Не рассказывай (СИ) - Вечная Ольга

Быстрее всех. Хочется всего и сразу. Но так не бывает.

И тем не менее на некоторые моменты я повлиять могу.

Мой поезд должен прибыть лишь в понедельник, но нас внезапно отпустили в пятницу вечером. Я нашёл выход и добрался до города раньше. Суббота, обед. Я... вроде как сюрприз хочу сделать. Надеюсь, приятный.

Заскочил домой сначала, чтобы побриться и переодеться. В парикмахерскую. Волосы немного отрастил за прошлый месяц, но всё равно короткие. Кажется, подстригли нормально. По крайней мере, стало лучше, чем было. В торговый центр заехал — обувь нужно было купить новую. Не в берцах же на свидание тащиться.

Фух.

Четыре месяца не видел Ксюшу вживую. Только на экране сотового, но это не считается. Да и во время этих бесед я был тем ещё перцем: вечно в форме или майке, бритый наголо, в казарме. Сто двадцать с чем-то дней. Намного дольше, чем следовало бы оставлять красивую девушку после примирения.

Да уж, дней на сто двадцать дольше, чем следовало бы! Если уж начистоту.

Жизнь взяла в оборот. Это лето пролетело на пределе возможностей. Сборы, тест на краповый берет, отбор в СОБР... успешно! Морду разбили снова, но на ногах удержался. Следом учебка на три месяца хер пойми где. Нервы. Легко быть первым в баре со стопкой в руке. А вот среди лучших... нужно хотя бы соответствовать. Впереди ещё шесть месяцев тренировок на базе, потом три года работы с наставником. Но перспективы ошеломляют. Да и вообще, столько всего узнал, столькому научился!

Мы с Ксюшей всё это время были на связи. По возможности. Она первой мне позвонила. Я хотел, конечно, сам. Собирался даже, но решил не давить. Да и что было сказать, меня нет рядом, и непонятно, когда буду. Ну просто парень-мечта для шикарной девушки!

Так вот. Она мне позвонила. Вдруг. Однажды. Потом написал я. Она ответила. И завертелось.

Такси останавливается неподалеку от её подъезда, я выхожу на улицу, смотрю на её окна. Дождь почти прекратился, вокруг лужи, но не глубокие. Пахнет пылью, асфальтом, городом.

Сжимаю букет цветов. Нервы. Нервы. Нервы на пределе.

Увидеть её. Так долго ждал. Сейчас думаю: вдруг не понравлюсь? Сто двадцать дней — это много, за это время могло что угодно случиться. Оглядываю себя — ну вроде ничего выгляжу, пойдёт.

Ладно, глаза её увижу, и сразу понятно станет, «пойдёт» или «не пойдёт».

Хочу уже к крыльцу идти, машинально окидываю улицу взглядом и замечаю знакомую копну волос вдалеке. Стоп. Ксюша.

И сразу пульс вверх.

Губы быстро облизываю и жадно её рассматриваю. Идёт в чёрном пальто, смеётся. Рядом её подружка Наташа. Они что-то активно обсуждают и не замечают меня. Пара вдохов — и между нами меньше пятидесяти метров.

Пульс частит.

Я впиваюсь в неё глазами. Красивая, весёлая. Моя.

Четыре месяца прошло, а до этого ещё один — дурацкий, трудный, особенно длинный. Это ж полгода почти, если сложить.

Вообще ничего не изменилось. С первого взгляда в неё. Просто увидел, и всё. С моста в реку. Кровь в жилах закипает. Я смотрю и улыбку едва сдерживаю. Вот как так? Увидел, и всё. И на всю жизнь. С ней.

Шикарная.

Блть. Ещё раз бегло себя оглядываю. Ну куда уже деваться, какой есть.

Смотрю на неё жадно. Нетерпеливо. Другая какая-то. Глаза другие — я ей и по телефону об этом говорил, она отшучивалась, что это всё благодаря мне. Только вот я ничего не делал, лишь писал и звонил. Причем не частно, а по возможности.

Ксюша поворачивает голову и видит меня. Чуть не спотыкается, бедняга. Я тут же делаю пару шагов вперёд, будто ловить хочу. Хотя между нами ещё шагов двадцать.

Она смотрит на меня. Рот приоткрывает. Так сильно удивлена, что я уж и не знаю, стоил ли сюрприз того. Цветы крепче сжимаю. Больше терпеть не могу и широко улыбаюсь. Машу ей букетом.

Ксюша срывается с места и спешит ко мне. А я к ней.

Через мгновение её руки обвивают мою шею. А мои — замком на её пояснице. Насмерть сцеплены. К себе её прижимаю крепко-крепко. Причалил, наконец-то, к берегу.

