Благословенный (СИ) - Коллингвуд Виктор

Николай Карлович уже горел энтузиазмом. Впалые щёки его покраснели; глаза, казалось, разбегались от переполнявших мозг мыслей и планов.

— Я, безусловно, заинтересован! Для меня честь представлять мою родину, Корсику, в вашей великой северной стране, и, будьте уверены, вы не пожалеете о своём выборе!

— О,я вполне в этом уверен! Имеете ли вы какие-то пожелания?

— Да, принц! Прежде всего, я прошу содействия в переезде в Россию моего семейства…

— Разве вы женаты?

— Нет, принц, я говорю о моей бедной матери, братьях и сёстрах. Мне приходится содержать их всех, и, полагаю, в России это было бы менее затратно. Но средствами на переселение их в Россию я не располагаю!

— Извольте, вам выплатят подъемные в виде годового жалования.

— По поводу жалования. Также, почтительно обращаю ваше внимание, принц, что цены в Петербурге существенно выше, чем в остальной России, и мне будет затруднительно содержать семью даже на двойное жалование…

— Не беспокойтесь. Насчёт квартиры для вас я договорюсь. По поводу жалования, хочу заверить, что при выполнении указанных мною поручений будут полагаться изрядные премии. Я решительно не собираюсь допускать, чтобы мои люди умирали с голоду. В Петербурге вы найдёте немало соотечественников, они расскажут вам про русские порядки и нравы. Кстати, скажите, пожалуйста, почему вы решили поступить на службу в русскую армию?

— Принц, должен признать что я честолюбив и рассчитываю продвинуться здесь по службе. Полагаю, в стране, которая ведёт две войны одновременно, у предприимчивого человека обязательно появятся шансы себя проявить! Я знаю что многие иностранцы добились здесь успеха. Ваш начальник артиллерии, месье Мелиссино — он ведь грек, не так ли?

— Уверен, это так. Есть ещё причины?

— Ваша страна всегда привлекала меня. Право, даже не знаю в чём тут дело! Может быть потому что сам я происхожу с маленького острова, а Россия — это целый океан суши, таинственный и непонятный, таящий в себе нечто загадочное… Наверное, меня увлекает необозримое пространство. Когда-то я мечтал о дальних плаваниях, открытии новых земель, я видел себя на палубе корабля, бороздящего бескрайние просторы океана, где так легко дышится попутным ветром! Я даже подавал заявку, когда собирали к отправке экспедицию Лаперуза, и по сей день еще сожалею, что не попал в неё! Но теперь я понимаю, что мне тогда повезло.

Глаза Бонапарта, пока он произносил это, вдруг стали отсутствующими, будто он, погрузившись в воспоминания, видел теперь себя в детстве, — маленького мальчика, рассматривающего глобус и мечтавшего о далёких просторах.

— Теперь я оказался не в пустынном море, а в гигантской стране, будто бы созданной для великих свершений. Когда в своей школе я смотрел на карту и видел эти бескрайние просторы, даже на бумаге поражающие воображение, я думал: вот страна которой всё по плечу! Моя родина прекрасна, но так мала и незначительна, а здесь я чувствую поступь олимпийских богов, спешащих сокрушить гордых титанов! Великие свершения — вот, зачем я здесь. Я чувствую, что судьба готовит мне не рядовую будущность, и именно здесь, в России, моя жизнь изменится навсегда.

Удивительно, он говорил, будто бы и не для меня даже, а объяснял себе, зачем он, влекомый неясной мечтой преодолел из края в край всю Европу. И на мгновение я остро почувствовал всё одиночество и отчаяние людей, гонимых от дома мечтами о блестящей будущности где-то на краю земли. Сколько их, этих честолюбцев, лелеящих свои великие планы… и далеко не все они — будущие Наполеоны. Большинство сгинет в безвестности; редкие счастливчики удостоятся пары строк в Википедии… как будущий генерал русской службы Николай Карлович Бонапарт.

— Ну что же, великие дела я вам обещаю. На завтрак, обед и ужин, семь дней в неделю! Устраивайтесь на квартиру, и приходите — у нас много работы!

