«За Сталина!» Стратег Великой Победы - Владимир Суходеев

Об обстоятельствах, сопутствовавших принятию этого решения, генерал армии С. М. Штеменко писал: «5 августа, когда были взяты Орел и Белгород, в Ставке возникла новая идея. Как только командующие фронтами доложили Верховному о взятии этих городов… генерала Антонова и меня вызвали в Ставку. Сталин только что вернулся с Калининского фронта. Собрались и все остальные члены Ставки.

— Читаете ли вы военную историю? — обратился Верховный к Антонову и ко мне.

Мы смешались, не зная, что ответить. Вопрос показался странным: до истории ли было нам тогда! А Сталин меж тем продолжал:

— Если бы вы ее читали, то знали бы, что еще в древние времена, когда войска одерживали победы, то в честь полководцев и их войск гудели все колокола, и нам неплохо бы как-то отмечать победы более ощутимо, а не только поздравительными приказами. Мы думаем, — кивнул он головой на сидевших за столом членов Ставки, — давать в честь отличившихся войск и командиров, их возглавляющих, артиллерийские салюты. И учинить какую-то иллюминацию…

Так было решено отмечать победы наших войск торжественными залпами в Москве, и каждый залп сопровождался пуском разноцветных ракет, а перед тем передавать по всем радиостанциям Советского Союза приказ Верховного Главнокомандующего» [218, кн. 1, с. 448–449).

Впервые артиллерийские залпы осветили небо Москвы 5 августа 1943 года в честь войск Брянского фронта, освободивших Орел, и войск Степного фронта, изгнавших немецко-фашистских захватчиков из Белгорода. Салюты проводились по приказам Верховного Главнокомандующего, в которых наряду с кратким изложением боевых подвигов войск перечислялись участвовавшие в боях соединения и части с указанием воинских званий и фамилий особо отличившихся командиров. Всему личному составу объявлялась благодарность от имени Верховного Главнокомандующего.

Приказы передавались центральной радиостанцией Москвы и транслировались всеми радиостанциями СССР. Вести о победных салютах доходили до самых отдаленных уголков великой страны как символы героических подвигов ее сынов и дочерей. На фронте они воспринимались как высшая награда Родины. Они звали войска к совершению новых подвигов [25, с. 82].

Первый салют в столице нашей Родины означал нашу твердую уверенность в окончательной победе в ходе Отечественной войны.

С 5 августа 1943 года в Москве было произведено 363 торжественных артиллерийских салюта в честь советских войск, одержавших крупные победы на фронтах — освобождение столиц союзных республик и зарубежных государств, больших городов, важных железнодорожных узлов, форсирование стратегически значимых водных преград и т. д. По каждому из этих салютов Верховный Главнокомандующий издавал специальный приказ, в котором отмечались особо отличившиеся воинские части и соединения.

Иные недобросовестные авторы и эту славную традицию пытаются ошельмовать. Так, в оборот пущена ложь, что, мол, взятие иных городов и столиц было приурочено к той или иной дате, а поэтому не считались с жизнями солдат. При этом, естественно, упускается из вида, что каждая такая наступательная операция тщательно готовилась, обеспечивалась всеми необходимыми видами боевой техники и т. д. Общий ход войны позволил к празднику взять только два из сотен освобожденных и взятых городов — 6 ноября 1943 года Киев и 2 мая 1945 года Берлин.

Что касается взятия Берлина, то дело обстояло так. В конце апреля 1945 года Красноая Армия вела трудные и упорные бои за столицу фашистской Германии. Жуков доложил Сталину, что к 1 мая Берлин взять не удастся, нужна перегруппировка сил. «Я ожидал, — писал впоследствии Жуков, — от Сталина резких возражений, а Сталин ответил так: «Ну ничего, впереди Первомай, это и так большой праздник, народ хорошо его встретит. А что касается того, возьмем ли Берлин 2 или 3 мая, это не имеет большого значения. Я с Вами согласен, надо жалеть людей, мы меньше потеряем солдат. Подготовьте лучше заключительный этап этой операции» (цит. по: [145]).

Победы в Сталинградской и Курской битвах означали, что страна вышла из суровых испытаний начального периода войны и уверенно перешла в великое наступление. Изменился как сам ход войны, так и ее облик. «Если битва под Сталинградом предвещала закат немецко-фашистской армии, то битва под Курском поставила ее перед катастрофой», — отмечал И. В. Сталин в докладе о 26-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции 6 ноября 1943 года [182, с. 205].

