Последний контакт 3 - Евгений Юрьевич Ильичев

двадцать третьего века.

На самом же деле проблема не стоила и выеденного яйца. Науке было известно лишь несколько случаев неповиновения репликантов на шахтах и рудниках на Марсе и Луне. Пара таких инцидентов завершилась мелкими стачками и сбоем в поставках сырья на Землю. С точки зрения промышленников, то были ситуации вполне заурядные, и по своим масштабам они не выходили за рамки допустимых и прогнозируемых производственных затрат. Однако вездесущие и жадные до сенсаций и всевозможных теорий заговоров СМИ год за годом подогревали интерес широкой общественности к этой теме. Естественно, на такой благодатной почве по всему миру, как грибы после дождя, начали появляться радикально настроенные правозащитные организации. Как правило, все эти горе-правозащитники выступали с банальными лозунгами из разряда «за все хорошее и против всего плохого» и никаких конкретных действий не предпринимали. Кроме, разве что, сбора средств от сочувствующих и недалеких граждан планеты на борьбу против «подлых угнетателей и эксплуататоров рабского труда репликантов». Тем, собственно, и жили.

В какой-то момент своей жизни Реджи осознал для себя тот факт, что проблема признания прав репликантов никак его не тревожит. А если точнее, он попросту не видел этой самой проблемы. Слышать — слышал, но напрямую с ней не сталкивался. Несмотря на то, что его собственный проект, его детище — программа «Осирис» — была во многом зависима от данного продукта (на каждом из звездолетов класса «Осирис» имелись капсулы-инкубаторы как раз с теми самыми репликантами), Синак не считал для себя необходимым вмешиваться в текущее мироустройство. К репликантам он относился именно как к продукту. Да, продукту сложному, продукту, наделенному определенными зачатками разума и способному выполнять непростые функции, заложенные в его мозг извне. Но в том и был замысел: репликант не человек, а всего лишь его имитация. Да, они выглядели, как люди, но по сути своей таковыми не являлись. Никому же не приходило в голову бороться за права роботов-андроидов, хотя по своим экстерьерным характеристикам они давно уже приблизились вплотную к человеческим. Выглядеть, как человек, и быть человеком — две большие разницы, считал Синак.

Да, с одной стороны, было не так уж гуманно выращивать этих биологических роботов. Бытовало мнение, что было бы куда проще использовать труд андроидов. Но, во-первых, вырастить репликанта было на порядок дешевле, чем создать аналогичного по характеристикам андроида. Биологические клоны служили те же пять-семь лет, а после утилизировались и приносили обществу пользу. Тысячи репликантов по всей земле — это огромное число дармовых органов для трансплантации, кровь и все ее компоненты для банков крови. Индустрия, породившая репликантов, решила огромное количество проблем в медицине — как этических, так и сугубо практических. Это вам и генетические эксперименты, и испытания новейших препаратов, причем как на взрослых особях, так и на репликантах-детях. Ходили слухи, что велись исследования по созданию беременных репликантов-женщин для испытаний препаратов на беременных с последующим использованием их плаценты все в той же фармацевтической индустрии. В случае же с андроидами всё вышеперечисленное было попросту невозможно. Как только андроид устаревал или ломался, его попросту списывали в утиль. Вкупе с экономическими затратами выходило, что трудочас репликанта на порядок дешевле аналогичного у робота.

А во-вторых, перед человеком всегда возникали такие задачи, решение которых нельзя было поручить роботам. Взять ту же программу «Осирис» — к звездам можно было послать и андроидов (на некоторых кораблях они действительно входили в перечень оснащения), но по прибытии на место для изучения условий пребывания на экзопланетах более подходящей кандидатуры, нежели репликант, представить себе было трудно. Организмы человека и репликанта были схожи на 99,9 %. Если на планете сможет жить и трудиться репликант, выживет и колонист из числа homo sapiens.

— Ты прав, — согласился Реджи с доводом Уно, — я бывал во многих колониях, но с вашим братом дел не имел.

— Насколько я знаю, вы послали несколько моих братьев в длительное космическое путешествие.

Синак не понял, куда клонит этот, бесспорно, свободолюбивый репликант. С таким нужно было держать ухо востро. И поскольку сейчас жизнь Синака всецело зависела от настроения именно этого индивидуума, Реджи постарался ответить максимально осторожно.

— Да, Уно, это так.

— Позвольте уточнить, доктор Синак. Зачем?

— Программа «Осирис» — мероприятие крайне опасное и, по сути своей, является нашим первым шагом на пути к расселению человека в галактике.

— Вашим первым шагом, — поправил репликант Синака.

— Нашим, — согласился Реджи. — Я так и сказал.

Синаку не хотелось уступать этому выскочке. Чувствовалось, что репликант транслирует вовне не совсем свои мысли. Вероятнее всего, эти суждения ему были кем-то внушены или же крамольную информацию загрузили ему непосредственно в мозг при создании. Синак даже догадывался, кому за это следует сказать спасибо. Биологический робот, коим и является любой репликант, попросту не мог задаваться такими философскими вопросами. Здесь же налицо губительное для всей индустрии репликации человеческого слепка растление сознания вопросами бытия. Кто я, откуда я, куда иду — все эти вопросы свойственны человеку, но не машине, пусть и биологической. А если биологический робот начал задаваться такими вопросами — ищи того, кто запрограммировал его на это.

Уно уловил настроение Синака и вернулся к руслу беседы.

— Если вы рассчитывали расселять именно человека, почему не послали людей?

Синак знал ответ и на этот вопрос, а потому уверенно сообщил любопытному репликанту:

— Часть звездных систем, куда были устремлены наши взоры, действительно в зоне нашей досягаемости. Туда долетел бы и человек, воспользовавшись, к примеру, технологией гибернации. Однако бо́льшая часть из пунктов назначения кораблей программы «Осирис» находятся слишком далеко от Земли. Наши корабли достигнут их, когда нас уже не будет в живых. Ни нас, ни наших потомков вплоть до двадцатого колена. А такую гибернацию человек перенести уже не в состоянии. Во всяком случае, пока.

— Какой же тогда смысл в таких экспедициях?

— Один ученый, пионер в изучении космоса, как-то сказал: «Земля — это колыбель разума, но нельзя вечно жить в колыбели».

— Это сказал Циолковский.

— Да. Ты знаком с историей?

— Дарья Павловна нас воспитывает.

— Учит? — на всякий случай уточнил Синак.

— Нет, именно воспитывает.

— И кого же она в вас воспитывает? — Синаку было крайне интересно, что ответит репликант. Кем он позиционирует себя уже сейчас? Уно уловил