Молодой Бонапарт покинул меня весьма воодушевленным, я же осталс, обуреваемый смешанными чувствами. Похоже, романтический период европейской истории, называемый «наполеоновские войны», нам больше не грозит. Не будет уже ни Лоди, ни Арколе, ни Аустрелица, ни Маренго. Целая эпоха уходит, даже не начавшись! А вместо известного и, в целом, понятного будущего впереди разверзается бездна, «звёзд полна, звезда́м числа нет, бездне дна…». И что там, впереди, совершенно непонятно, ну и, само собою, совершенно непредсказуемо. Всё, Сашенька, кончились твои «видения». Ничего уже ты не предскажешь, разве что взрыв Кракатау, ну или еще «год без лета». Да ладно, чего тут стонать, другие, вон, вообще ничего не ведают, и живут себе спокойно.

* * *

На другой день, устроившись на квартиру и уладив иные дела, месье Бонапарт появился у меня на первый брифинг. Проходил он в моей «столовой-приёмной» Зимнего Дворца, откуда, после долгих просьб и уговоров, убрали, наконец, и качели, и горку, заставлявшие меня страшно комплексовать перед своими взрослыми посетителями.

— Николай Карлович, Доброе утро! Как ваши дела? Привыкаете к нашим российским условиям?

— Офицер и дворянин должен чувствовать себя на службе как дома, Ваше Высочество!

— Ну, вот прекрасно! Сегодня я хотел обсудить с вами план нашей предстоящей работы. Извольте записывать!

Николай Карлович открыл перед собой небольшую тетрадку с девственно-чистыми листами.

— Возьмите карандаш, так будет быстрее! Итак, первый пункт, который меня интересует, это — перевод российской артиллерии на систему Грибоваля. Вам необходимо изучить этот вопрос, с учётом наличного состояния наших артиллерийских парков. Примите во внимание, что наша артиллерия в материальной части серьёзно отличается от французской. Так, значительная часть её, составлена из длинных гаубиц, называемых «единороги». Вам предстоит изучить существующие уже арт-системы, выбрать из них наиболее совершенные, которые можно употреблять и далее; создать реестр калибров, выделить те артсистемы, которые надо пустить в лом и переплавку; что из них можно будет поместить в крепости и на другие второстепенные дела.

Николай Карлович старательно записывал. На мгновение чувство нереальности происходящего захватило меня до такой степени, что захотелось ущипнуть самому себя.

— Особо меня интересует устройство конной артиллерии. Также самое серьёзное внимание надо будет уделить разработке единой типовой номенклатуры боеприпасов. Нужно провести опыты и выработать самые успешные образцы картечей, брандскугелей, и гранат.

— Для ознакомления с текущим состоянием нашей артиллерии вступите в сношения с Петром Ивановичем Мелиссино, первоприсутствующим в канцелярии Главной артиллерии и фортификации. Помните про важность экономического аспекта этой работы. Мы — небогатая страна, и некоторые вещи приемлемые в армии европейской державы, для нас окажутся чрезмерно дороги, или же неприменимы по условиям климата.

Впрочем, давайте вернемся к нашим упражнениям. Второй вопрос, который я бы хотел с вами обсудить, называется «ракета». Вы, несомненно, знаете эти забавные штуки, применяемые в пиротехнике. Возможно, наслышаны вы и о том, что в Индии правитель майсуров, некий Типу-Султан, весьма успешно применяет ракеты в своей артиллерии. Я полагаю необходимым изучить это вооружение, выяснить его сильные и слабые стороны, и применить в нашей армии. Хотя, в целом, устройство ракеты несложно и понятно, вам всё же следует раздобыть образцы этих майсурских изделий, поскольку там могут быть секреты, не видные глазу стороннего наблюдателя. Далее, нам надо будет сделать и испытать собственные образцы, применив к ним, критерии и идеи, выработанной европейской инженерной мыслью. Вы хотите что-то сказать?

— Да, принц! Есть некоторые замечания по предложенному плану. Доставка образцов из Индии может занять длительное время, а само их приобретение во владениях Типу Султана, далеко не гарантированно. Возможно, майсуры считают это своей военной тайной и не продадут образцы даже французам. Однако же, во Франции есть люди, которые непосредственно наблюдали действие этих ракет, и могут описать их устройство, порядок применения и боевые свойства!