Золотые Небеса. Полёт Одной Птицы - Mona Lisas Nemo

   Сентябрь сменился октябрём, стало ещё холоднее. Тёмными вечерами люди собирались у костров, отогреваясь и рассказывая друг другу истории, перемалывая, что случилось за день.

   Мэроу каждый вечер садился рядом слушая. Часто ему далеко не нравилось о чём говорили люди, но он молчал, и потому его не замечали. Раз только Мэроу чуть не открыл рот собираясь возразить, но Лант вовремя толкнул его локтем в бок и тот промолчал. Им выделяться было не нужно. К тому же им, как чужестранцам, не полагались пайки еды, а потому приходилось тратить в последний момент заработанное. К счастью, Лант успел продать наспех сделанное травнице в её дымной лаве.

   - Держи,- он подсел к Мэроу и протянул тому кукурузную лепёшку, успевшую изрядно затвердеть.

   Сам Лант ближе пододвинулся к огню и принялся есть, не забывая поглядывать по сторонам. Вот мелькнула алая мантия и Мэроу заметил, как на миг изменилось лицо друга.

   - Если хочешь, поговори с ними,- сказал как-то ночью Мэроу, когда Лант разыскивал какие-нибудь полезные травы. Было как всегда холодно и пустынно. И лишь вдалеке мерцали костры да ветер изредка доносил человеческие голоса. А над головою светил тонкий месяц.

   - Они так близко,- Лант нагнулся и тут же разочарованно выпрямился.- И ты заметил, они не такие как наши. У них есть семьи, простые семьи, магом же по роду не станешь... Мне интересно, почему семей не было у Таламона и... остальных.

   Мэроу по-новому взглянул на друга:

   - Тебе интересно, чей ты сын?

   Лант удивлённо округлил глаза.

   - Да я и так знаю. Я плохо, но помню простой дом, много детей, я в соломе... Это была простая семья.- Впервые они заговорили на эту тему.- Я помню, как приехал Таламон и забрал меня, долго говорил с отцом, и забрал.

   - И никто не противился?- спрашивая, Мэроу пристально смотрел на друга.

   - Нет.- Лант так же посмотрел ему в глаза.- Я не чувствую обиды. Я знаю, так должно быть.

   - Почему?

   - Что значит почему, я маг и знаю что к чему.

   - Почему ты на веру принимаешь... Может, и не нужно было, к чему?

   - Научить, обучить.- Лант скрестил руки.- Что же ещё? Да к тому же, что б ты без меня делал? Перегрызся бы со всеми и бродил себе один по лесу. Я, Мэроу, в отличие от некоторых, больше думаю, а не поступаю идя на поводу каких-то там порывов.

   - Какие мы умные.

   - А то! Ладно, пошли, спать хочется.

   И они пошли, чтобы прилечь чуть поодаль костра, завернуться в плащи и кто вскоре, а кто и не вскоре, заснуть.

   Рано на рассвете негромкий рожок как всегда оповестил: охота не охота, а подыматься пора. Наскоро перекусив все тут же потянулись вперёд. Заприметивший Мэроу торговец тряпьём вновь подтянулся к нему. И принялся рассказывать какие пошлины ввели в Алфаре для некоторых. Вот в одно княжество тебя с руками и ногами заберут, а в другом за вход в три шкуры сдерут.

   - И ведь глазом не моргнут, сдерут, им бы лишь наживаться на честных...

   - Вот негодяи,- Мэроу нарочно издеваясь ответил торговцу. Но тот, то ли не заметив, то ли не пожелав заметить, в который раз принялся затягивать свою песню.

   - Ну, так идите в воины,- невинно предложил Мэроу, на что торговец выпучив глаза точно рыба и всплеснул руками.

   - Так опасно же.

   - Зато платят хорошо.

   - Так ведь...

   - А ещё лучше - в советники.

   - Нельзя там сидеть, в стенах... возле короля. Ещё что, голову отрубит...

   - А королём становитесь.

   Услышав последнее замечание сумасшедшего юнца, торговец поспешил подобру-поздорову убраться куда подальше. Ещё кто услышит, так голову и снесут. А всё из-за разговоров таких вот.

   А Мэроу продолжал невозмутимо идти вперёд, игнорирую многозначительные взгляды Ланта. Мол, что творишь?

   - Ты зачем беднягу к народному восстанию подбиваешь?- наконец спросил Лант.

   - А нечего на жизнь жаловаться. Не нравится - пусть меняет. К тому же.- Немного помолчав, заметил Мэроу.- Он мне надоел.

   Так прошёл и октябрь, а за ним потянулись дни ноябрьские. Уставшие от бесконечного перехода, недовольные и зачастую злые, люди постоянно жаловались кто на судьбу, кто на Яскара, кто - тихо-тихо, на короля - а кто и на кого попроще. На соседа - например. Соседа было можно и наказать. И злость на него обратить в бессилии. И вот уже конвою приходилось разнимать сцепившихся соседок и катающихся кубарем их детей, и переругивающихся стариков.

   Зато, к превеликому облегчению магов, никаких признаков вражеской армии поблизости не наблюдалось.

   - Чем же битва кончилась?- всё чаще и чаще спрашивали кругом.

   - Этого нам не узнать, пока до Алфара не доберёмся.

   - Там узнаем.

   Так оно и случилось.

   К середине ноября, когда голая и чёрная стылая земля привела людей Элама к стенам Алфара, когда слетелись вороны, чтобы посмотреть на чужаков, и стража - молчаливая и гордая смотрела сверху на эламцев, тогда и был окончен переход. К радости одних, к тревожному опасению других.

   Стены не то что были высокими, они уходили под небеса и ничего не различить за ними, кроме верхушки далёкой центральной башни, затерянной как фонарь в туманную ночь. Стены были гладкими, такие, что и не зацепишься как ни старайся. И широкие, две повозки могли не разворачиваясь ехать бок о бок. Никакая катапульта не прошибла бы в этих стенах дыру с одного разу. Они возвышались крепкие и старые, как и сам Алфар.

   Великий город. Город-мир. Ему не было видно ни конца, ни края. Настолько он ширился от края до края. Грозное развевалось на ветру алое знамя: меч, обвитый тонкой прозрачной лентой.

   Протрубили и люди замерли. Принялись напряжённо всматриваться вверх. Когда послышался сильный скрежет и стали разъезжаться в стороны массивные ворота. Из дымки показалась стража в алых доспехах, с алыми шлемами, с золотыми узорами. Выстроившись в два ряда и образовав живой коридор, стража Алфара одним быстрым движением выхватила мечи и направила их к земле, в знак мира. Тусклое солнце заиграло на клинках, точно сделанных из золота. Лица воинов оставались гордыми и непроницаемыми.

   Трубный зов эхом пронесся над головами. Первое, что бросалось в глаза - это постройки из грубого камня. Второе - холодность. Здесь во всём был холод: в свете затянутого пеленой солнца, в сыром небе, в суровых, привыкших ко всему лицах и словах.

   - Откуда?- Женщина, облачённая с ног до головы в обмундирование, выделялась алой мантией поверх доспехов. Собранные в хвост волосы рассыпались над шлемом тёмной волной. В глазах царила сталь.

   - Из Элама,- другая женщина, пришедшая из далёких земель, поёжилась под этим испытывающим взглядом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});