Зимние ходоки (СИ) - Сухов Лео

— На севере уже началось… — заметил один из бойцов.

Шума сражения мы не слышали. Ветер выл оглушительно, унося все звуки куда-то на север. Но, судя по тому, как упал на снег один из «богомолов», там уже открыли стрельбу.

У нас, с запада, врагов тоже было много. Некоторые стаи переместились сюда, чтобы не пересекаться с сородичами.

«Богомолам» ведь наплевать, кого жрать — своих тоже можно. Вот и стараются между стаями держать дистанцию, чтобы не вызывать «дружественную» агрессию. Но наш враг пока ещё не подобрался близко. Ближайшая стая — метрах в двухстах от нас. В трёх-четырёх прыжках.

— Между прыжками секунд пятнадцать! — крикнул дозорный, заметивший, что «богомолы» начали наступать.

— Поняли, парни? Как приземлится, есть пятнадцать сек, чтобы брюхо расковырять! — прорявкал командир.

— Это если получится! — широко улыбаясь, хмыкнул один из бойцов.

— А ты постарайся! — посоветовал командир. — Всё, готовность! Стоим!

Один из «богомолов» напротив нас совершил длинный прыжок и, приземлившись в глубокий снег, на секунду замер. Будто специально для моего удобства, потому что его полёт я отслеживал через прицел. Я плавно надавил на спусковой крючок, и винтовка ткнулась в плечо, посылая пулю.

— На, сука! — радостно сообщил дежурный, когда моя цель, потеряв кусок башки, ткнулась в снег.

— Хорош!

Не слушая одобрительные крики бойцов и сообщение СИПИНа о награде, я поймал в прицел следующего «богомола», дождался, когда тот приземлится и выпростается из снега — и выстрелил. Не так удачно, как в первый раз, но главное — попал. «Богомол» забился в снегу, истерично дёргая конечностями.

Позади начали включаться прожектора, выхватывая из темноты пустые территории Нижнего города. Оттуда загодя перебросили все капсулы: оставили только навесы, которые «богомолов» не интересовали.

Сквозь вой ветра до меня донеслись новые выстрелы. Это подключились защитники ближайших участков. «Богомолы» падали на землю, но их сородичи продолжали скакать вперёд. Этих монстров скопилось здесь слишком много, чтобы они обращали внимание на единичные потери.

Первый натиск быстро ослаб. Часть «богомолов» отвлеклась на ускоренное поедание своих же сородичей.

— Фу, блин! Они друг друга жрут! — поморщился один из бойцов.

— Бестии в горах тоже так делали! — не отвлекаясь от перезарядки, сообщил я. — Они тут для того, чтобы жрать. А кого жрать, им не так важно.

Выстрелом добил подранка, который агонизировал в снегу. И стал искать глазами новую цель, снова открывая затвор и наощупь запихивая патрон.

Ещё пять тысяч баллов на счету. Общая сумма быстро росла, восполняя период жестоких «клонических налогов», как прозвали в Алтарном накопление на комплекс репликации.

Ещё пять выстрелов и три трупа. Я старался бить по тем «богомолам», которые подобрались слишком близко. Пока нам удавалось удерживать основную массу в отдалении от стен. Но это пока. Я видел, как в Нижний город запрыгивают всё новые и новые стаи.

И это подсказывало, что удержать их надолго не получится. Конечно, возле каждого синего трупа тут же начиналась тусовка из собратьев убитого… Но те, кому не хватило места на этом празднике жизни, продолжали упрямо скакать вперёд.

Если вначале я позволял себе чуть-чуть отвлекаться от стрельбы, то вскоре уже сосредоточенно изображал из себя автомат. Выстрел, перезарядка — и так по кругу. Не останавливаясь, не отвлекаясь.

Жуткий бой, если вдуматься. Отстрелять как можно больше врагов, пока они ещё далеко. Причём этим врагам, похоже, наплевать на собственную смерть. Уж слишком лакомым было скопление такого количества пищи, как Алтарное. И слишком неприятным стало повышение температуры.

Я ещё перед боем вдруг ощутил, что холодам — конец. Мороз вот-вот отступит: он и так слишком долго задержался на наших землях. А во время боя, глядя на поведение «богомолов», понял, что так и есть. Не стали бы они нападать так тупо и нагло, если бы рассчитывали на следующую ночь. Они и не рассчитывали. Тот, кто нажрётся сейчас — вернётся на полюс живым и сытым.