— Боже, как? — шепчет она, отчаянно целуя меня в щёки, подбородок. — Денис, я всё перепутала? Я же встречать хотела ехать. Боже! Любимый, как же так-то? Ты приехал, а меня нет? Где мой мозг?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Это сюрприз. — Я обнимаю её. — Ты не перепутала. Это я пешком и на попутках.

И уже неважно ничего. Ни одежда, ни обувь, ни стрижка дурацкая. Короткая. Ксюша всё целует и целует меня. А я ловлю её губы и делаю это по-взрослому.

Она перестаёт суетиться. Замирает, лишь льнёт ко мне всем телом, а я улыбаюсь. Пахнет-то как! Блть, как она пахнет. Щас сожру целиком. Почти полгода без неё. Конфета. Её рот, шея — впиваюсь губами быстро. Безумие. Снова ко рту.

— С возвращением домой, Денис, — слышу звонкий голос Наташи. — Я уже думала, ты нам голову дуришь и никогда не приедешь. Ксюшин вымышленный парень.

Делаю приветственное движение рукой, не прекращая поцелуй. Наташа весело смеётся.

— Ладно, Ксюш, пожалуй, я перехотела тот шикарный торт, что ты обещала. Спишемся на днях! Как-нибудь.

Мы прощаемся с Наташей, после чего смотрим друг на друга. Ксюшины глаза блестят.

— У тебя есть торт? — спрашиваю я. Сам же не могу наглядеться.

— На углу дома открылась кулинария. Мы с Наташей хотели по кусочку съесть. Неважно. Боже, расскажи, как? Почему не предупредил?

Она принимает цветы из моих рук. Подносит к лицу и вдыхает аромат.

— Очень красивые, — шепчет восхищённо.

— Пошли за тортом, — говорю я решительно.

— Да ничего страшного! Я тоже перехотела. Ты, наверное, голодный. А я ничего пока не готовила... Боже, Дэн, как же так! Я же всё придумала! Целый праздник! И меню составила, и вообще...

— Ничего страшного. Эй. Я и не рассчитывал... на праздник. Слушай. Ты хотела сладкого — значит, пойдём в кафе. Я тоже сто лет не ел тортики. Идём. Идё-ём. Не упрямься.

Беру её за руку и тащу с сторону новой кафешки. Выглядит, кстати, уютно. Ксюша всё время на меня поглядывает, а я на неё. Пульс продолжает частить. У нас словно первое свидание. Столько времени на телефоне, столько разговоров, планов... А всё равно оба волнуемся. Я б Ксюшу, может, сразу домой и в кровать. Но мы столько времени не виделись, что надо бы поболтать сначала. По-человечески чтобы всё. Она вон праздник планировала. Пусть хоть торт будет.

— Я в отпуске на неделю, всё в силе, — говорю я. — Эти два дня не отнимаются. Они бонусом. Вот и приехал.

— Отлично. Я тоже с понедельника свободна! Полностью свободна. Так что имей в виду, — тараторит она возбуждённо.

Удовлетворённо киваю. Уж я-то имею в виду. Мы заходим в кафе.

Перед нами витрина со всевозможными пирожными. Ароматы тут сказочные — как из лучшего дня детства. Ксюша выбирает десерт и чай, показывает пальчиком. Пока я делаю заказ, она раздевается. Снимает пальто, вешает на крючок. Я оборачиваюсь, просто чтобы ещё раз взглянуть на неё, и застываю. Открываю рот. Мне, наверное, кажется.

Кассир называет сумму, я поворачиваюсь, подношу телефон к терминалу, но сам снова голову выкручиваю. К ней. Я... ведь не сошёл с ума? Я знаю её тело по миллиметрам, знаю, как она выглядит в любой одежде. Сейчас Ксюша немного похудела, а вот животик... У неё никогда не было такого... ну, круглого. Будто выпирающего.

Делаю движение головой. Не может быть. Пульс снова частит, теперь уже как-то опасно. Боже, с этой девушкой постоянно на максималках! Я вообще-то офицер, боец СОБРа, а не нищий безработный дембель, как год назад. Она же... Одна её улыбка, и я чувствую себя ошеломлённым.

Пока жду поднос, снова и снова оглядываюсь. В кафе, кроме нас, почти никого нет. Ксюша стоит у нашего столика, садиться не спешит. Смотрит на меня. Улыбается. Тоже волнуется. А потом кладёт руку на живот и поглаживает. Поворачивается чуть боком, а так ещё заметнее!

Ка-пе-ец!

Я смотрю то в её глаза, то на живот. Я... не понимаю. Она закусывает губу.

Оборачиваюсь к стойке и беру, наконец, чёртов поднос с едой. Самого же изнутри потряхивает, и морозец по коже. Несколько шагов к ней. Ставлю поднос на стол и смотрю на неё. Вопросительно, нетерпеливо. Я, кажется, нападаю, но ничего с собой поделать не могу.