Отец (не) моего ребенка - Ольга Висмут

в подарок на Новый год. Конечно, не самое мое лучшее решение, но в тот момент я готова пообещать ему что угодно, лишь бы он согласился.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – спрашивает Вова, когда машина с Ильей уезжает с больничного двора и мы возвращаемся домой.

– Что именно ты хочешь услышать? – говорю машинально.

А сама думаю, в какие адвокатские фирмы я еще не обращалась.

– Катя! – мужчина сжимает меня за плечи и слегка встряхивает. – Посмотри на меня!

Поднимаю отрешенный взгляд.

– Что такое?

– Ты последние дни сама не своя. Думаешь, я ничего не замечаю? Говори, что происходит? Тебя кто-то обидел? Тамара? Я ее уволю!

У меня глаза лезут на лоб.

– При чем здесь Тамара? Нет, никто меня не обидел, не надо ее увольнять.

– Тогда в чем дело? Тебе Эля звонила? Виктор?

– Эм… нет, успокойся, на нас уже смотрят.

И правда, мы стоим у подъезда, а кумушки на лавочке уже уши из-под шапок вытащили, чтобы ни слова не пропустить.

– Ладно, – Вова убирает руки и крепко хватает меня за ладонь. – Идем в дом, там поговорим.

– Да не о чем говорить, просто за сына волнуюсь.

Я вру, сама не зная зачем. Может, лучше сказать про Людку и ее угрозы?

Но тут же отмахиваюсь от этой мысли. Зачем Вове мои проблемы?

– Я знаю, как ты волнуешься за сына. Но это другое. С дочкой все в порядке? – спрашивает он, пока едем на лифте.

– Да…

– С матерью?

– Да.

– Тогда что, черт побери, происходит?

Мужчина нависает надо мной, упираясь одной ладонью в стену.

– Да ничего не происходит. Все хорошо.

– Ты врешь. Я же вижу, что тебя что-то тревожит! Катя!

Он берет мое лицо в ладони, заставляет поднять голову и посмотреть на него.

Все эти ночи мы провели вместе. Но сейчас меня охватывает странная дрожь. Словно мы впервые заперты с ним в тесной кабинке лифта и рядом нет никого, кто бы смог помешать.

– Скажи мне! – шепчет прямо в губы. – Ну же! Скажи, что тебя беспокоит?

И я выдыхаю прежде, чем успеваю сообразить:

– Ты! С кем ты был той ночью?

На лице Вовы, которое еще секунду назад было напряженным и хмурым, теперь изумление.

– Какой ночью? – он недоуменно смотрит на меня. – О чем ты?

– “Котик, ты скоро?” – передразниваю противным голосом. – Уже забыл?

Он с минуту вглядывается мне в лицо. Причем так, будто видит впервые. А затем начинает смеяться.

Лифт останавливается. Я отталкиваю Вову и выхожу. Тот идет за мной, продолжая ржать как конь. Не выдерживаю.

Разворачиваюсь к нему перед дверями квартиры и упираю руки в бока.

– Что тут смешного?! Скажи мне, и я посмеюсь!

– Катя, ты ревнуешь? – в глазах мужчины прыгают бесенята.

– Нет! – мои щеки заливает румянец. – С чего мне тебя ревновать? Мы просто спим вместе. Без обязательств. Ты же сам так сказал!

Он перестает смеяться и мгновенно становится серьезным. Делает шаг ко мне. Я отступаю, сердясь на него. Сердясь за то, что он прав: это ревность и она не дает мне покоя.

Вова загоняет меня в угол, прижимает к двери соседской квартиры. Берет мое лицо за подбородок, поднимает и говорит мягким голосом:

– Ревнивая ты моя. В тот вечер я был на семейном сборе. После ужина все мужчины идут покурить и выпить в отдельную комнату, а заодно и дела обсудить. Это традиция. Оттуда я тебе и звонил.

Чувствую себя глупо, но продолжаю упрямиться:

– И кто ж тебя котиком называл? Двоюродная сестра?

Он улыбается:

– Угадала, двоюродная сестра. Только не меня. Анжелка так своего мужа зовет. Он в два раза старше ее и ему очень нравится быть котиком для своей молодой жены!

Вот теперь мне еще и стыдно.

Веду себя как полная дура. Ревную на пустом месте, выдумываю черти что.

За дверью, к которой я прижимаюсь, слышится возня.

Ну вот, теперь еще и соседка в курсе наших отношений.

Вова, похоже, тоже понял, что за нами подглядывают. Он притягивает меня к себе:

– Не бери в голову. Я не из тех мужчин, которые трусливо изменяют за спиной своей женщины. Если решу прекратить нашу связь, то скажу тебе прямо об этом.

Мое сердце сжимается.

Я и так это знала. Вова не будет врать и скрываться. Он действительно не из тех, кто тайком заводит интрижки, ему это не нужно.

Только почему мне так больно думать об этом?

* * *

После того случая Вова начал уделять мне больше внимания. Звонит даже днем, когда находится в офисе или на встречах с партнерами. О переезде к нему разговоров не заводит, но в моей квартире постепенно начали появляться его вещи. Зубная щетка, несессер с мужской косметикой, домашняя одежда, костюмы из дорогой ткани с ярлыками известных фирм…

Однажды пришел с ноутбуком, долго работал в гостиной, да там ноутбук и оставил. Теперь каждый вечер, пока я готовлю ужин, он сидит перед экраном, просматривая какие-то документы.

Тамара приходит ко мне каждый день, помогает с хозяйством по дому. Иногда задерживается до вечера, когда на пару часов. Я безумно ей благодарна, ведь она взяла на себя и уборку, и покупку продуктов.

Я же пытаюсь найти информацию, как отстоять сына. И с каждым днем надежды все меньше. Все что удается выяснить, так это то, что суд в любой момент может встать на сторону биологической матери. Той достаточно доказать, что я не справляюсь со своими обязанностями и что ребенку со мной очень плохо.

А Люда недвусмысленно дала понять, что именно это она и собирается сделать.

– Катя, вы бы прогулялись по свежему воздуху, – говорит Тамара, слыша мой очередной вздох. – А то совсем здесь зачахнете. На улице сегодня такая погода хорошая. Небо ясное, солнышко светит, даже не верится, что зима.

Да, что-то я уже три дня никуда не выходила. Натянуто улыбаюсь:

– Вы правы, нужно размяться. Заодно и подарки к Новому году куплю.

До праздника осталась неделя. Так быстро время летит!

* * *

Свежий воздух отрезвляет. Я иду по улице, разглядывая светящиеся гирляндами витрины и окна домов. На улице мороз, но небо действительно ясное, и солнце слепит глаза.

В кармане звенит телефон.

Элеонора.