Мёртвый город - Детрикс Рэй Логан

я. — Планы немножко другие.

— Это какие же?

— Первым делом в душ. А уж потом можно и в койку.

Пара смешков в эфире, и наконец в разговор вклинился командир. В голосе его звучали одобрительные нотки:

— А щенок-то совсем подрос. Ну всё, ты теперь не Щен, Тоха, ты теперь точно Пёс.

Лязгнул металл от одобрительного командирского хлопка по плечу. И затем мы все дружно засмеялись.

…..

Стоя под тугими струями прохладной воды, я яростно скрёб себя мочалкой. Климат-контроль, конечно, климат-контролем, но всё равно упрел. Какое же всё-таки наслаждение — душ в конце тяжёлого дня. Ещё раз намылился, растёрся, смыл. Блаженство! Насухо вытерся, замотался в полотенце, аки Юлий Цезарь, дотопал до кубрика и рухнул на кровать в объятия Киры. А самое, пожалуй, приятное — это возвращаться туда, где тебя ждут.

— Ну давай, рассказывай.

Я легонько щёлкнул девушку по носу и тут же провёл по нему языком. Кира фыркнула и впилась пальцами мне в рёбра. Тихо пискнув, я прижался к ней и наконец отозвался:

— Да чего там рассказывать. Наша служба и опасна, и трудна.

— Вы поглядите на него, — притворно надулась моя благовредная и тут же быстро лизнула меня, проведя языком от подбородка до щеки, — строит тут из себя!

В свою очередь фыркнул и я, затем сразу же прильнув к нежным губам в страстном поцелуе.

— А теперь пусти, — спустя какое-то неопределённое время сказал я. — Одеться надо.

Девушка уткнулась носом мне в плечо и помотала головой. Я усмехнулся и коснулся её виска губами. Кира тут же отозвалась блаженным урчанием.

— Мне так в полотенце и спать?

— Нет, снимай. Хотя, нет. Я сама.

Не успел я ничего ответить, как девушка стянула с меня предмет обсуждения и схватилась за уже готовый к действу член.

— А я-то думаю, — хохотнув, сказала она, — что это мне в бедро упёрлось.

Я шумно сглотнул и, слегка опешивший от такого напора, пробормотал:

— Может, хотя бы выключишь свет?

В ответ на это меня молча начали спихивать с кровати. Прежде чем протопать к выключателю, я поворчал для вида, на что Кира показала язык. Погасил свет. Полюбовался в полумраке на избавляющийся от лишнего девичий силуэт и вернулся к кровати. Взялся за щиколотку и медленно провёл языком от пятки к пальчикам, вызвав у девушки сдавленный стон. Последней внятной мыслью было что-то про ехидного дежурного, мимо которого придётся рано или поздно пройти, с надеждой, что он точно ничего не услышит.

…..

— А знаешь, что-о-о? — протянула Кира, когда всё окончилось и мы обессиленные распластались по кровати.

— А ты? — вернул я вопрос и ласково почесал девушку за ухом.

— Не-е-ет. А что?

— Я люблю тебя.

Поймав меня за руку, она сплела пальцы с моими и, сильнее прижавшись ко мне, прошептала:

— Я тоже тебя люблю.

[1] Горе побеждённым.

Глава 24. Снова в путь

Проводив Киру от парковки, на которой разместилась колонна из пары автобусов и нескольких броневиков сопровождения, до входа в больничный корпус, я на прощание чмокнул девушку в щёчку и направился к излюбленной скамеечке под акацией. Лёд с Кэпом, замеченные мной ещё от входа, обратили на меня внимание, когда я был уже на полпути до них, и почти синхронно помахали руками. Дойдя, обменялся с товарищами рукопожатиями и хлопками по плечам, достал сигареты и закурил.

— Ну что, славяне, выздоравливаем?

— Ага, сегодня выписываемся, — ответил Кэп, не дав мне убрать пачку в карман, — и на базу, приступаем-с к делам.

Я протянул ему зажигалку и осуждающе покачал головой. Он прикурил и, махнув рукой, сказал:

— Да я так, балуюсь. Всё равно тут делать особо нечего. Книг немного, и те расхватывают-с быстро, еле успеваешь урвать.

Лёд, явно что-то знавший, тряхнул ирокезом и насмешливо фыркнул. Я перевёл взгляд с одного торговца на другого и вопросительно поднял бровь. Кэп снова махнул рукой, затянулся сигаретой и, выпустив дым через нос, смущённо пробормотал:

— Ладно, соврал-с. Дымлю как паровоз. Но сугубо от безделья, честное слово.

Лёд снова усмехнулся и, будучи явно довольным своей маленькой победой в так и не разгоревшейся шутливой словесной перепалке, поспешил свести разговор к обсуждению последних новостей:

— Ну что там, — он неопределённо провёл рукой по воздуху, подразумевая, видимо, все события, случившиеся после моей выписки, — произойти успело? Что-то на тебе ни царапины. Никак таблетки чудодейственные, или бессовестно в казарме отсиживался?

С беззлобной усмешкой показав Льду средний палец, я уселся прямо на покрытую буйно разросшейся травой землю, благо дополнительные удобство и мягкость обеспечивала притороченная к поясу хобба[1], прикурил новую сигарету от останков первой и приглашающим жестом указал на скамейку. Товарищи, поняв, что предстоит довольно продолжительная история, уселись.

Рассказ с опущенными подробностями занял у меня минут десять. Изложил я при этом всё самое основное: бои на переправе, уничтожение блокпостов, сражение за производственный комплекс, штурм бандитского логова, пленение рейдовой группы княжества и наш собственный рейд на его территорию. Упомянув последствия последнего.

— Вот Садко обрадуется, — усмехнулся Кэп, когда я закончил своё повествование. — И бизнес под защитой, и грабительских поборов никаких.

— А ещё и расширение на весь город, — добавил я. — Крупную банду мы уничтожили, а одиночные криминальные элементы особой опасности не представляют.

— Развернёмся, — подытожил Лёд. — А тебя, собака дикая, каким ветром сюда занесло?

— Не меня одного, — загадочным тоном отозвался я и взял короткую паузу, достаточную, чтобы заинтриговать.

Помимо персонала госпиталя, бойцов сопровождения и меня визит сюда нанесли Лёха и Кузя — двое вольнонаёмных, с которыми я успел познакомиться за время пребывания на базе. Братья-погодки, из села неподалёку, с похожей на мою историей — пошли в город помародёрствовать, да попутно определились в рейнджеры. Старшему восемнадцать. Меня, надо сказать, удивило, что его брата приняли, пусть даже и не сотрудником, ну да долго удивлению не предавался — всё не до выяснения подробностей было, с такими-то бурными событиями,