Хищник (ЛП) - Мэнн Марни

Если вопрос заключался не в наркотиках, то я не мог представить, что она хотела со мной обсудить.

— Я пришла поговорить об одном из ваших клиентов, — заявила она.

Блестяще. Я мог бы прикончить ее так же быстро, как она вошла сюда.

Не выпуская пистолета из рук, я скрестил ноги под столом.

— Я ни с кем не обсуждаю своих клиентов. Как врач, я придерживаюсь беспрекословной политики конфиденциальности. Так как это сродни разглашению медицинской тайны...

— «Ачурди».

Я напрягся и сильнее сжал пистолет в руке, отрывая ногу от пола.

Никто никогда при мне не произносил этого слова, кроме Армана — жестокого старого ублюдка, который был моим связным с этой организацией. Я познакомился с ним около двадцати лет назад во время отдыха в Белизе, и с тех пор мы стали с ним партнерами.

— Почему бы вам не присесть, мисс... — Она не посчитала нужным представиться. — А затем вы расскажете мне, для чего вы здесь.

— Он должен уйти отсюда.

Она указала на Эдди.

Я посмотрел на него.

— Все в порядке, — сказал я ему, — Ты можешь оставить нас.

Он секунду колебался, прежде чем покинуть кабинет.

— Он ушел. Вы можете начинать, — сказал я, как только раздался щелчок закрывающейся двери.

С кем бы ни приходилось общаться, я всегда старался примечать самые незначительные детали, даже не зная, пригодится ли это мне. Так вот, когда эта девушка села и положила свои руки на край стола, я отметил ее короткие, аккуратные ногти. На ней не было никаких украшений. В таком прикиде они были бы неуместны. Но я не мог оторвать взгляда от татуировки на ее пальце. За эти годы я видел их предостаточно. Да что там, у моего сына было несколько, да и у его приятелей тоже. Увидеть такой рисунок на ней было неожиданно. Он красовался на ее левой руке, от костяшки вверх по безымянному пальцу. Это был какой-то череп с рогами, но я не мог утверждать, какому животному он принадлежит.

— Я в курсе, что вы снабжаете «Ачурди» наркотой, — начала она, — и я хотела бы, чтобы это прекратилось.

Ее заявление ошеломило меня, и я рассмеялся.

Эта хрупкая молодая девушка с легкостью умещалась на половине стула, на котором сидела, и она возомнила, что может войти в мой кабинет и начать предъявлять требования. Я мог покончить с ней в два счета, стоило мне только поднять руку и направить пистолет ей в грудь. Но не мог отрицать того, что мне было крайне любопытно услышать, что она имела против этой организации, и почему стремилась ударить их по самому больному.

— Я не готов признать, что меня хоть что-то связывает с организацией, названной вами, но если представить, что это так, объясните мне, с чего вдруг я должен разорвать это партнерство. Компании обычно приносят тысячи, а то и сотни тысяч мне как поставщику. Кто компенсирует мне такие убытки?

— Я поведаю вам одну историю, а как закончу, поясню, какое отношение она имеет к вам.

Я снова рассмеялся, не в состоянии принять смелость и решительность молодой девчонки передо мной. Она была не похожа на других девушек ее возраста, за которыми я наблюдал ежедневно в этом цеху, а также в других точках, разбросанных по всему штату.

— У вас есть около десяти секунд, прежде чем я вытащу пистолет из-под стола, прицелюсь вам в грудь и спущу курок.

— Вы можете убить меня, — продолжила она все так же невозмутимо, — но, на случай если со мной что-то случится, у моего друга имеются фотографии, которые доказывают факт незаконной деятельности, которую вы проворачиваете здесь и в других принадлежащих вам фармацевтических цехах. Если я не дам о себе знать в ближайшие полчаса, вся эта информация будет передана в полицию.

Я был не в силах сдерживать свой гнев.

— Вы думаете этим меня напугать? Вы не первая, кто является сюда и диктует мне условия, грозя тем, что имеет на руках компрометирующие доказательства. Я не первый день в деле, юная леди, и у меня все схвачено. Вы не сможете уничтожить меня.

