Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ваксберг Аркадий Иосифович

Тихонько чертыхались, действуя больше руками, чем лопатами. Изрядно перемазались сажей и грязью. Больше часа слышались только глухая возня и сопение. Наконец повезло Ладыгину.

— Кажется, докопался…

Все сошлись над его «раскопкой». Расширили края ямы, немного углубили. В яме — замороженные до металлической плотности тушки свинины. Взяли образцы мяса с одной, с другой, с третьей. Машошин их быстренько упаковывал в заранее приготовленные пакеты.

— Ладыгин, приваливай свою «шахту», — тихонько командовал Паромов. — Чтобы и следа от раскопок не осталось. Остальные продолжают копать на своих участках. Надо новые подтверждения обнаружить…

Успех придал новые силы, и, несмотря на все трудности с грунтом, дело пошло веселее. Вот уже и Сидоров докопался до замороженных говяжьих тушек. Стали попадаться тушки кроликов, кур, гусей. Все в замороженном состоянии, без запаха гниения, с нормальным внешним видом.

— Чудеса, да и только! — дивились внештатные сотрудники, которые о проведении секретной операции с мясом узнали только во время раскопок.

— Да, — выразил общее мнение Подушкин, — тут не одна тонна зарыта. Что же это делается?!! А?

— Вот тебе и «а»! — отозвался Машошин, рассовывая новые образцы мяса по пакетам. — Наша задача теперь все вновь закопать и оставить в таком виде, как было раньше, чтобы тех, кто это спрятал, не насторожить, не спугнуть раньше времени.

— И помалкивать! Держать язык за зубами! — добавил старший участковый.

— Обижаешь! — отозвались «кладоискатели». — Не маленькие, понимаем, что к чему.

Закопали, заровняли. Все привели в прежнее состояние. Отнесли штатный пожарный инструмент туда, откуда брали. Потопали на центральную проходную.

— Что-то вы сегодня долго, — поинтересовался стрелок ВОХР, стоявший на проходной. — Раньше, бывало, быстрей рейд проводили.

— А кто это вас, уважаемый, уполномочил за действиями милиции следить? — пресек дальнейшие расспросы любознательного охранника Подушкин. — На кого работаем?!!

— А я — что? Я — ничего…

— И мы про то же самое… ничего, — пошутил Сидоров. — Стой себе, дядя, и бди потихоньку. Кому нужно, те все знают! Понятно? Или ты своим местом не дорожишь?

— Понятно, — ответил вохровец и даже про выносимый Машошиным сверток не заикнулся.

5

На следующий день Машошин первым делом бросился пищевую экспертизу проводить. В УВД такие экспертизы не проводились: не было специалистов. Обратились в облпищеторг. Машошин им какую-то правдоподобную легенду на уши бросил, обеспечивая прикрытие операции. Специалисты-пищевики к вечеру дали однозначный категорический вывод: присланные на экспертизу образцы мяса пригодны к употреблению в пищу. Никаких противопоказаний или ограничений не имеют.

Москалев ходил довольный: опасения скептика Руднева не подтверждались: закопанное мясо оказалось хорошим.

— Когда? — спрашивал Москалева, как основного руководителя операции, старший участковый Паромов, подразумевая начало официального расследования.

— Не спеши. Спешка нужна, знаешь, где?.. — сердился начальник ОБХСС.

Чувствовалось, что милицейская машина еще пробуксовывает, что не все ее колесики и винтики слаженно и ритмично работают. Что-то, где-то, как всегда, не клеилось, не состыковывалось, не согласовывалось!

Первую ночь после разведовательной объект негласно охранял Паромов с двумя внештатными сотрудниками милиции, организовав наблюдательный пункт на втором этаже производственного комплекса цеха номер пять. Откуда через окна довольно хорошо просматривалась территория свалки.

Работавшие в ночную смену рабочие и итээровцы шушукались между собой, косясь на вооруженного участкового. Они до этого привыкли видеть его всегда без табельного оружия. Но вопросов не задавали. То ли стеснялись, то ли считали не своим делом…

Вторую ночь охрану объекта осуществлял участковый Астахов Михаил Иванович с двумя внештатными сотрудниками. Они наблюдательным пунктом выбрали здание электроцеха. Путали следы.

