Одержимость (ЛП) - Джонсон А. М.

Боль в моём горле мешала мне говорить.

«Не можешь позаботиться о ней, не в одиночку».

— Лиам, я… — я покачал головой, отгоняя голоса. Почувствовал, как вина укоренилась. — Я больше не твоя проблема. Я смогу сделать это, тебе не нужно…

Он выставил руку и сглотнул.

— Наш отец был куском дерьма. У нас не было того детства, которое мы заслуживали. Я пытался, но я не отец, и блядь, это трудно, но я хочу сделать это. У меня есть деньги, салон процветает, ты — партнёр, как и Киран, это наши деньги, — он подошёл ко мне и хлопнул по моему плечу. — Я знаю, что ты сам сможешь обо всём позаботиться, но и я тоже.

Я сжал губы, пытаясь сдержаться. Может, всё-таки он верит в меня. Это было чересчур, но, чёрт возьми, я был благодарен. Пэйдж сжала мою руку, и я перевёл взгляд с Лиама на неё. Её сапфировые глаза наполнили сотни оттенков сдерживаемых слез.

— Спасибо, — прошептала она, и Лиам кивнул.

Я поднял свободную руку к его плечу.

— Меня бы не было без тебя. Я лишь надеюсь, что смогу быть таким же хорошим отцом моему ребёнку, каким ты был для меня.

Его подбородок напрягся.

— Ты будешь лучше, — напряжение в его голосе было очевидным, когда я отпустил его.

Пэйдж двигалась быстрее, чем Лиам был готов к этому. Она отпустила мою руку и обняла его обеими руками за талию. Он напряженно стоял несколько секунд, затем притянул её в объятия. Я тихо рассмеялся от неловкого положения его плеч. Когда она отпустила его, в комнате ненадолго повисла тишина. Груз с моего сердца упал, когда Лиам криво улыбнулся Пэйдж.

— Сегодня я останусь у друга. Дам вам, ребята, немного уединения, чтобы устроиться, — он хлопнул меня по плечу, затем отвернулся и ушел.

— Лиам, — позвал я, и он затормозил. — Спасибо тебе.

— Не благодари меня, пока не видел это место, — он усмехнулся, выходя из комнаты, и закрыл дверь.

Пэйдж обернула руку вокруг моей талии.

— Наше собственное место, — с благоговением произнесла она.

— Не могу поверить, что он сделал это для нас.

— Не могу поверить, что он не ненавидит меня, — сначала она захихикала, но это был один из тех нервных смешков, который обычно перерастает в боль в животе. Неконтролируемый смех, этот звук её счастья сменил настроение на что-то другое, что-то яркого оттенка жёлтого, и когда я рассмеялся вместе с ней, это прогнало голоса из моей головы.

Комната ожидания не сильно изменилась, может, её и перекрасили за прошедшие годы, но на столах все те же женские журналы, а помещение всё так же забито. Старое воспоминание оставалось в закоулках моей памяти, пока в груди росло волнение. Пара, сидящая рядом с нами, обсуждала детские имена, а пожилая дама напротив улыбалась, слушая их разговор. Моя рука практически раздавила руку Пэйдж, и она улыбнулась, когда я посмотрел ей в глаза.

— Тебе нужно дышать, — сказала она и выгнула правую бровь.

— Вдруг тест ошибся? — я никогда не хотел ничего так, как сейчас, и во мне всё ещё была частичка, считавшая, что я не заслужил этого, не заслужил её.

— Мы сделали три теста, — она прикусила нижнюю губу, сдерживая улыбку.

— Я знаю, но…

— Пэйдж? — медсестра в розовой форме назвала её имя, и тепло в моей груди разожгло всё вокруг.

Я выругался про себя, когда она встала хихикая.

— Ты идёшь? — спросила она, протягивая руку.

Поднявшись, я взял её за руку, и мы молча прошли в кабинет. Медсестра разговаривала только с Пэйдж, спрашивая о её последних месячных, делала ли она тесты дома. Она записывала ответы в таблицу, затем вручила ей стаканчик и направила в ванную.

— Вы можете следовать за мной. — Медсестра протянула руку, указывая направление, розовый цвет её формы был единственной доброжелательной деталью в ней.