Я видел усмешку в ее глазах и, впервые с тех пор, как она объявилась в моем кабинете, почувствовал, что теряю влияние.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я полагаю, что ваш сын не будет в восторге, если полиция Венесуэлы возникнет у него на пороге, особенно если они настоят на том, чтобы осмотреть подвал. Тюрьма — не то место, которое легко скрыть.

— Что за херня... — я заставил себя замолчать. Слишком эмоционально реагировал. Я не был уверен, как много известно этой девушке, но любая моя реакция и необдуманный ответ могли открыть ей больше информации.

— Да, у меня есть сын, — вкрадчиво ответил я, — но он не имеет никакого отношения к сделкам, которые у меня заключены с моими партнерами. То, где он находится, и то, чем занимается, не имеет ничего общего с тем, о чем вы говорите.

— Я в курсе, что он не снабжает наркотой «Ачурди», — ответила она. Ехидство в ее глазах исчезло. В этом не было необходимости. Ей не нужно было ничего доказывать и блефовать. То, что она уже озвучила, доказывало мне, что у нее припасено еще немало козырей в кармане. — Но, как ни крути, он связан с ними, знает он об этом или нет, согласитесь?

Мне было необходимо сменить тактику. Она не показывала этого, но у каждого есть слабое место. Мне просто нужно было нащупать ее.

— Они причинили вам боль? — По-прежнему никакой реакции. — Так вот зачем вы здесь? Хотите возмездия? — Я склонился над столом, чтобы стать ближе к ней. Не слишком близко, чтобы посягнуть на ее личное пространство, но достаточно, чтобы показать свое участие и желание помочь ей. — Если они что-то сделали вам, то я могу разобраться с этим...

— Ваша психотерапевтическая брехня мне не интересна. Я здесь не для того, чтобы говорить о себе. Я здесь для того, чтобы сообщить, чего хочу получить от вас.

— О, полагаю, что вы уже все озвучили мне, юная леди.

Она замотала головой.

— Нет, еще не все. Есть еще кое-что.

Я снова рассмеялся.

— Кое-что еще? — Я взмахнул рукой. — Вы потребовали от меня прекратить снабжать «Ачурди», и хотите чего-то еще?

Я осознал, что подтвердил свою связь с ними. Но это не было секретом ни для кого в этом кабинете — я не сообщил ничего, что ей не было известно.

Она сдвинулась на край стула, и я выслушал, как она детально, шаг за шагом, разъясняет все, что хочет получить от меня.

Мое первое впечатление об этой девушке было ошибочным. Возможно, она и выглядела молодо, но в ней не было ничего незрелого и неосмысленного. Этого не было ни в том, как она все просчитала, ни в требованиях, которые выдвигала, ни в том, как она подходила к каждому из аспектов задуманного.

Я вникал во все, что она говорила, но одна вещь по-прежнему не укладывалась у меня в голове.

— У вас много требований, мисс. Что мне мешает поднять свой пистолет и пристрелить вас прямо сейчас? Я уже говорил вам, что меня не напугать копами, и я могу гарантировать, что любая информация о моем сыне, которой вы можете располагать, станет не актуальной даже раньше, чем власти начнут копать.

Она сунула руку под свою куртку и не спеша извлекла конверт, который положила на мой стол.

— Вскройте его. Все, что вам стоит знать, находится здесь.

Я взял невесомый бумажный конверт и извлек оттуда флешку. Ощущал, как она дрожит в моей руке, пока я пытался вставить ее в разъем компьютера. Моя грудь сжималась от тягостного ожидания, пока грузилась папка. Как только понял, что на флешке видеофайл, я почувствовал некое облегчение. Ради бога, ну что у нее могло быть такого, что способно меня серьезно уличить в чем-то? Бесспорно, это не могло быть ничем, кроме признаний небольшой кучки наркоманов, рассказывающих о том, где они брали очередную дозу.

Но тут началось воспроизведение видео, и я отвернулся от монитора.

— Мать вашу, я не желаю этого видеть, — прорычал я в ее сторону.

Она улыбнулась, но в этот раз только уголками рта.

— Не волнуйтесь, это длится недолго.

Я воспринял это как подкол, и не сомневался, что именно этой цели она и хотела достичь.