Саньяси - Алан Аюпов

— Маленькая справка, я не отношусь к местной аристократии, но признаю её существование. Пусть воображаемое, но оно существует, точно так же, как и элита общества. — Закончил господин Мармик.

— Так что это Вам должно открыться? — Спросил граф.

— Предназначение, и никак не меньше. — Усмехнулся Шурик.

— Ого! Знаете, а ведь каждый человек может и должен обладать намерением. Тем самым намерением, о которых говорили мексиканские индейцы в романах знаменитого Карлоса Кастанеды. Эти индейцы объясняли, что в жизни каждого есть место для его собственного намерения, его собственной миссии, его собственной мечты, Ведь именно для воплощения собственного намерения — или мечты, или предназначения — каждый человек, собственно, и явился на этот свет.

— Граф, когда это Вы успели ознакомиться с трудами великого Карлоса Кастанеды? — Поинтересовался Шурик.

— А я и не знакомился. Просто где-то читал, вот и сделал вывод.

— или за Вас сделали?

— Ни в коем случае. Я прочёл и согласился. А раз я согласился, то это и моё мнение.

— Но, как же Вы могли делать выводы на основании чужих высказываний?

— А почему я не имею права этого делать? — Нахмурился граф.

— Я не сказал, что Вы не имеете права делать что-либо, я лишь спросил, как Вы можете делать выводы, не ознакомившись с первоисточником?

— Но, Вы же делаете это?

— Ну, я это совсем другое дело. Я среднестатистическое большинство. Мне можно иметь такую роскошь, как не иметь собственного мнения, или точнее, соглашаться с чужим.

Тут я не выдержал и грубо перебил их.

— Вы упомянули Карлоса Кастанеду — писателя, который был символом целого поколения "революции 60-х" во всём мире. Спустя десятки лет он вновь стал популярен — на этот раз в России. Что за секретом он владел?

Странная компания переглянулась.

— Я не знаю секрета Кастанеды. Да, для нас он был настоящим идолом. Он оказал на меня огромное влияние. Он был частью той грандиозной революции, которую пережили мы все в 68-м году и вообще в те удивительные годы. Но сейчас многое изменилось. Да, в определённый период моей жизни он сказал мне и моим друзьям: "Внутри каждого из вас есть воин света!". Мы не сразу это поняли: мы тогда все говорили о любви, мире, вечном, о том, как достичь всеобщих идеалов для всех людей на свете. А он встал и сказал: "Нет-нет-нет, ребята! Вы не о том! Да, вы можете думать о вселенской борьбе за мир и против войны, но, прежде всего, — каждый из вас — каждый в отдельности — воин. Думайте не о сражении вообще, а о тех, кто сражается. И станьте одним из сражающихся. Станьте воинами внутри себя. Каждый из вас — это воин света. Не забывайте об этом!". Вот что он сказал. И это было очень важно.

— О! господин Ладожский! — Воскликнул Шурик, и сдвинул свой стул ближе к углу, давая место за столиком подошедшей молодой женщине, с которой я был заочно знаком по кухне Иски Нюмовны.

— Джину! — Крикнул Ладожский и повернулся ко мне. — Господа, давайте знакомиться!..

— Нет. — Остановил его седой. — Знакомится мы будем позже, а пока…

Он сунул руку за отворот пиджака и, достав оттуда конверт, протянул его мне со словами:

— Это Вам.

Лицо его при этом было очень печальным.

— Спасибо. — Поблагодарил я и попытался спрятать письмо.

— Нет, нет. — Запротестовал седой. — Прочтите немедля. Иначе Вы ничего не поймёте.

Я пожал плечами и распечатал. Внутри оказалась маленькая записочка с коротким текстом от руки. Мне никогда не доводилось видеть его почерк, поэтому в любом другом случае мне б никогда в жизни не догадаться, да и не стал бы я этого делать. Но текст! Форма, и содержание!

"Вот и всё, друг, меня больше нет…

Я познал мирозданья секрет…

Будь надеждою вечной согрет.

Разыщи, слышишь, город, которого нет!

Там найдёшь и покой, и уют.

Там всегда до последнего ждут.

Даже если уйдёшь в мир иной,

Всё равно разыщи город мой!..

Помни, что он не для всех!".

И в углу корона в чёрном овале, нарисованная второпях.

— Что Вы хотите этим сказать??? — Медленно, растягивая слова так, чтоб они казались длинней чем на самом деле, спросил я, отрывая взгляд от листка.

Над столом повисла гробовая тишина. Ответа не последовало. Да он и не нужен был. Всё и так было ясно. Он спас меня ценой собственной жизни. Человек, которого я никогда в глаза не видел. Не то, чтоб в жизни, даже на фотографии.

— Как это случилось? — Спросил я, прекрасно понимая, что ответа не будет.

Эпилог

Город жил своей жизнью, как будто ничего не произошло. Спешащие по своим делам пешеходы, роскошные витрины, очаровательные лица кинозвёзд на афишах, обклеенные объявлениями остановки городского транспорта, пустые, по случаю раннего утра, мусорные урны… Ещё вчера все спецподразделения стояли на ушах, а сегодня!.. Тишь да благодать!!!

Я посмотрел вверх. Над головой простиралось высокое прозрачное небо, чистое, синее, без единого облачка, даже без птиц — над офисным зданием. "Странно, — подумалось мне, — куда подевались птицы?".

Я поднялся по мраморным ступеням к зеркальному входу. "Хм!.. "Мраморные ступени" — это круто! Обычная мраморная крошка. Если дела пойдут хорошо, тогда Семён Иванович разорится и на настоящий мрамор. Может быть, даже парочку скульптур поставит у входа", — думал я, распахивая зеркальные двери.

В холе царила тишина. Охранник на входе глянул на меня и тут же отвернулся, даже не спросив пропуск.

Я миновал рамку и направился к лестнице. Происходящее настораживало. Что-то всё-таки случилось за моё отсутствие. И, по всей видимости, не очень хорошее.

В приёмной сидели двое — охранник и блондинка-секретарь. Первым меня заметил охранник и вытаращился, как на нечто сверхъестественное. Девушка же бросила быстрый взгляд и уткнулась в монитор, но тут же спохватившись, подняла голову и так же уставилась на меня.

— Доброе утро. — Поздоровался я.

— Доброе! — Ответили они хором.

— Семён Иванович у себя?

— Да. — Кивнула блондинка.

Я подошёл к двери и взялся за ручку, когда секретарь опомнилась:

— Я доложу!..

— Не стоит. — Усмехнулся я. — Работайте. Я не столь значимая персона, чтоб обо мне докладывали.

В кабинете было прохладно. Тихо работал кондиционер. Директор сидел за своим столом и что-то читал с монитора, время от времени делая пометки в блокноте, лежащем у него под правой рукой. На вошедшего он не обратил никакого внимания, лишь недовольно поморщился, и, не отрывая взгляда от экрана, немного раздражённым голосом поинтересовался:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});