Покорность ей к лицу - Ширли Басби

Изабел махнула рукой:

— Это уже не важно. Сейчас — как и всегда — важна только судьба Эдмунда.

Маркус совладал с внезапно вспыхнувшим гневом.

— Да, конечно, рассказывай дальше, — пробормотал он.

— Когда доктор ушел и мы остались одни, Розанна в страхе и отчаянии выпалила, что ждет ребенка от Хью. Я перепугалась, потому что это все меняло. Речь шла уже не только о том, что она не сможет выйти замуж за любимого, но о жизни ребенка. Ее репутация погибнет, но что еще хуже, ребенок будет всю жизнь носить клеймо бастарда, еще одного незаконнорожденного отпрыска богатого дворянина. С самого начала мы с Розанной объединили усилия, чтобы этого не произошло, и Хью, к счастью, тоже.

Дед Маркуса, старый граф, наплодил детей по всей стране, так что Маркус прекрасно это понял. Старый граф, не особенно задумываясь, признавал их и иногда снабжал какими-то средствами, но даже его благословение не снимало клейма незаконнорожденности. Двери приличного общества были закрыты для них и жизнь часто обходилась с ними сурово. Хью пытался поступить по чести, и Маркус его за это не винил. Он обнаружил вдруг, что Изабел выжидательно на него смотрит, и сказал:

— Значит, вы с Розанной вместе отплыли в Индию, чтобы передать решение проблемы кому и следовало — Хью?

— Да. Я уволила миссис Вессон и вместо нее взяла Розанну, велела мистеру Баббу докупить, что необходимо, и все подготовить. — Изабел перевела взгляд на халат: она бессознательно теребила полу. — Путь до Бомбея превратился в какой-то кошмар. Мы все время сидели в тесной каюте, кормили нас ужасно, к концу ту пищу практически нельзя было взять в рот. Мы плыли больше четырех месяцев. Розанну все время тошнило, а я все время боялась, что она, будучи хрупкой и слабенькой, умрет или потеряет ребенка.

— Полагаю, мистера Акриджа вы держали в неведении?

— Да, конечно же. Мы почти не выходили из каюты. Уже тогда я думала, как защитить Розанну и ребенка, и мне приходила в голову мысль выдать его за своего, а ее — за няньку. Я верила, что все трудности мы преодолеем, что Хью согласится. Основная проблема заключалась в дате его рождения. — Она взглянула на Маркуса. — Эдмунд на полтора месяца старше, чем все думают.

— Это я уже понял. — Он сделал большой глоток бренди и налил себе еще в опустевший бокал. Стоя у камина и опираясь одной рукой на каминную полку, он бросил взгляд на Изабел. — Так как отреагировал Хью, когда вы обе появились у него на пороге?

— О, Маркус! — выдохнула Изабел с сияющими глазами. — Если бы ты только видел его лицо… Когда он увидел Розанну, его будто осветил ярчайший свет во всей вселенной, и любовь… — Она подавила всхлип. — Все его лицо, все его существо излучало любовь к ней. Он был вне себя от счастья. А потом, — голос ее стал глуше, — его взгляд упал на меня. Худший момент в моей жизни.

— Боже! Я надеюсь, этот ублюдок не стал тебя обвинять?!

Изабел покачала головой:

— Нет! Он никогда меня ни в чем не упрекал. Просто в одно мгновение сбылась его самая заветная мечта, а в следующее все рухнуло. Он понял, в каком кошмаре мы оказались.

— Он сам его создал, — отрезал Маркус.

— Возможно, — ответила Изабел, не желая спорить с ним. — Но несмотря на все трудности, которые ждали нас впереди, Хью несказанно обрадовался, узнав, что Розанна ждет ребенка.

— И никто из вас не подумал о разводе? — саркастически поинтересовался Маркус.

— Хью подумал. Но время работало против нас. Получить развод в Индии было невозможно. Если бы я поплыла обратно в Англию, к моменту развода ребенок уже родился бы. — Она глядела в пустоту. — Если бы Розанна выжила, я уверена, что мы нашли бы способ расторгнуть брак и защитить ребенка. — Она посмотрела на него, умоляя о понимании. — Мы трое твердо решили спасти малыша от жизни, полной позора и стыда. Мы не предусмотрели всех последствий, но договорились, что для всех остальных беременна я. Поэтому по прибытии в Бомбей я написала барону письмо, в котором сообщила, что жду ребенка.

— Да, я знаю, — напряженно ответил Маркус. Он слишком хорошо помнил ярость и боль, которые переполнили его сердце, когда он услышал об этом. Барон радовался и смеялся, без умолку рассказывал о будущем внуке, а сам он не знал, куда деваться, и хотел раздробить стену кулаком. Маркус глубоко вздохнул: — Барон даже дразнил Роберта увальнем, потому что тот не спешил подарить ему наследника.

— Ты же понимаешь, в то время мы и понятия не имели, что Эдмунд в конце концов станет наследником титула, — искренне сказала Изабел. — Мы считали, что у Роберта и его жены Джорджины еще будут дети. Даже когда Хью умер и мы с Эдмундом вернулись в Англию, я, как и все, ждала, что у них родится ребенок. — Она улыбнулась воспоминаниям. — Помню, как все радовались, когда Джорджина объявила, что беременна. Эдмунд очень хотел двоюродного братика или сестричку — товарища для игр, барон с восторгом ждал рождения еще одного внука. Он надеялся, что будет мальчик и что когда-нибудь он унаследует его титул и земли. — Никто не знал, что Роберт, Джорджина и их нерожденный ребенок погибнут в том кораблекрушении и Эдмунд останется единственным наследником.

Осмыслив все это, Маркус подумал, что если бы он, упаси Боже, оказался на месте Хью, то поступил бы точно так же: постарался уберечь сына от расплаты за ошибку отца и любимую женщину от позора в глазах общества. Он не винил Хью за то, что гот хотел защитить Розанну и укрепить положение сына. А что касается того, что Эдмунд станет следующим бароном Мэннингом, то тут Изабел права: никто не мог предвидеть, что Роберт с женой и нерожденным ребенком трагически погибнут. Он, нахмурившись, созерцал свои босые ступни, видневшиеся из-под пол халата. Он хотел бы выплеснуть на кого-то гнев, вменить Хью в вину все потраченные понапрасну годы, но не мог. Возможно, Изабел солгала всем, выдала чужого ребенка за своего — но что она сделала неправильно? Розанна Холфорд была более чем достойной партией для Хью, и если бы они поженились, Эдмунд стал бы законным внуком барона, законным наследником титула. Кто пострадает, если он поддержит эту ложь?

Маркус подумал о Гаррете Мэннинге, но потом отбросил эти соображения. Гаррет и без того достаточно богат, не нужны ему земли и титул барона. Конечно, титул ему польстил бы, но насколько Маркус его знал, для Гаррета это не имело особого значения.

Маркус сделал глоток бренди. Он понял вдруг, что выбор уже сделал — в тот момент, когда уничтожил свидетельства девственности Изабел. Он улыбнулся. Вряд ли имеет смысл жаловаться, что жена девственница.

Изабел не сводила с него полного страдания взгляда: