Повелитель демонов - Александр Якубович

к первой жертве. Ладони падших услужливо задрали голову пленника назад, мужчина тонко пискнул, но я уже стоял у него за спиной и полоснул лезвием по горлу. Кровь хлынула из рассеченных артерий, заливая вершину звезды, в которой стояла первая жертва.

Тоже самое я быстро, но чисто и аккуратно повторил с оставшимися четырьмя пленными. Тихие мольбы и плач, задранная назад голова, короткое и резкое движение ритуального кинжала, брызги крови.

Мой магический конструкт стал напитываться энергией, я чувствовал, как кровь слой за слоем пропитывает мою печать, стремясь заполнить весь многомерный конструкт и привести заклинание в действие. Но им не хватает главного — крови и воли Повелителя Демонов.

Я занял последнюю, пустую вершину шестиконечной звезды и размашисто, в два стремительных удара вскрыл вены на собственных руках.

— Нильф! — прокричал я в ночное небо. — Прими эту жертву и направь мою волю!

Годы, даже десятилетия расчетов. Подготовка, отточенное мастерство, подобранное место и время. Пять человеческих жертв — вполне достаточно для того, что я задумал. И моя собственная, густая, словно масло, кровь Владыки. Главное, чтобы печать на теле погибшей эльфийки сработала так, как я того ожидал, она должна стать тем мостиком, который отделяет меня от седьмой печати.

Иначе все это было напрасно.

Мир вокруг померк, движение звезд и луны остановилось. Стоя в кромешной тьме, я чувствовал, как через разрезанные вены с каждым ударом сердца уходит моя кровь, но лишь продолжал стоять, взывая к Нильф. Именно рука божества должна направить магический поток, только у нее хватит на это сил и власти. Мое дело — подготовить заклинание и сейчас просто молить о благосклонности.

Алтарь, на котором лежало тело Лиан, вспыхнул кроваво-красным светом, я почувствовал, как накопленная звездой энергия изнутри разрывает обсидиан на мелкие части. Но я был аккуратен и последователен, камень должен выдержать, он должен помочь мне сотворить невозможное.

— Нильф! — опять прокричал я во тьму.

Весь контур, расчерченный на холме, вспыхнул черным пламенем, сжирая фигуры моих жертв, окутывая и меня магическим пламенем. Кровь владыки вспыхнула, прожигая землю, я же видел только одно — как все ярче и ярче начинает светиться алтарь.

— Нильф! — из последних сил воззвал я к Третьей Богине, чувствуя, что кровопотеря достигла опасного размера. Еще немного, и я потеряю сознание и просто истеку кровью, прямо тут, на холме, рядом со своим величайшим творением.

Тело Лиан оторвалось от гладкой поверхности алтаря, тонкая сорочка рассыпалась в пыль под воздействием магических потоков. Я видел, как горит вязь странной печати на спине девочки, горит и…

— Ни… — начал я, но закончить не успел.

Алтарь под Лиан с чудовищным треском раскололся, а ударная волна, пошедшая от центра звезды, прокатилась во все стороны, пригибая к земле кривые деревья и вырывая из холмов огромные валуны. Я же стоял, как вкопанный, удерживаемый магическим конструктом, и только наблюдал, как бушует магическая стихия.

А после все стихло.

Тело эльфийки глухо рухнуло на алтарный камень, я же — припал на колено, спешно затягивая подготовленными тряпками раны на своих руках. Пара минут, и я в норме, хотя слабость будет преследовать меня еще несколько дней. Уже закрывая свои раны, я заметил, как сильно углубились мои печати — сейчас они выглядели не как рисунки на ладонях, а как отвратительные прожженные раскаленным железом два клейма. Казалось, еще чуть-чуть, и покажется кость.

Ошарашенно, я сжал и разжал ладонь правой руки, глядя, как натягивается кожа ладони вокруг знака служения Нильф.

Я изучал тайну седьмой печати, чтобы выторговать свое посмертие у Нильф, а в итоге залез в еще больше долги.

И только через несколько мгновений я понял, что седьмая печать мне все же покорилась. Заклинание, которое может нарушить сами законы мироздания, заклинание, которое бросает вызов богам. Невозможное колдовство, с помощью которого можно проигнорировать любой из законов магии.

Я сумел создать седьмую печать, потому что на расколотом алтаре… Я чувствовал жизнь. Настоящую жизнь.

Чудовищной ценой, без подготовки и расчетов, сам того не ожидая, но я вернул Лиан.

«Без подготовки? Ты уверен?» — шепнула порывом ветра мне на ухо Третья Богиня.

«Да», — мысленно ответил я богине. — «Я не знал, что так получится».

«Ты же человек очень аккуратный и последовательный. Как так вышло, что ты не предвидел последствий этого колдовства?»

«Не знаю», — ответил я. — «Я просто хотел проверить, как сработает печать на спине девочки».

Казалось, богиня удовлетворилась моим ответом. Я на самом деле не ожидал, что смогу нарушить один из трех магических законов, ведь каждого, кто подходил к черте слишком близко, ждала мгновенная смерть. Я же его не только нарушил, но и до сих пор мог при этом дышать.

«Но милый мой, если все это — случайность и ты не ожидал такого исхода, то почему тогда ты не приказал охотникам валить лес для погребального костра?», — пронесся над холмом шутливый смешок Нильф, который смешался с тяжелым стоном Лиан.

Интерлюдия. Авелин Лавертен

Путь до столицы Северного Епископата нельзя было назвать быстрым и легким. Когда Авелин вырвалась из лап темного мага, единственной ее мыслью было скрыться от этого чудовища на другом конце света, сбежать в Пустоши или Мертвые Топи, навсегда исчезнуть, чтобы больше нигде и никогда не повстречаться с ним вновь.

Его имя звенело у нее в ушах, его голос не давал ей спать по ночам, и даже когда она достигла Кхеро, клирика пробивала мелкая дрожь от любого шороха, любого порыва ветра.

В тот день, на той проклятой замерзшей поляне, она заглянула не просто в лицо смерти, она познала настоящий Ужас.

Авелин думала, что Бог Света покинул ее, что свет Его никогда больше не озарит ее душу, что касание Его никогда больше не согреет сердце. Но чем дальше она уезжала на восток от проклятой долины, тем легче ей становилось дышать.

В первом же крупном храме она вознесла самую жаркую и самую отчаянную молитву в своей жизни, пытаясь вернуть Свет, который у нее отнял темный колдун. Там же она снарядила посланника для своего начальства, который, используя почтовых и перекладных, устремился на восток впереди нее, неся важнейшее в жизни Авелин донесение.

Ордену Пламени нужно быть готовым, когда она прибудет в родной епископат.

Авелин выросла в одном из многочисленных монастырей Северного Епископата и не знала другой жизни, кроме служения Богу Света. С самых ранних лет она стала послушницей, а после — и полноценной монахиней, отринув все мирское, посвятив себя служению истинному богу. В четырнадцать ее заметил один из аббатов