Приход ночи - Айзек Азимов

Входная дверь стояла открытой, и в нее лился теплый и радостный солнечный свет.

Ширин осторожно пошел к выходу через окружающий его хаос.

– Доктор Ширин? – вдруг окликнул кто-то. Ширин обернулся, так свирепо взмахнув топором, что сам чуть не засмеялся собственной воинственности.

– Кто здесь?

– Это я, Йимот.

– Кто?

– Йимот. Вы меня помните?

– А, да. – Йимот, длинный и нескладный аспирант из какой-то глухой провинции. Теперь Ширин увидел его – он прятался в нише. Лицо почернело от копоти, одежда изорвана, вид ошеломленный и напуганный, но в остальном как будто все в порядке. Он даже двигаться стал не столь комично, как раньше, без этих своих ужимок, без махания руками и подергивания головой. Странные вещи делает с людьми шок.

– Вы что, всю ночь здесь прятались?

– Я хотел выйти наружу, когда появились Звезды, но прохода не было. Вы не видели Фаро, доктор Ширин?

– Вашего друга? Нет. Я никого не видел.

– Сначала мы были вместе. Но потом началась вся эта толкотня и давка… – Йимот криво улыбнулся. – Я думал, они сожгут весь дом. Но потом включилась система тушения. Как вы думаете, они все мертвые? – кивнул он на тела горожан.

– Некоторые просто лишились ума. Они видели Звезды.

– Я тоже видел – один только миг. Один миг.

– Какие они?

– А вы их не видели, доктор? Или просто не помните?

– Я сидел в подвале. Надежно и удобно.

Йимот запрокинул голову на длинной шее, словно Звезды все еще горели на потолке вестибюля.

– Они… устрашают, – прошептал он. – Я знаю, вам это ни о чем не говорит, но не могу подобрать другого выражения. Я видел их всего две или три секунды – и голова у меня пошла кругом, а с черепа словно срезали верхушку, и я поскорей отвернулся. Я не храбрец, доктор Ширин.

– Я тоже.

– Но я рад, что видел их эти две-три секунды. Звезды страшны, но и прекрасны. По крайней мере, на взгляд астронома. Они нисколько не похожи на те дурацкие светлые дырки, которые навертели мы с Фаро. Калгаш, должно быть, находится в самой середине их громадного роя. Наши шесть солнц совсем близко от нас – одни поближе, другие подальше – а далее, за пять или десять световых лет от нас, лежит гигантская звездная сфера, и все это солнца, тысячи солнц, громадный глобус солнц, окружающий нас со всех сторон, но невидимый нам из-за постоянного дневного освещения. Все, как говорил Биней. Знаете, Биней – выдающийся астроном. Когда-нибудь он превзойдет доктора Атора. Так вы совсем не видели Звезд?

– Только взглянул, – с долей грусти ответил Ширин. – А потом убежал и спрятался. Послушай, парень, давай-ка выбираться отсюда.

– Попробую сначала найти Фаро,

– Если он уцелел, он где-то снаружи. А если нет, ты ничем не можешь ему помочь.

– А вдруг он лежит где-нибудь под грудой тел?

– Нет. Этих людей лучше не трогать. Они пока еще ошарашены, но как знать, что будет, если их растревожить. Безопаснее всего убраться отсюда. Я хочу посмотреть, как дела в Убежище. И самое умное, что ты можешь сделать – это пойти со мной.

– Но Фаро…

– Прекрасно, – вздохнул Ширин. – Давай поищем Фаро. А заодно Бинея, Агора, Теремона и остальных.

Но это была безнадежная затея. Минут десять они заглядывали под груды мертвых, бессознательных и полубессознательных тел в вестибюле – но своих среди них не оказалось. Искаженные страхом и безумием лица ужасали. Некоторые, потревоженные, начинали шевелиться, пускать пену и жутко бормотать. Один ухватился за топорик Ширина – пришлось стукнуть его обухом. На верхний этаж пройти было невозможно: лестницу заваливали тела и куски отбитой штукатурки. На полу скопились лужицы грязной воды. Едкий запах дыма был невыносим.

– Вы правы, – сказал наконец Йимот. – Пойдемте.

Ширин первым вышел на солнечный свет. После всего пережитого золотой Онос показался ему самым желанным зрелищем во вселенной, хотя глаза психолога и отвыкли от яркого света после стольких часов во Тьме. Солнце ударило его почти с осязаемой силой, и несколько мгновений он стоял, моргая и приучая глаза к свету. Когда же он снова прозрел, то ахнул от того, что увидел.

– Вот ужас, – проговорил Йимот.

Снова трупы. И безумцы, бродящие кругом с нестройным пением. Обгорелые машины на обочине дороги. Деревья и кусты, переломанные слепой чудовищной силой. И вдалеке – зловещая пелена дыма над башнями Саро.

Хаос, хаос, хаос.

– Значит, вот как он выглядит, конец света, – спокойно сказал Ширин. – И мы с тобой пережили его. – Он горько рассмеялся. – Хороша парочка. Во мне на сто фунтов весу больше, чем надо, а в тебе на сто меньше. И все-таки мы живы. Интересно, выкарабкался ли Теремон. Уж кому-кому, а ему это должно было удастся. Вот на нас с тобой я бы ни гроша не поставил. Убежище на полдороги между городом и обсерваторией. Дойдем туда за полчаса, если ничего не случится. Вот возьми-ка.

Ширин подобрал толстую дубинку, оброненную одним из погромщиков, и кинул Йимоту, который неуклюже поймал ее и долго таращил на нее глаза, словно не зная, что это за предмет.

– Что мне с ней делать?

– Соври себе, что размозжишь ею голову тому, кто на нас нападет. Как я вру себе, что буду защищаться топориком. Да и буду, если понадобится. Перед нами новый мир, Йимот. Пошли. И будь начеку.

Глава 30

Тьма еще стояла над миром, и Звезды заливали Калгаш потоками адского света, когда Сиферра 89-я выбралась из разоренной обсерватории. Но на востоке уже занималась розовая заря – первый, вселяющий надежду знак, что солнца вернутся на небо.

Сиферра стояла на газоне перед обсерваторией, широко расставив ноги, откинув голову, и дышала, глубоко втягивая воздух в легкие.

Разум ее безмолвствовал. Она не знала, сколько часов прошло с тех пор, как небо почернело и Звезды ударили в мозг, словно рев миллионов труб. Всю ночь она, как в тумане, блуждала по коридорам обсерватории, не в силах найти выход, отбиваясь от сумасшедших, бросавшихся на нее со всех сторон. Ей не приходило в голову, что она тоже сумасшедшая. В ее мозгу осталось одно стремление: выжить. И она била по рукам, которые ее хватали, отражала удары дубинок такой же дубинкой, которую отняла у одного из упавших, увертывалась от вопящих маньяков, которые, взявшись за руки по шесть-восемь человек, носились по коридорам, топча всех, кто попадался на пути.

Ей казалось, что в обсерватории буйствует миллионная толпа. Куда ни поверни – везде обезумевшие рожи, выпученные глаза, разинутые рты, высунутые языки, пальцы, скрюченные, как когти. Они крушили все. Сиферра давно потеряла и Бинея, и Теремона. Ей смутно вспоминался Атор, окруженный десятком-другим орущих громил – его пышная белая грива возвышалась над ними, а потом его сбросили вниз, и он пропал из виду.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});