Кольцо времени - Борис Тараканов

— Ну что же… Даст Бог, это то, что нам нужно. Пойдем по двое, а Володя в середине между нами.

Бондарь со Стасом шли по проходу первыми. За ними вышагивал Вовка, вновь обутый в любимые кроссовки, заботливо захваченные Бондарем. Замыкали строй Юра и Тамара. Через пять минут пути Юра взял Тамару за руку и спросил:

— Боишься?

— Вот еще… — как-то неопределенно ответила Тамара. Юра обнял ее за плечи.

— Осторожно, не споткнись.

Тамара молчала.

— Что это за ход? — спросил Стас.

— Очевидно, часть трубопровода…

Бондарь не успел договорить — ход неожиданно вильнул в сторону, и взору путешественников открылся большой зал, ярко освещенный коптящими факелами.

Зал, в котором оказались искатели приключений, выглядел величественно и шириной был около двадцати метров. Шлифованные стены, вырубленные в скальной породе, переходили в высокие своды потолков и тянулись без малого три десятка метров. Через каждые два метра на стенах, в бронзовых подставках, торчали горящие факелы. Их потрескивание гулко отдавалось удивительным эхом. На стенах от потолка до пола висели серые холсты с вышитыми на них ликами незнакомых святых. Передняя часть зала, которая начиналась сразу у входа, имела более низкий потолок и тянулась около пяти метров.

— Где мы находимся? — спросила Тамара.

— Очевидно, это и есть Подземный Храм, — сказал Стас.

У стены, противоположной от входа зала горела сотня свечей. Вся компания подошла ближе.

— А вот, похоже, и алтарь, — предположил Юра, глядя на висящее на невидимых нитях огромное распятие.

По обеим сторонам от каменного алтаря стояли два облаченных в кольчуги рыцаря, высеченные из того же серого камня. Один был вооружен копьем, другой мечом. На их каменных плащах был изображен крест. Вовка застыл с приоткрытым ртом, поражаясь величию увиденного и тому духу, которым был наполнен весь Храм.

— Но тут нет ни одной реликвии, о которой говорила легенда, — сказала Тамара.

— Они где-то рядом. В тайниках, — ответил Юра. — Их должны прятать.

— А что там за манускрипт лежит на алтаре? — Тамара медленно шла вперед, вытянув шею, как будто пыталась издали что-то рассмотреть. — Может, это и есть тот самый «Алгоритм зла»?

— Возможно…

Бондарь подошел к алтарю, взял пергамент в руки и аккуратно сдул с него пыль. Его глаза прищурились и забегали по строчкам. Губы что-то беззвучно шептали.

— Это латынь. Пергамент действительно очень старый, — наконец сказал Бондарь.

Вовка смотрел на Бондаря, свечи, алтарь и каменных рыцарей. Он повернулся и протянул руку к Стасу, чтобы дернуть его за рукав. Но когда обернулся, то увидел под низким потолком входа в зал двух громил. С изуродованных лиц в свете факелов смотрели глаза, не излучавшие ничего, кроме смерти.

— Нет. Это не то, что нас сможет заинтересовать… — сказал Бондарь и покачал головой, — Здесь написано о двух рыцарях, которые однажды, охраняя Святыни, вышли вдвоем на бой против сотни посланников тьмы…. — Обернувшись, он замолчал.

В каменном зале повисла зловещая пауза. Тамара уже отошла к громилам и встала рядом с ними. Вовка попятился назад и уперся спиной в длинный постамент, на котором стоял один из каменных рыцарей.

— Ну, вот и все, мальчики, — сказала Тамара. — Конечная остановка. Поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны.

Юра опешил от такого поворота событий. Он нашел сотню объяснений поступку Романа, но понять, зачем это сделала Тамара, он никак не мог. Вовка стоял у ног рыцаря с мечом. Стас, Юра и Бондарь были впереди него шагов на пять.

— Надо же, — проговорил Бондарь, — такая красивая девушка и такая стерва.

Тамара улыбнулась. Длинно и сладко.

— Обычная отговорка мужчин-неудачников, — проговорила она.

— Простите, а в чем смысл отговорки? — ехидно переспросил Стас. Внутри него клокотал вулкан, и он с трудом сдерживал себя.

— В том, что поверили красоте, а она их под монастырь подвела, — пояснила Тамара. — Водопровод Медичи имеет одну очень важную особенность. У него выход там же, где и вход.

Несомненно, Тамара хотела еще что-то сказать, но не успела. Каменные стены подземного зала содрогнулись, и низкий свод возле выхода с грохотом обрушился. Все, кто стоял в этот момент под ним, оказались погребенными под тысячами тонн горной породы. Первым, кто смог что-то сказать — был Вовка.

— Сра-бо-та-ло…

Взрослые все еще продолжали стоять молча и глядеть на груду камней и тучу пыли над недавним реальным воплощением сил зла, с которым они сталкивались последнее время слишком уж регулярно.

— Что сработало? — спросил Стас. Он первым пришел в себя.

— Да мне сосед в самолете рассказывал…. Смешной такой дед…

— Что рассказывал?

— Да сказка какая-то. Типа, легенда. Что если повернуть в сторону каменный башмак копьеносца, то низкий свод над входом в зал обрушится. Только я повернул не у копьеносца, а у рыцаря с мечом.

— Нуф-ф, молодой человек, — выдавил из себя Бондарь, с трудом проглотив ком в горле. — Главное, что обрушилось. И на тех, на кого было нужно. Могу поздравить вас, господа. Вы только что родились второй раз.

Стас подошел к алтарю и молча сел на каменные ступени.

— Ну да, — недовольно буркнул Юра. — Теперь осталось узнать, сколько дней пройдет, пока мы не умрем в первый раз. Тамара правильно сказала. Главное, не забывать одно правило. Что во всем этом чертовом водопроводе выход там же, где и вход. А он завален! Вот с-сука какая! А я ведь в нее чуть не влюбился!

— Юра, — сказал Бондарь, подняв кверху брови. — Такое сказать… мы ведь все-таки в храме.

— Простите. Я не хотел, — виновато сказал Вовка. — Я так испугался, когда эти два шкафа в проходе появились…

Сидя на ступеньке, Стас протянул к Вовке руку. Тот подошел к нему и встал рядом, отряхивая ладони от пыли с башмаков статуи. Но ему явно мешал это сделать перочинный нож. Вовка неуклюже перекладывал его из одной руки в другую. Стас взъерошил мальчику волосы.

— Да нет. Ты все правильно сделал.

— Да уж, конечно, — громко сказал Юра, он явно нервничал. — Куда уж правильней!

Бондарь подошел к алтарю, оглядел свои штаны справа и слева, потом с досадой махнул обеими руками и тоже сел на каменную ступеньку рядом со Стасом.

В день, когда луч одинокий СветилаОсенней Предвестницы лик озарит,В полдень к подножию Башни КапризнойВновь будет явлен ковчег неотпетыйСилы Неясной…

— бормотал Григорий Ефимович, глядя прямо перед собой, и медленно хлопая в ладоши, словно отбивая ритм.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});