановил своего коня у обочины дороги.

— Это зрелище пробуждает слишком много мрачных воспоминаний, — глухим голосом произнес зулус.

— Где находится хвост этой колонны? — спросил у него Ганс.

— В нескольких милях вниз по дороге, — вздохнул Кетсвана. — Некоторые чины до сих пор торчат у того моста. Мы пытались собрать их вместе и убедить как можно быстрее двинуться в путь, но это было нелегким делом, Ганс. Мне кажется, наши предыдущие подсчеты были неверны — с нами сейчас идут по меньшей мере десять тысяч чинов.

— У бантагов все построено на рабском труде, Кетсвана, и на фабриках, и здесь. Должно быть, на этой линии работают не меньше ста тысяч чинов, которые должны обеспечивать бесперебойную доставку боеприпасов. Нам удалось уничтожить пятьдесят миль вражеских коммуникаций. Гаарку не оправиться от этого удара.

— Смотри, один из наших дирижаблей! — воскликнул Кетсвана, указывая на запад.

Воздушный корабль летел на небольшой высоте и продолжал плавно снижаться. Пронесясь над долиной Эбро в полумиле к югу от Ганса, дирижабль взмыл вверх и, почти касаясь низко висящих облаков, заложил вираж и исчез из виду. Ганс знал, что пилот скоро вернется, и действительно, несколько минут спустя дирижабль вынырнул из тумана и полетел обратно на север.

Выдернув древко своего продырявленного пулями знамени из специального отверстия позади орудийной башни, Шудер отчаянно замахал флагом, привлекая внимание Джека. Дирижабль пронесся прямо над его головой, так что Ганс даже успел разглядеть сидевшего в кресле пилота Петраччи. «Орел» снова развернулся и подлетел к броневику Ганса с востока. Выброшенный из кабины красный вымпел упал в снег всего в пятидесяти ярдах от Шудера.

Чины, поначалу впавшие в панику при виде дирижабля, вскоре сообразили, что это одна из машин Воздушного флота Республики, и, позабыв об усталости, приветствовали летчиков восторженными возгласами. Один из чинов поднял со снега красный вымпел и принес его Гансу. Глубоко вздохнув, старый сержант открыл футляр. В их ситуации лучшей новостью было бы отсутствие новостей.

Ганс быстро пробежал глазами донесение Джека. Кетсвана выжидающе замер рядом с ним.

«Наша пехота спустилась с перевала, у них есть три машины. В четырех милях к западу от вас находятся тридцать вражеских броневиков, — прочитал Ганс. — Они на полной скорости движутся сюда вместе с уменом бантагских всадников. Лечу на восток разведать обстановку».

Ганс поднял голову, пытаясь разглядеть, что происходит на противоположном берегу Эбро. Словно в подтверждение информации от Петраччи, у реки показался отряд бантагской кавалерии. Толпа чинских беженцев разразилась криками ужаса, и некоторые из бывших рабов даже попытались убежать в степь на востоке, хотя от бантагов их все еще отделяла река.

Дирижабль Джека скрылся из виду, и Ганс крикнул водителю своей машины, что пора двигаться дальше.

— Посмотрим, как пойдут дела у моста, — бросил он Кетсване. — Будем надеяться, что Тимокину удастся продержаться до нашего прихода. А там попробуем отбиться.

— На что ты рассчитываешь, Ганс? Думаешь, наша пехота успеет подойти нам на выручку?

Старый сержант улыбнулся и, не ответив зулусу, скрылся в своей башне. Водитель броневика несколько раз просигналил паровым свистком, предупреждая чинов, что машина сейчас тронется с места, после чего вырулил с обочины обратно на дорогу и покатил дальше на север. Когда броневик съехал на дно узкой лощины, высунувшийся по пояс из люка башни Ганс увидел несколько сотен чинов, которые грелись вокруг разведенного на опушке леса костра.

— Вперед, вперед! Бантаги следуют за нами по пятам!

Шатаясь, чины поднялись с земли, но некоторые из них остались сидеть, не в силах продолжать путь. Подъем на следующий холм дался не всем; вдоль обеих обочин лежали десятки распростертых тел, принадлежавших тем, кто не вынес тягот этого похода. Ганс заставил себя смотреть только вперед, стараясь не встречаться взглядом с обреченными на смерть людьми.

Вдруг из-за деревьев опять показался дирижабль Петраччи. Джек низко парил над самой дорогой. Заложив вираж, он пронесся над машиной Ганса и выбросил еще один вымпел. Несколько чинов тут же кинулись к месту падения капсулы. Найдя вымпел, они, увязая в снегу, подбежали к броневику и передали футляр Гансу.

«Ганс! Вас преследуют два бантагских полка, они уже оставили позади железнодорожную станцию у реки. В пяти милях к востоку движутся цепью пехотинцы. Какие будут указания?»

Ганс крикнул своему водителю, чтобы тот остановил машину. Черт подери! Он вылез из башни, снова взял в руки флаг и спрыгнул на землю. Отойдя в сторону от броневика, он вышел на открытое место, где его не заслоняли росшие рядом с дорогой деревья.

«Что же делать? — думал он. — Тимокину с его шестью машинами придется отбиваться от бантагов, идущих с запада. Мои шесть броневиков тоже нужны там. Но ведь надо еще отразить эту атаку с тыла».

Дождавшись, когда Джек развернулся и на бреющем полете вновь устремился к нему, Ганс помахал своим флагом, после чего указал им на север, в направлении уничтоженной железнодорожной переправы. Когда «Орел» проносился над Шудером, Джек высунулся из кабины и жестом показал Гансу, что понял его приказ. Старый сержант отсалютовал в ответ.

Низко паря над землей, дирижабль Петраччи полетел вдоль дороги на север. С интервалом в несколько секунд за «Орлом» следовал второй летательный аппарат — «Шмель». Вскоре оба дирижабля растворились в тумане.

«Было бы интересно посмотреть, что у них получится, но мое поле боя находится впереди», — подумал Ганс. Вернувшись к своему броневику, он снова залез в орудийную башню и приказал колонне продолжить движение. Бантаги были уже совсем близко, и ему необходимо было правильно распределить свои силы. Он чувствовал себя пастухом, который должен не дать разбежаться овцам и отогнать волков от отары. Его броневик въехал на вершину холма, и Ганс не сдержал проклятья: еще одна машина вышла из строя. Из ее открытого люка валил пар, а члены экипажа, выбравшиеся наружу, удрученно разглядывали пришедший в негодность броневик. Они уже успели снять с башни «гатлинг» и вынести из кабины ящики с боеприпасами и затворный механизм пушки.

Водитель Ганса замедлил ход, и Шудер, сокрушенно покачав головой, крикнул солдатам, чтобы те залезали на крышу его машины. «Теперь у меня осталось всего пять броневиков», — мрачно подумал он.

Джек летел над самой землей, не отрывая взгляда от дороги внизу. Чем дальше на север, тем тоньше становился поток беженцев. Джек с болью в сердце смотрел на темные холмики, разбросанные по обочинам. Некоторые из упавших людей еще пытались ползти, надеясь отдалить неизбежную смерть. Подлетая к очередной гряде, он увидел небольшую группу отставших от основной колонны чинов. Они бежали вперед из последних сил. Бантаги, должно быть, были совсем рядом.

— Юлий, стреляй короткими очередями и только по большим скоплениям солдат. Это и к тебе относится, Федор. Олег, ты следишь за небом. Предупреди меня, если появятся вражеские дирижабли. Держитесь!

Рванув на себя до упора штурвал, Джек взмыл над холмом. Перелетев через гребень гряды, он увидел прямо перед собой бантагов. Вытянувшись в длинную колонну, всадники орды галопом скакали на юг; несколько патрулей рыскали в полях по обе стороны от дороги, преследуя немногих несчастных чинов, которые в ужасе метались по степи. С седел бантагских коней свисали тела убитых рабов, и от этого зрелища кровь у Джека закипела в жилах.

Проревев проклятье, Федор нажал на гашетку своего «гатлинга». Из ствола пулемета, способного производить пятьсот выстрелов в минуту, вырвалась струя пламени, и в кабине дирижабля запахло дымом. На головную часть колонны обрушился град пуль. Первой же очередью скосило знаменосца.

Дирижабль пронесся в каких-то тридцати футах над дорогой, и захваченные врасплох бантаги находились в таком оцепенении, что в первые несколько секунд никто из них даже не поднял винтовку. Десятки всадников были выбиты из седел, отчаянно ржали раненые кони, катаясь по земле и давя своих седоков. Сквозь переговорную трубу Джек слышал, как кричит впавший в исступление Юлий, строча из пулемета по ненавистным врагам. Он наслаждался воплями бантагов, которые не мог заглушить даже рев двигателей.

«Орел» промчался над всадниками орды со скоростью почти шестьдесят миль в час, поливая противника огнем сразу из обоих «гатлингов». Прямая как стрела колонна кавалеристов, растянувшаяся на несколько миль, наконец стала рассыпаться на части. Бантаги разворачивали своих коней и спешили убраться с дороги, надеясь укрыться от смертоносного града с неба. Группа всадников застряла на узком мосту длиной в двадцать ярдов. Деваться им было некуда, и несколько бантагов спрыгнули вниз, исчезнув в бушующем потоке.