Она привела меня в комнату со смотровым столом и большим аппаратом с монитором. Достав бумажный квадрат, развернула его и разложила на столе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Пусть она снимет всё ниже пояса, — она указала на бумажную пеленку с таким видом, будто делала это уже миллион раз сегодня. — Этим она сможет прикрыться. Доктор Кармайкл скоро подойдёт, чтобы сделать ультразвук.

Она ушла с тонкой профессиональной улыбкой на лице, не прошло и минуты, как Пэйдж зашла в комнату. Она осмотрела моё лицо, и её улыбка стала шире.

— Ты выглядишь испуганным, — она рассмеялась и расстегнула джинсы, стягивая их вместе с бельем и вручая их мне. В любое другое время, мне бы понравилось видеть её полуголой, но прямо сейчас волнение переросло в беспокойство, а в животе была пустота. Я свернул её одежду и положил на кресло рядом.

— Думал, я должен был сказать тебе, чтобы ты разделась ниже пояса?

— Я встретила медсестру в коридоре, — сказала она, поднимая пеленку и садясь на смотровой стол. Она передвинула тонкий, хрупкий на вид материал на ноги.

— Она была приятной, — мой голос был ровным.

— У тебя всё хорошо? — её улыбка немного поблекла, пока она смотрела на меня в поисках тёмной стороны.

Я кивнул, и мышцы на моём подбородке пульсировали.

— Я нервничаю.

— Я тоже.

— Что, если я облажаюсь? — спросил я.

— Этого не случится, — она улыбнулась. — Мы оба знаем, каково это — иметь ужасных родителей.

— У меня такое чувство в груди, эта любовь к человеку, которого я даже не знаю, это шанс, я хочу дать этому ребёнку всё. А это невозможно.

— Дай нашему ребёнку всю любовь, Деклан. Это чувство в твоей груди, этого достаточно, это — всё, — она улыбнулась, пока я впитывал сказанное ей, и расслабился.

Дверь открылась, и зашла высокая блондинка в зелёной форме. Её улыбка была искренней, и от этого на её левой щеке появилась ямочка.

— Я — доктор Кармайкл, а вы, должно быть, Пэйдж?

Она пожала Пейдж руку, затем мне. Я представился, и она объяснила, что сейчас произойдет. Она собиралась провести осмотр, а потом ультразвук. На предложенную возможность выйти на время осмотра я ответил отказом и встал со стула. Я решил стоять с Пэйдж рядом и взял её за руку, когда она легла на стол. Осмотр был быстрым, но, по-моему, не совсем безболезненный для Пэйдж, так как она морщилась несколько раз. Мне было ненавистно, что я был почти бесполезен, но, по крайней мере, я был с ней.

Доктор приглушила свет, и моё сердце заколотилось.

— Из тех дат, что вы предоставили, я полагаю, что у вас около семи недель сейчас, — доктор Кармайкл улыбнулась нам, и я посмотрел на Пэйдж. — Надеюсь, вы сможете сегодня услышать сердцебиение.

Пэйдж сотворила чудо.

— Я люблю тебя, — прошептал я, наклонился и поцеловал её в лоб.

Доктор начала диагностику, и Пэйдж посмотрела мне в глаза. Комната наполнилась статичным белым шумом. Я не отводил от неё взгляда, этот звук сжал моё сердце, пока я ждал чего-то. Нижняя губа Пэйдж была зажата между её зубами, в голубых глазах надежда. Мягкая дробь раздалась в комнате. Ритм был неровный, быстрый и непостоянный, но мы с Пэйдж выдохнули, и наши губы растянулись в огромных улыбках.

Её бесконечная улыбка питала биение моего сердца, искореняя неуверенность. Я никогда не чувствовал такого ясного и чистого счастья. Эта улыбка — всё, что мне будет нужно, чтобы твердо держаться на ногах на неровной земле, по которой я хожу каждый день.

— Хм, — пробормотала доктор Кармайкл себе под нос.

— Всё выглядит нормальным? — спросила меня Пэйдж, и я повернулся лицом к экрану.

— Не могу сказать.

— Вы это слышите? — спросила доктор, но я покачал головой. — Здесь два сердцебиения.

— Д-два? — запнулась Пейдж.

Два…

Воздух в комнате был густым, я боролся за каждый вдох.

— Видите? — она указала на экран. — Здесь два отдельных плодных яйца. У каждого ребёнка своя плацента. Это хорошо. Нам придется более внимательно за вами наблюдать, но не волнуйтесь, это гораздо больше распространено, чем думают люди.