Сердце Ангела - Уильям Хьёртсберг

В пересохшем рту — вкус пепла. Я оставил надежду и перешел черту, за которой для обреченных нет возврата.

Через какое-то время я поднялся и спотыкаясь сошел по лестнице вниз. Я стоял на углу у Великого Перекрестка[56] и не знал, куда мне идти. Хотя теперь уже все равно. Я долго бежал и убежал далеко. Больше не побегу.

Я заметил такси, медленно катящее на восток вдоль Сорок второй, и взмахнул ему рукой.

— Адрес скажете или так покатаемся? — едко поинтересовался шофер, прервав долгое и тяжелое молчание.

Я ответил, и мой собственный голос показался мне чужим:

— Отель «Челси», на Двадцать третьей.

Мы повернули в сторону центра на Седьмой, я вжался в угол и смотрел в окно на мертвый мир. Где-то взбешенными демонами ревели пожарные машины.

Мы миновали огромные колонны Пенсильванского вокзала, мрачно серевшие в фонарном свете. Водитель молчал. Я тихонько мычал себе под нос. Эта песенка в исполнении Джонни Фаворита была очень популярна в войну. Одна из популярнейших моих вещей.

Беднягу Гарри Ангела скормили псам, как объедки со стола. Я убил его и съел его сердце, а все-таки не выгорело: это я тогда умер, я, а не он. И ни сила, ни магия тут не помогут. Я жил чужой жизнью и чужими воспоминаниями. Я — гибрид, уродец, решивший сбежать от прошлого. Надо было еще тогда понять, что это невозможно. Как ни подкрадывайся к зеркалу, отражение всегда смотрит тебе в глаза.

— Видно, случилось что-то, — сказал водитель, притормозив у тротуара напротив отеля. — Бегают как заведенные. — У входа стояли три полицейские машины и «скорая помощь».

Водитель поднял флажок на счетчике:

— С вас доллар шестьдесят.

Я сунул ему «аварийные» полсотни.

— Сдачи не надо.

— Погодите, это не пять. Вы ошиблись…

— Ошибся. Я вообще много ошибался.

Я быстро перешел улицу. Асфальт был сер, как могильная плита.

В холле у конторки патрульный говорил по телефону. Он даже не посмотрел на меня.

— …три черных, пять с молоком и один чай с лимоном.

Двери лифта закрылись.

На моем этаже в холле стояли складные носилки на колесиках. Двое медбратьев скучали, привалившись к стене.

— И что, спрашивается, торопили? — ворчал один. — Видели же, что труп?

Моя дверь была открыта, внутри зажигалась и гасла фотовспышка. Я молча вошел. Трое полицейских в форме бродили по квартире, не зная, чем заняться. Сержант Деймос сидел на столе спиной ко мне и по телефону диктовал кому-то мои приметы. Теперь фотовспышка блеснула в спальне.

Я заглянул внутрь. Одного взгляда хватило. Епифания, голая, с моими жетонами на шее, лежала навзничь на постели. Ее запястья и щиколотки были привязаны к столбикам кровати четырьмя безвкусными галстуками. Курносое дуло моего револьвера вошло в нее с нежностью любовника. Яркая кровь из ее чрева залила распахнутые чресла.

Лейтенант Стерн — один из четырех детективов в штатском, — сунув руки в карманы пальто, смотрел, как фотограф, стоя на коленях, берет крупный план.

— Ку-уда? — вопросил патрульный у меня за спиной.

— Я здесь живу.

Стерн обернулся. Его, обычно сонные, глаза расширились.

— Ангел? — у него даже голос дрогнул от изумления. — Вот он! Взять его!

Сзади меня схватили за руки. Я не сопротивлялся.

— Не будем геройствовать, — сказал я.

— Обыскать его! — пролаял Стерн.

Остальные смотрели на меня как на зверя в зоопарке.

В запястья впились наручники. Полицейский ощупал меня сверху вниз и обратно и вытащил у меня из-за пояса кольт «коммандер».

— Тяжелая артиллерия, — заметил он, передавая пистолет Стерну.

Стерн глянул на кольт, проверил предохранитель и положил его на тумбочку у кровати.

— Зачем ты вернулся?

— Больше идти некуда.

— Кто она? — Стерн большим пальцем ткнул туда, где лежала Епифания.

— Моя дочь.

— Врешь!

Вихляющей походкой вошел Деймос.

— Кого мы видим — ну и ну!

— Деймос, звони в участок, скажи, что подозреваемый задержан.

— Сию минуту. — Деймос неспешно удалился.

— Так. Еще раз. Кто она?

— Епифания Праудфут. У нее аптека на углу Сто двадцать третьей и Ленокс.

Кто-то из детективов записал имя и адрес. Стерн вытолкнул меня в гостиную. Я сел на диван.

— Долго ты с ней крутил?

— Несколько дней.

— Достаточно, чтобы ее прикончить. А знаешь, что мы в камине нашли?

Стерн поднял обгоревший гороскоп за единственный уцелевший угол.

— Имеешь, что сказать?

— Нет…

— Ничего. Нам и так хватит, особенно если у нее там твой «вессон».

— Мой.

— Ты погорел, Ангел.

— Я буду гореть в аду.

— Надо думать. А мы тебе путевку выпишем.

Акулья пасть Стерна растянулась в злобной улыбке.

Я смотрел на его желтые клыки и видел хохочущую маску над входом в «Стипль-чез», злой оскал карточного джокера. Я уже видел его на лике Люцифера. Мне казалось, я слышу, как комната наполняется Его хохотом. Пришел Его черед посмеяться.

Примечания

1

Знаменитая певица родом с Гавайев. (Здесь и далее — прим. перев.)

2

В американскую деревеньку Сан-Хуан-Капистрано каждый раз в один и тот же день (ранним утром в День святого Иосифа) по весне прилетают ласточки. Их возвращение шумно празднуется.

3

Род кеглей.

4

По поверью, девушка, поймавшая подброшенный невестой букет, выйдет замуж в этом же году.

5

Архитектурный стиль, вошедший в моду в середине девятнадцатого века, в царствование английской королевы Виктории.

6

Знаменитый район Нью-Йорка, в котором были расположены пляж и три огромных развлекательных парка: «Луна-парк», «Стипль-чез» и «Дримленд». Вдоль улиц Бовери и Серф-авеню, а также в прилегающих переулках было множество разнообразных аттракционов.

7

Строка из стихотворения английского поэта Джона Донна (1572–1631).

8

Трактат конца XIX века об уровнях Небесного царства, о богах истинных и ложных.

9

Эрзули — по вудуистским поверьям, могущественная богиня любви и луны. Имеет две ипостаси — добрую и злую. Одна из центральных фигур вудуистского пантеона.

10

Корень Большого Иоанна Завоевателя — магический корень-амулет, приносящий деньги, удачу в игре и в любви. Есть также Южный Иоанн, помогающий при родах и облегчающий боли при менструациях, и Малый Иоанн, излечивающий желудочные болезни и приносящий победу в тяжбах.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});