Участковые на объект шли вооруженные табельным оружием, но без радиосвязи, так как имевшиеся в отделе радиостанции скрытого, оперативного ношения, были маломощны и неэффективны. Состояли из трех различных блоков и кучи соединительных, коммуникационных проводов. Сотрудник, напяливший на себя это чудо техники, должен был стать недвижим, как манекен, а это, как раз, и было противопоказано. Вдруг пришлось бы войти с кем-нибудь в физический, силовой контакт, или начать игру в догонялки. В проводах запутаешься. Сам себя покалечишь. Имелись и другие радиостанции, состоявшие на вооружении сотрудников патрульно-постовой службы. Монолитные. Увесистые. На кожаном ремешке для ношения через плечо. Работали они, особенно после недолгой эксплуатации, так себе, но были удобны в умелых милицейских руках, как холодное оружие ударно-дробильного свойства. Нунчаки, не нунчаки, а получишь по башке, так мало не покажется.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})6

По заводу поползли слухи, что милиция кого-то за что-то ищет по ночам на заводе. Докатились слухи и до руководителей. Забеспокоилось заводское руководство.

Да и как тут не забеспокоиться, если еще свежи в памяти годы правления товарища Андропова Юрия Владимировича, когда многие руководители не только руководящего места лишались, но и самой жизни, стреляясь и вешаясь. Сия доля и города Курска не минула, где тоже и вешались, и стрелялись. А уж сколько в отставку добровольно ушло, не перечесть!..

«Сейчас, конечно, Генеральный секретарь другой и другое время, однако…» — тревожно стали размышлять руководители завода.

И попробовали разрулить ситуацию через участковых, обслуживающих завод и поселок, и через начальника штаба ДНД Подушкина Владимира Павловича, всегда владевшего нужной информацией. Но участковых в опорном пункте не было — работали в отделе. А Подушкин всем отвечал, что он не в курсе событий, что участковые в этом вопросе информацией с ним не делятся. И что начальник милиции официально запретил даже самой темы касаться.

Тяжело приходилось Владимиру Павловичу, полностью зависящему от заводского начальства. Ох, тяжело! Но он держался твердо, несмотря на массу высказываемых ему угроз уволить с работы и выгнать с завода.

От Подушкина отстали, но заверещали телефоны у начальника РОВД.

— Михаил Егорович, что это ваши сотрудники делают по ночам на территории завода? — корректно, но напористо спрашивал директор РТИ и депутат областного Совета Хованский Александр Васильевич. — Каких таких преступников ищут?

— Наверно, их из дома жены выгнали, — отшучивался Воробьев Михаил Егорович, — а они, не найдя другого места, на территории завода отсиживаются. У вас там тепло, светло и мухи не кусают. Не в теплотрассу же им идти, на самом деле, к бомжам?

— Я, конечно, шутки понимаю, — сдерживая накипающее раздражение, говорил Хованский, — и сам порой не прочь пошутковать, но что мне говорить десятитысячному коллективу трудящихся, которые волнуются по поводу происходящего? Я же им не скажу, что наши участковые инспектора милиции бомжуют! Смешно даже подумать.

— А так и объясните, что занимаются своей работой. Надеюсь, мои участковые там не хулиганят, под ногами у рабочих не путаются, в производственный процесс не вмешиваются?

— Нет! Конечно, нет, — вынужден был признать директор справедливость слов начальника милиции.

— Рабочие — люди взрослые и должны понимать, что не всегда милиция обязана афишировать свою деятельность… — красноречиво намекал начальник отдела милиции на тайну следственной и оперативной работы напористому директору. Тот понимал это, но придерживался своей тактики.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Но мне-то вы можете сказать? Надеюсь, доверяете и не только как директору завода, но и как депутату Курского областного Совета.

— Конечно, уважаемый Александр Васильевич, доверяю. Однако есть закон, который запрещает мне разглашать служебные тайны и который писан не только для меня, но и для вас тоже! Надеясь, что вы не будете требовать, чтобы я нарушил закон.