На Лазурном берегу - Кристина Хегган

– Ники Уэлш! Дорогая! Неужели это вы?

Заслышав пронзительный голос Чичи Гаррет, Ники мгновенно закрыла глаза. Она уже успела заметить эту фельетонистку, обычно доносившую до публики все голливудские сплетни, и постаралась встать так, чтобы не попасть в поле ее зрения. Нельзя сказать, что Ники не любила, когда ее имя фигурировало на странице светских новостей. Совсем наоборот! Но неукротимая потребность Чичи совать нос в чужие дела и бесконечные шпильки по поводу и без повода, которыми она насыщала свои вопросы, доводили Ники до белого каления, и из-за этого отвечала обязательно что-нибудь не то или не так. Она глубоко вздохнула: избежать разговора явно не удастся.

– Чичи! – Она обернулась и подарила женщине улыбку, достойную награды Академии. – Какая приятная неожиданность! – И, подставляя лицо, чтобы Чичи могла расцеловать ее в обе щеки, спросила: – Кажется, Сан-Франциско всегда был несколько в стороне от ваших обычных маршрутов. Или вы вдруг неожиданно занялись филантропией?

Необъятный бюст Чичи, значительная часть которого была выставлена на всеобщее, обозрение, затрясся от хохота. Язык без костей и острое перо снискали этой невысокой толстушке лет пятидесяти с огромными круглыми голубыми глазами и короткими кудряшками морковного цвета репутацию наиболее опасной светской репортерши. Ее боялись, ее не любили, но никто не отваживался вычеркнуть мисс Гаррет из списка гостей.

Ники почувствовала, как в ней поднимается раздражение. Несколько лет назад, когда мисс Уэлш впервые появилась в Голливуде, Чичи пронюхала о фотографиях, для которых Ники позировала обнаженной. И на следующее утро в своей колонке сделала несколько туманных намеков насчет того, как знаменитой фотомодели, ставшей актрисой, приходилось на первых порах своей нью-йоркской карьеры позировать голой, чтобы не умереть с голоду. Ники была взбешена, но, опасаясь привлечь нежелательное внимание публики и разрушить свою карьеру, молча проглотила свою ярость. Это сообщение появлялось в колонке еще несколько раз, пока Чичи самой это не наскучило и она не переключилась на более свежую и актуальную сплетню.

Ники взяла себя в руки и, откинув волосы за спину, улыбнулась.

– Я здесь с Максом Прэгером, как вы, наверное, знаете. Просто я надеялась увидеть Фрэнсиса Копполу.

– Ищете работу, Ники?

– Вообще-то нет, – ответила Ники, стараясь не показывать радости по поводу предстоящей пробы. – Просто наслаждаюсь свободным временем, вернее тем, что от него остается.

Чичи округлила глаза.

– Вот как? Вы готовитесь сниматься в новом фильме?

– А вы разве не слышали? Я собираюсь делать пробу на роль в фильме «Одни сожаления» Стью Вагнера.

На Чичи это явно произвело впечатление.

– Я и не подозревала. Значит, вас теперь будет пятеро, – сказала она, с удовольствием показывая свою осведомленность обо всем, что делается в Голливуде.

– Пятеро? – переспросила Ники. – Я думала, кроме меня, там только три претендентки. Линдси, Морган и Сигурни.

– Вы забываете о Карен. Карен Ричардс.

Ники видела это имя в «Вэрайети» пару недель назад, но короткая статья о неизвестной актрисе была где-то на последней странице, и она лишь мельком просмотрела ее.

– Это что, начинающая актриса, которая сыграла маленькую роль в последнем фильме Богдановича?

Чичи засмеялась.

– Да нет, едва ли. Карен Ричардс пока еще мало кому известна, но это сейчас самая перспективная восходящая звезда студии «Карнеги пикчерс», а кроме того, и протеже Вагнера. – И, сделав эффектную паузу, добавила: – Лиз Смит говорит, что на Карен Ричардс делают ставку как на новую кассовую суперзвезду.

Ники очень старалась не показать своего разочарования. Просто состязаться с талантливыми актрисами – это еще можно, но выступать против протеже главы киностудии – значит заведомо обречь себя на провал.

– Она сейчас где-нибудь снимается? – спросила Ники, делая вид, что задает вопрос просто из вежливости.

– Да, как раз начинает работу в «Райской бухте», и тоже для «Карнеги».

Ники с трудом сдержала вздох облегчения. Вагнер не снимет «Бухту» за три месяца, и Карен просто не успеет подготовиться к съемкам «Сожалений», которые должны начаться пятнадцатого июня.

– Дорогая, вы должны извинить меня! – сказала Чичи. – Надеюсь, мы еще увидимся.

Как только она скрылась, Ники, убедившись, что Макс все еще занят с атташе из Нигерии, отправилась на поиски телефона. Чем скорее она узнает, что пишут о Карен Ричардс, тем спокойнее будет себя чувствовать.

В конце зала лакей направил ее в библиотеку на третьем этаже. Ники поднялась по лестнице и закрыла за собой тяжелые дубовые двери. Она сразу подошла к письменному столу и набрала номер своей секретарши в Лос-Анджелесе.

– Паула, проснись, – потребовала Ники. – Есть срочная работа.

– Что, нельзя подождать до утра?

– Нет. А что с тобой случилось? У тебя ужасный голос.

– Я жутко простудилась, и у меня температура, – ответила Паула.

– Мне очень жаль, – сказала Ники, нисколько не смущаясь. – А теперь слушай внимательно. Ты что-нибудь знаешь об актрисе по имени Карен Ричардс?

– Нет, – ответила Паула, немного помолчав. – А почему ты спрашиваешь?

– Говорят, она последняя протеже Стью Вагнера. Как ты можешь ничего не знать о ней?

– Да потому, что я не ходячая энциклопедия, черт подери! И если ты звонишь, чтобы оскорбить меня, то напрасно теряешь время. Я слишком погано себя чувствую, чтобы перепугаться до смерти.

– Паула, я хочу, чтобы ты узнала об этой Ричардс все, что только сможешь. Откуда родом, что делала раньше, есть ли у нее фильмы и действительно ли ее собираются снимать в картине «Одни сожаления» – все-все! И тут же мне позвони. Мы с Максом остановились в «Фейрмонте».

– Ты хочешь сказать, что информация тебе нужна этой ночью?

– Конечно, сегодня ночью. Если бы мне это было нужно завтра, я и позвонила бы тебе завтра. Ладно, действуй! Я вернусь в гостиницу примерно через час. Так что поторапливайся.

И Ники, не прощаясь, положила трубку, взяла со стола свою сумочку, расшитую черным бисером, и вернулась в зал.

Макс был в ванной, когда позвонила Паула.

– Я узнала все, что ты хотела, – сказала она охрипшим голосом.

– Я тебя слушаю, – ответила Ники, заворачиваясь в теплый фирменный халат гостиницы «Фейрмонт».

– Карен Ричардс, настоящая фамилия Карен Маерсон.

– Как, ты говоришь, ее настоящая фамилия?

– Маерсон, Карен Маерсон.

Тошнотворное ощущение поднялось от живота к горлу, и Ники крепко вцепилась обеими руками в трубку. Так, значит, это та женщина, которую они с Максом встретили в Хэддонфилде два года назад? Да разве она театральная актриса? И почему теперь принята одной из ведущих студий Голливуда? Да этого просто не может быть! Наверное, какая-то ошибка. Кровь бросилась Ники в лицо, и она спросила сдавленным голосом: