Римская история - Аппиан

Будет некогда день, и погибнет священная Троя.

С нею погибнет Приам и народ копьеносца Приама.[625]

Когда Полибий откровенно спросил его (ведь он был учителем Сципиона), что хотел он сказать этими словами, он, говорят, не таясь, сознался, что имеет в виду свою родину, за которую он боялся, смотря на изменчивость человеческой судьбы.

133. И это записал Полибий, сам слыхавший[626] это. После разрушения Карфагена Сципион разрешил войску определенное число дней грабить все, кроме золота, серебра и храмовых посвящений, после же этого, раздав всем награды за доблесть, кроме погрешивших против храма Аполлона, он послал вестником победы в Рим самый быстрый корабль, украсив его взятой добычей, а также послал в Сицилию, объявив, чтобы сицилийцы явились опознать и увезти к себе все общественные посвящения в храмы, которые карфагеняне, воюя, захватили; это особенно привлекло к нему расположение народа, так как с могуществом он сочетал милость. Распродав оставшуюся добычу, он собственноручно, подпоясавшись по древнему обычаю, сжег оружие, машины, ненужные корабли, посвятив их Аресу и Афине.

134. Равным образом, и в Риме, лишь только увидали корабль и узнали поздним вечером о победе, все выбежали на улицы и всю ночь провели вместе, радуясь и обнимаясь, как будто только теперь они стали свободными от страха, только теперь почувствовали, что могут безопасно властвовать над другими, только теперь уверились в твердости своего государства и одержали такую победу, какую никогда раньше не одерживали. Ведь они сознавали, что и ими самими совершено много блестящих дел, много совершено и их отцами в войнах против македонян, иберов, и недавно еще против Антиоха Великого, и в самой Италии; но ни одной другой войны они не знали такой близкой, как бы у своих дверей, и такой страшной для них самих вследствие храбрости, ума и смелости врагов, особенно опасной вследствие их коварства. Они напоминали друг другу, что перенесли они от карфагенян в Сицилии, Иберии и в самой Италии в течение шестнадцати лет, когда Ганнибал сжег у них четыреста городов и в одних битвах погубил триста тысяч человек и часто подступал к самому Риму, подвергая его крайней опасности. Думая об этом, они так были поражены победой, что не верили ей, и вновь спрашивали друг друга, действительно ли разрушен Карфаген; всю ночь они разговаривали о том, Как у карфагенян было отнято оружие и как они тотчас против ожидания сделали другое, как были отняты корабли и они вновь выстроили флот из старого дерева; как у них было закрыто устье гавани и как они в течение немногих дней вырыли другое устье. У всех на устах были рассказы о высоте стен, величине камней и том огне, который враги не раз бросали на машины. Одним словом, они передавали друг другу события этой войны, как будто только что их видели своими собственными глазами, помогая жестами тому, что они хотели представить словами. И им казалось, что они видят Сципиона, быстро появляющегося повсюду на лестницах, у кораблей, у ворот, в битвах. Так провели римляне ночь.

135. С наступлением дня были совершены жертвоприношения и торжественные процессии богам по отдельным трибам и, кроме того, устроены состязания и различные зрелища. Сенат из своего числа послал десять знатнейших, чтобы они вместе со Сципионом организовали Ливию на благо римлян; они решили, чтобы все, что еще осталось от Карфагена, Сципион разрушил, и запретили кому бы то ни было заселять это место; они прокляли того, кто вновь заселит это место, особенно Бирсу и так называемые Мегары, но вступать на эту землю они не запретили.[627] Было решено также разрушить все без исключения города, которые сражались, помогая карфагенянам; всем же тем, которые помогали римлянам,[628] они дали каждому часть завоеванной земли, и прежде всего особенно утикийцам они дали землю до самого Карфагена и до Гиппона[629] с другой стороны. На всех остальных они наложили подать как поземельную, так и поголовную, одинаково на мужчин и на женщин. Они решили ежегодно посылать им претора.[630] И вот они, постановив это, отплыли в Рим, Сципион же продолжал выполнять решенное, принес жертвы и устроил состязания в честь победы. Когда же у него все было закончено, он отплыл в Рим и справил самый блестящий из всех бывших триумф с большим количеством золота, статуй и храмовых приношений, которые карфагеняне за долгое время и при постоянных победах свезли со всего света в Ливию. Этот триумф совпал с тем временем, когда справлялся в третий раз триумф над Македонией, так как был взят в плен Андриск, прозванный псевдо-Филиппом,[631] и когда в первый раз Муммий[632] справил триумф над Элладой. И произошло это в течение стошестидесятой[633] олимпиады.

136. Спустя некоторое время, когда в Риме народным трибуном был Гай Гракх и были волнения вследствие недостатка продовольствия, было решено послать в Ливию шесть тысяч колонистов, но когда границы этой колонии были намечены на месте Карфагена, волки вытащили и засыпали все эти пограничные знаки.[634] И тогда сенат воздержался от этого поселения. Спустя некоторое время, когда Гай Цезарь, который позднее стал пожизненным диктатором, преследовал Помпея в Египте, и из Египта двинулся против друзей Помпея в Ливию, он, говорят, став лагерем около Карфагена и видя в сновидении большое войско проливающим слезы, взволновался и тотчас себе на память записал, что следует заселить Карфаген. После небольшого промежутка времени, когда он вернулся в Рим и бедняки просили его о земле, он постановил отправить одних в Карфаген, а других в Коринф. Но он скоро погиб от руки врагов в здании римского сената, сын же его Юлий Цезарь, прозванный Августом, найдя это указание в записях отца, основал нынешний Карфаген, очень близко от прежнего, остерегаясь проклятой земли древнего города. Я нахожу, что он послал туда поселенцами самое большее три тысячи римлян, остальных же собрал из окрестных жителей. Так римляне овладели Ливией, бывшей под властью карфагенян, разрушили Карфаген и вновь основали его спустя два года после разрушения.

Книга VIII. Часть 2

Из [книги] "О событиях в Нумидии"

I.[635] [Mai Script, vet. n. coll., стр. 367. Из ватиканских манускриптов кардинала Маи; из сборника "Об удачных выражениях"]. Бомилькар,[636] подвергнувшись обвинению,[637] бежал до суда и вместе с ним Иогорта,[638] который при этом произнес знаменитое выражение относительно подкупности: "можно купить весь Рим целиком, если бы только нашелся на него покупатель".[639]

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});