Весь Генри Хаггард в одном томе - Генри Райдер Хаггард

не выносила Родда. Марнхем даже завел разговор со мной как-то издалека. Мол, избранница Энскома будет счастлива, а ее отец сможет спокойно умереть, зная, что оставляет свое дитя в надежных руках. Я с ним согласился, если, конечно, девушка уже не питает иную привязанность.

— Привязанность! — воскликнул он. — Вот уж чего нет в этой проклятой сделке, — думаю, вам хватило ума это заметить.

— Как я понял, речь идет о помолвке, — заметил я.

— Возможно, она больше нужна мне, а не дочери. Ох, Квотермейн, разве вы не понимаете, что в крайних обстоятельствах человек вынужден идти против своей воли?

Вспомнив, как они друг друга обзывали в ту ночь за карточной игрой, я подумал, что все прекрасно понимаю, однако решил не поднимать эту тему.

— В конце концов, брак важен для дочерей больше, чем для их отцов, и лишь ей решать, за кого выходить.

— Все так, Квотермейн, а все же иные дочери готовы пойти ради отцов на большие жертвы. Что ж, скоро она станет совершеннолетней, мне бы только до тех пор найти способ отсрочить неизбежное. Но как, как? — простонал он, развернулся и ушел.

Что ни говори, а шея старика в петле, и совсем непросто из нее спастись. Меж тем на кону счастье девушки.

Немного погодя ко мне обратился Энском, на этот раз по имени:

— Аллан, о волах по-прежнему ничего не слышно?

— Нет, я уже и не надеюсь. А почему вы спрашиваете?

Он, как обычно, дурашливо улыбнулся:

— Потому что, как ни здорово с хозяевами этого дома, пора и честь знать, во всяком случае мне.

— Энском, вам пока нельзя путешествовать, хотя Родд и говорил о значительных улучшениях.

— Да, но, сказать по правде, меня одолевает иной недуг, неведомый ни моему дорогому эскулапу, ни мне. Сдается, всему виной здешняя природа. Высота влияет на сердце, не правда ли? А этот дом забрался высоко.

— Полно упражняться в остроумии, — сказал я серьезно. — О чем вы?

— Аллан, если вы не смогли оценить красоту Хеды, тогда вам пора на пенсию. Рано или поздно наступает возраст, когда мужчину привлекают только красоты архитектуры, природы и изысканных блюд.

— Черт возьми! Я вам кто, Мафусаил? Не хотите ли вы сказать, что влюбились в эту девушку? Почему же, скажите на милость, вы не признаетесь ей, а попусту тратите мое время, да и свое тоже?

— На то и время, чтобы тратить. На мой взгляд, не самый худший способ его применения, во всяком случае безобидный. К тому же мне нужен ваш совет, правильно ли я поставил диагноз. Признаться, немного страшновато услышать положительный ответ.

— Что ж, вы любите Хеду. Чему же я, такой древний старец, далекий от любви, могу вас научить?

— Ничему, Аллан. Увы, бывают минуты, когда остается надеяться лишь на собственный разум, а мне мой подсказывает скорее убираться отсюда. Однако я не смогу ехать, даже если удастся взгромоздиться на лошадь, а вы побежите следом. И волов еще не привели.

— Может, возьмете у мисс Марнхем повозку напрокат и сбежите от нее, — съязвил я.

— Это идея. Правда, моей ноге вредно трястись в повозке несколько дней, да и лошадей куда-то отослали. Послушайте, старина, — посерьезнев, продолжал он, — как-то неловко попадать впросак из-за женщины, которая к тому же помолвлена с таким подозрительным типом. А ведь с кем поведешься, от того и наберешься. Кажется, дело плохо, я подхватил лихорадку, и, если вовремя не принять меры, она перерастет в хроническую.

— О нет, Энском, на худой конец, в перемежающуюся. Африканская малярия частенько зависит от погоды.

— Такой циник и женоненавистник, как вы, не способен понять нежные порывы неопытного сердца. О Квотермейн, черт вас возьми, не издевайтесь, а лучше подскажите, как поступить. Ведь я оказался в затруднении.

— Да, и еще в каком! К счастью, в мои годы, как вы любезно заметили, таких проблем не бывает. Даже не знаю, какой вам дать совет. Лучше поговорите с дамой.

— Ну, мы уже поговорили… не напрямую, конечно. Просто о неких общих знакомых, оказавшихся в подобном положении. Увы, разговор ни к чему не привел.

— Вот как? А я и не знал, что у вас есть общие знакомые. Что же она сказала, как отреагировала?

— Ничего не сказала, лишь вздохнула, казалось, она вот-вот разрыдается, и просто ушла. Я бы пошел за ней, но при мне не было костыля. Между нами как будто выросла стена, словно Хеда не может или не желает поделиться со мной своими мыслями.

— Понимаю, и, если хотите, я расскажу, что ее гложет. Марнхем на крючке у Родда, если доктор откроет рот, старик, ни больше ни меньше, окажется на виселице. За молчание Марнхем обещал доктору руку дочери. Хеда знает о власти этого человека над отцом, однако не догадывается, в чем там дело. А поскольку она любящая дочь…

— Ангел, вы хотели сказать, зовите ее так, как она того заслуживает, особенно здесь, в жилище ангелов.

— Что ж, как угодно. Поскольку она ангел, девушка обещала выйти за ненавистного ей человека, дабы спасти шкуру родителя.

— Это я и уловил в ссоре этих двоих. Еще неизвестно, кто больший негодяй. Ну, Аллан, тогда все. Мы с вами встаем на сторону ангела. Вы освободите ее из лап злодеев, а я, если она согласится, женюсь на ней. Если же получу отказ, что ж, так тому и быть. По-моему, разумное распределение обязанностей. Какой у вас план? У меня никаких идей, да я и не дерзну тягаться с тем, кто