Советскому Верховному Главнокомандованию удалось успешно решить не только задачу летне-осенней кампании 1943 года и Курской битвы, но и труднейшую проблему соотношения намеченных планов с имеющимися для их осуществления силами и средствами. В основном были безошибочно распределены силы, предназначенные для оборонительного сражения и контрнаступления, а также между фронтами и армиями, выделены необходимые силы и средства в стратегический резерв Верховного Главнокомандования. Была предусмотрена и возможность иметь необходимые силы и средства для перехода после победы на Курской дуге в общее стратегическое наступление по всему широкому фронту от севера до юга.

Сталин твердо придерживался принципа — выполнение плана зависит от искусства его исполнения. Он обладал даром умелого и энергичного решения огромного числа важнейших организационных вопросов, обеспечивающих успех военных кампаний и стратегических операций. В докладах, приказах и обращениях он ставил перед народом и армией задачи, соответствующие данной конкретной обстановке.

В докладе «26-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции» 6 ноября 1943 года И. В. Сталин отмечал: «Мы добились коренного перелома в войне в пользу нашей страны, и война теперь идет к окончательной развязке. Но советским людям не пристало останавливаться на достигнутом, упиваться своими успехами. Победу можно упустить, если в наших рядах появится самоуспокоение. Победа не дается без борьбы и напряжения. Она берется с боя. Победа теперь близка, но чтобы ее завоевать, необходимо новое напряжение сил, самоотверженная работа всего тыла, умелые и решительные действия Красной Армии на фронте. Было бы преступлением перед Родиной, перед советскими людьми, временно подпавшими под фашистское ярмо, перед народами Европы, изнывающими под немецким игом, если бы мы не использовали всех возможностей для ускорения разгрома врага. Нельзя давать врагу передышки. Вот почему мы должны напрячь все наши силы, чтобы добить врага» [182, с. 227–228].

В приказе № 309 от 7 ноября 1943 года Верховный Главнокомандующий потребовал: «Всей Красной Армии — смело и решительно взламывать вражескую оборону, день и ночь преследовать врага, не давая ему закрепляться на промежуточных рубежах, умелым и смелым маневром резать коммуникации врага, окружать и дробить его войска, уничтожать и захватывать живую силу и технику противника» [182, с. 238].

Ставка Верховного Главнокомандования для подготовки операций 1944 года умело использовала сложившуюся благоприятную стратегическую обстановку. «Ставка и Генеральный штаб, — пишет Г. К. Жуков, — подсчитали все наши возможности, сделали глубокий анализ состояния противника на всю стратегическую глубину фронта от Баренцева до Черного морей. Анализ показал, что перелом, достигнутый в ходе войны, открывает перед нами широкие перспективы.

Перевес в силах и средствах над врагом, наличие инициативы в руках Советских Вооруженных сил, выгодное расположение войск, крупные людские и материальные резервы и другие благоприятные факторы позволили теперь по-новому решать стратегические задачи на советско-германском фронте. Героическая и бесперебойная работа советского тыла обеспечивала планомерное снабжение действующей армии всем необходимым. Теперь мы могли готовить и проводить крупные операции не на одном-двух направлениях, а последовательно на всем стратегическом фронте. В то же время способность противника парировать эти удары значительно сократилась» [76, т. 2, с. 93].

Возвратившись с Тегеранской конференции, Сталин сказал:

— Рузвельт дал твердое слово открыть широкие действия во Франции в 1944 году. Думаю, что он слово сдержит.

И после некоторого раздумья продолжил:

— Ну а если не сдержит, у нас хватит и своих сил добить гитлеровскую Германию.

Верховный Главнокомандующий поставил вопрос о новой форме проведения кампании 1944 года. В узком кругу лиц, собравшихся в кабинете Сталина, было обсуждено, где именно следовало сосредоточить силы и средства для нового поражения основных сил противника и окончательного разгрома фашистского блока.

Таких районов на всем стратегическом фронте оказалось десять. В книге «Воспоминания и размышления» Г. К. Жуков назвал эти десять сталинских ударов по врагу — под Ленинградом и Новгородом, на Правобережной Украине, в районе Одессы и Крыма, на Карельском перешейке и в районе Ладожского и Онежского озер, в Белоруссии, в районе Львова и Кишинева — Ясс, в Прибалтике и Венгрии, на крайнем северном участке советско-германского фронта. В этих операциях участвовали войска всех 12 существовавших в то время фронтов, Северный, Балтийский и Черноморский флоты, а также ряд речных и озерных флотилий. Были разгромлены наиболее боеспособные силы немецко-фашистских войск. Это, как уже отмечалось, явилось новой гениальной идеей в военной науке и огромным событием в мировой военной истории.