А мне оставалось только выполнять свою неприятную работу. И стрелять, стрелять, стрелять…

Первый прорыв к стенам случился на севере. Там несколько «богомолов», дожрав менее удачливого товарища, пошли на прорыв одновременно. И троим из них удалось запрыгнуть на стену. Но на том участке были самые опытные копейщики, в том числе и Хир-Си. Врага взяли на копья и добили. Стрельба так и не прервалась.

А вот мне на такое рассчитывать не приходилось. Опытных на запад и юг не хватило. А значит, прорвавшийся на стену «богомол» будет встречен на энтузиазме, но не на мастерстве. Впрочем, на южной стене вообще, в основном, женщины стоят.

Выстрел, выстрел, выстрел….

Пусть температура и поднялась, но было ещё достаточно холодно. В перчатках перезаряжаться было неудобно, и я их скинул. Но тут же прервался, чтобы снова натянуть их на руки — холодно. Всё ещё очень холодно. Я никогда не думал, что холод может быть таким разнообразным. И что в нём могут быть оттенки и особенности.

Этот новый холод был пронизывающим. Он оказался страшнее, чем лютые морозы. Он на крыльях ветра забирался под одежду, стекая по телу холодными струйками. Он был страшнее. Он был опаснее.

Выстрел, выстрел, выстрел…

Совсем недалеко от нас «богомол» прорвался на стену. Раздались крики боли и злости. На врага накинулись копейщики, стрельба на участке прекратилась. Я начал стрелять быстрее, стараясь закрыть брешь. И только когда у соседей возобновилась стрельба, позволил себе чуть замедлиться.

Это лишь первый бой. Это только первая часть. Утром могут прийти «пушистики» — вот с ними придётся повозиться. А «богомолы» — они уязвимы. Главное — стрелять. Видимо, я так себя настроил, или просто был невообразимо везуч, но к утру на остальных участках стены уже было по два-три прорыва и много потерь, а мои парни всё ещё стояли, так и не вступив в бой.

Но закон подлости всегда работает. И когда я уже чуть расслабился, надеясь, что вскоре «богомолы» свалят в рассвет — случился прорыв. Три гадёныша вдруг развернулись к стене, бросив сытную трапезу: видимо, испугались подступающих конкурентов.

И прыгнули.

Им до нас было метров тридцать. И все три «богомола» сумели преодолеть это расстояние. Их длинные передние конечности, как острые пики, ударили в защитников. А один даже успел оросить стену кислотой.

За моей спиной бахнул «слонобой», посылая убийственную картечь в чью-то синюю голову. Я успел разрядить ружьё в того же врага. А двое оставшихся «богомолов» накинулись на копейщиков.

— Сдохни! — орал от боли командир десятка, пытаясь насадить синюю тушу на своё копьё.

Но он пересилил себя. А вот половина его бойцов просто каталась по бревенчатому настилу, подвывая и пытаясь стряхнуть едкую жидкость. Я не стал дожидаться развязки и сиганул вниз, больно ударившись стопами о снег. Да, для прыжков оказалось высоковато…

Зато успел вовремя. В следующую секунду по тому участку стены, откуда я только что стрелял, прилетело вторым кислотным плевком. Снова рявкнул «слонобой». Это уже соседний. Рядом со мной на снег рухнула практически безголовая туша монстра.

Перезаряжаясь на ходу, я отбежал на двадцать шагов. Буквально вжавшись в снег, навёлся и выстрелил, попав в башку третьего «богомола», прорвавшегося на стену. Но следом за ним лезли всё новые и новые монстры.

Небо на востоке светлело. Я вжался спиной в снег и стрелял-стрелял-стрелял, как заведённый. Пытался помочь копейщикам. Наш десяток сумел завалить ещё трёх тварей, которые лезли на частокол. Я пристрелил ещё двоих.

Отступать мне было некуда. Собственно, ситуацию, при которой случится такой массовый прорыв, мы рассматривали как-то в духе: «Ну а тогда действуем по обстоятельствам!..». В общем, оставалось только стоять до конца.

К счастью, этот прорыв оказался последним. И не только на моём участке, но и на соседних. Пережившие бой «богомолы» начали отходить, по пути дожирая сородичей. А к моим выстрелам присоединились другие. И спустя пять минут стена опустела, очистившись как от богомолов, так и от защитников.