Точка сложности. Как я работала в Facebook - Рэнди Цукерберг

Это было необыкновенно волнующе. Пока телекамеры снимали происходящее, мы находились на связи с пользователями «Фейсбука». Я словно очутилась в самом центре новостного урагана: на наших глазах зарождался доселе невиданный способ информационного общения, объединяющий в себе черты новых и старых СМИ — Интернета и телевидения.

Я будто бы сидела на перекрестке, пытаясь одновременно говорить с телезрителями и вести диалог в Сети, периодически обращаясь к работавшей в прямом эфире Диане Сойер. По сути, революция телевещания разворачивалась на моих глазах, и этот переворот грозил исполнить давнюю мечту человечества слушать, говорить и быть услышанными.

Десять лет назад телевидение и кинокомпании имели монопольное право на производство и распространение информационного контента. Даже забавные любительские видеоролики транслировались исключительно на платформе «Самого смешного видео Америки».

Хотя сегодня об этом уже и не вспомнить, не так давно мы с трудом скачивали видео через старые модемы, снимали ролики жуткого качества на сложные камеры, а потом загружали наши творения в Сеть. Конечно, если в 1999 году вы использовали 3,5-дюймовую дискету, чтобы загрузить пятнадцатисекундный клип со своей «Сони Мавики»[41] на Broadcast.com, вас можно было назвать одним из продвинутых пользователей, но вы явно были исключением.

Сегодня возможность поделиться видео есть у каждого, и самые безумные футуристические мечты 1990-х годов воплотились в реальность. Теперь каждый из нас сам себе журналист, художественная галерея, газета, журнал и телеграфное агентство. Причем все одновременно.

И каждый сам себе медиаимперия.

Раньше, если вам хотелось завоевать внимание массовой аудитории — не важно, пытались вы организовать художественную галерею или шоу на телевидении, — сначала нужно было получить одобрение нескольких ключевых «стражей контента». К тому же подходящее помещение, да и свободное время в сетке вещания отыскать было не так-то просто. Поэтому, чтобы добраться до публики, любое начинание обязано было приносить прибыль.

Сегодня все по-другому. Если у вас есть смартфон с подключением к Интернету, в вашем распоряжении аудитория всего мира. Благодаря Интернету у нас больше нет информационных монополистов. И нет пределов человеческому самовыражению.

Художественная «сцена» больше не ограничивается культурными анклавами больших городов, и глобальные культурные стандарты могут прийти откуда угодно. Этому есть множество примеров: от «Гарлем Шейка» до «Гангнам Стайла», от «Кота-пианиста» до «Сердитого кота», от «Кота Ниана» до «Лил Баб» — конечно же, нельзя не упомянуть и о козах, которые кричат, как люди.

Это означает, что любой человек с аккаунтом в «Твиттере», оказавшийся в нужном месте в нужное время, может сделать прямой репортаж не хуже профессионального репортера. К примеру, во время трагедии на Бостонском марафоне «Твиттер» публиковал факты и информацию о ходе событий. Людям больше не нужны репортажи СМИ. Сегодня мы можем узнавать новости из первоисточника. В момент поимки виновного во взрывах 250 000 человек настроились на волну полицейского сканера и передавали запись в прямом эфире на сайте Ustream.tv. В итоге во время погони один-единственный сканер слушали 2,5 миллиона человек. Внушительный рейтинг для любого радио.

При удачном стечении обстоятельств и наличии кое-какого таланта случайный прохожий с айфоном может оказаться влиятельнее любого из ведущих новостных телеканалов. Естественно, это не имеет никакого отношения к умению сделать из репортажа шоу. В подобных случаях шоу может и не понадобиться. Пора принять правду: барьеры, сдерживавшие распространение информации, рухнули, и теперь все внимание человечества находится в нашем распоряжении.

Естественно, у демократизации вещания есть и обратная сторона. Исчезновение «стражей контента» вовсе не является абсолютным добром. Тот факт, что каждый человек сегодня — сам себе медиакомпания, не означает, что этот человек будет уделять внимание качеству своего продукта, а также придерживаться стандартов вещания.

Непрекращающийся поток «свежих новостей», столь характерный для социальных сетей, приводит к тому, что количество становится для нас важнее качества. Быть в курсе, быть одним из тех, кто знает, считается привилегией. Точность уступает место поспешности. Мы больше не обдумываем, не взвешиваем свое мнение. Чувства других людей и возможные последствия сказанного не берутся в расчет. Журналисты много говорят, но при этом почти не уделяют внимания реальным фактам, и из-за этого теряют понимание того, что делают.

Трудно жить в мире, где число знаков в твите не должно превышать ста сорока. Не стоит относиться к людям, как к источникам новостей. Репутацию, бизнес, правительство, искусство и идеи можно создать или уничтожить в мгновение ока с помощью одной-единственной кнопки.

Бесконтрольное распространение неточной или ложной информации может иметь реальные разрушительные последствия. Трейдеры с Уолл-стрит, действующие в рамках торговых алгоритмов, регулярно мониторят «Твиттер» на предмет новостей мирового уровня и, обнаружив плохие известия, заключают соответствующие сделки. А порой случается и так, что из-за домыслов коллективного разума человека могут ошибочно обвинить в преступлении.

Взять, к примеру, историю Сунила Трипати, студента Брауновского университета, который пропал незадолго до взрывов на Бостонском марафоне в апреле 2012 года. Когда начались активные поиски виновных, на первой странице «Реддита» — популярной онлайн-доски анонимных объявлений — была опубликована «сенсационная» история о том, что Сунила признали основным подозреваемым. Затем на сайте появился еще один пост, который был озаглавлен ««Реддит» прав». В результате многие пользователи искренне поверили в то, что террористом оказался пропавший студент. Спустя несколько часов были названы имена настоящих преступников и поиски официально прекратились. Однако незадолго до этого в комментарии к новости, где всех призывали искать подавшегося в бега Сунила, посыпались гневные сообщения от анонимных пользователей. Через несколько дней владельцы «Реддита» опубликовали опровержение, однако было уже поздно.

Обеспечивая каждого человека рупором, мы формируем общество крикливых и эгоцентричных личностей. Если одновременно говорит множество людей, это еще не значит, что они скажут что-то важное.

В мире, где каждый считает себя лидером и каждый пытается найти «последователей», остались ли еще те, кто просто слушает?

Сама концепция знаменитости изменилась, и не сказать, что к лучшему. Обыкновенные люди, которые раньше были никем, становятся суперпопулярными, порой без собственного ведома и желания. Благодаря «Твиттеру» гораздо легче выразить свое почтение знаменитостям, но легче и нагрубить им.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});