Переписать сюжет. Книга 1 - Мария Владимировна Архангельская

ней повесили фонарь в виде кролика.

* * *

На этот раз разговор с посланцем вышел не длинным. Когда Линьсюань вошёл в уже знакомую комнату на втором этаже, куда его с поклонами проводила сама Матушка Гу, человек Мэев выложил перед ним три скреплённых печатью свитка. Мучимый любопытством Линьсюань развернул первый из них, и увидел по всем правилам составленное и подписанное поздравление со вступлением в должность главы Линшаня на своё собственное имя. У заклинателя вертелось на языке замечание, что если Линшань прекратит своё существование, то и присланная бумага превратиться в филькину грамоту, однако он его проглотил. В его задачу входило создать видимость готовности к сотрудничеству, а не отпугнуть придирками.

В конце концов, глава Мэй действительно таким образом связал своё имя с именем Линьсюаня. Дойди дело до межкланового разбирательства, и доказательства, что Мэй Цзыдянь запланировал смену руководства чужого ордена, ему на пользу не пойдут.

Два других свитка содержали приказ о признании мастера Хэна членом клана Мэй в статусе приглашённого заклинателя, а также заверение, что всё, сделанное Линьсюанем, сделано по приказу и с согласия главы Мэй.

— Эти два документа вы сможете использовать, если вас разоблачат, — не дожидаясь реакции собеседника, пояснил посланец. — Если всё пройдёт как надо, смело можете их сжечь. И да, если всё для вас повернётся скверно, глава Мэй от своего слова не откажется.

— Я ценю, — серьёзно кивнул Линьсюань.

Обо всём прочем они договорились быстро, благо требовалось лишь обсудить технические моменты — способы связи, условные знаки. Не прошло и получаса, как посланец выскользнул из комнаты, а за ним, выждав какое-то время, вышел и Линьсюань.

Выходить пришлось через чёрный ход — если зрелище заходящего в бордель мастера Хэна никого не удивит, то слишком быстрый уход может привлечь чьё-нибудь внимание. Линьсюань пересёк внутренний двор, на котором простецки сушилось бельё и откуда-то, видимо с кухни, несло чем-то подгорелым, прошёл через небольшую незапертую калитку в глухой стене и попал в узенький проулочек между заборов из грязно-серого камня. Эти задворки Гаотая ему были совершенно незнакомы, однако Линьсюань бодро зашагал вперёд, рассудив, что рано или поздно, если держаться одного направления, на какую-нибудь из центральных улиц он выйдет. Не настолько Гаотай велик, чтобы в нём всерьёз можно было заблудиться, особенно если учесть любовь местных жителей строить города по чёткому плану с использованием сплошных прямых углов.

У одного из таких углов Линьсюань чуть не налетел на ярко одетую женщину, внезапно выступившую ему навстречу. Моргнув от неожиданности, он узнал старую знакомую — Шуйсянь.

— Что ты здесь делаешь?

Шуйсянь кусала губки. Судя по лёгкому цветастому платью и отсутствию головного убора или зонта, она выскочила из дома буквально в чём была. Возможно даже в перерывах между выступлениями.

— Что-то случилось?

— Вы… Мастер Хэн… — девушка опустила глаза, голосок у неё явственно дрожал. — Вы такой добрый… Хороший… Дарили всем такие подарки и никогда меня не обижали…

— И-и?.. — подбодрил Линьсюань. Шуйсянь всхлипнула и вдруг упала на колени и ткнулась лбом в камень мостовой.

— Умоляю, мастер Хэн, спасите сестру Жоу! Она умирает, мы все за неё так боимся!

— Так, постой, — Линьсюань тоже опустился на колено и подхватил девушку под локти, заставляя выпрямиться. — Что такое приключилось с сестрой Жоу, и от чего её надо спасать?

— Она… у неё… — Шуйсянь кулачком вытерла глаза, размазав чёрную тушь. — Матушка Гу дала ей особое снадобье, и у неё вот уже сутки идёт кровь. И её всё никак не остановить! Если вы ей не поможете… она…

— Я понял. Веди меня к ней.

Судя по тому, с каким изумлением Шуйсянь уставилась на выпрямившегося Линьсюаня снизу вверх, всерьёз на помощь она не надеялась. Линьсюань машинально протянул ей руку, чтобы помочь встать, но девушка, проигнорировав её, вскочила сама, возможно, просто не поняв, что этот жест означает. Джентельменские манеры тут были не в чести, напротив, правила хорошего тона предписывали мужчинам и женщинам не прикасаться друг у другу за пределами спальни, даже если речь шла о супругах.

Они быстро проделали обратный путь до калитки. Оказавшись во дворе, Шуйсянь быстро и нервно оглянулась, но всё было тихо, только в углу у колодца копошился старик-слуга. Если он и заметил, как они стремительно и тихо пересекли двор, стараясь держаться так, чтобы отгородиться от него сохнущим бельём, то никак этого не показал. Шуйсянь нырнула не в тот вход, из которой пятью минутами ранее вышел Линьсюань, а в другой, ещё более неприметный. Видимо, он вёл к кладовым, так как в тёмном коридоре виднелся ряд запертых дверей, и только за одной, приоткрытой, громоздились сундуки и какие-то ящики. В самом конце коридора находилась узкая лестница из некрашеных досок. Новый коридор с дверьми почаще, и за одной — тёмная и душная комнатушка, в которой помещались только кровать да столик с тазом.

Что девушка на кровати плоха, было видно невооружённым глазом. Бледная до синевы, даже губы белые, и, видимо, без сознания. Линьсюань первым бездумным жестом схватился за запястье девушки, и едва нащупал слабый пульс. И правда, девчонка, похоже, умирает. Призвав на помощь все навыки оказания первой помощи, Линьсюань провёл ладонями над вытянувшимся на кровати телом. Кровотечение-то не проблема, справляться с ним учили всех практикующих заклинателей, сам не далее, как несколько дней назад запечатывал раны у самого себя. Но ведь вред от «особого снадобья» наверняка этим не исчерпывается.

Шуйсянь, затаив дыхание, наблюдала за его манипуляциями. Закончив, Линьсюань некоторое время смотрел на так и не пришедшую в себя сестру Жоу, покусывая губы и хмурясь.

— Ну, кровь я остановил, — наконец объявил он. — Прямо сейчас она не умрёт. Но здесь нужен лекарь, который понимает в этом больше, чем я. Её показывали врачу?

— Лекарь Ма уехал в Люйцяо навестить родных, — грустно сказала Шуйсянь. — А больше никто ивовых девушек лечить не возьмётся. Бессмертный Хэн, сестра Жоу выздоровеет?

— Выздоровеет, если её вылечить. Ладно, поиском врача я займусь сам.

— Мастер Хэн! — Шуйсянь вдруг схватила его за руку. — Если Матушка Гу узнает — она меня убьёт!

— Она хочет смерти сестры Жоу?

— Нет, но она говорит, что на всё воля Неба. Если кто-то из клиентов узнает, что у нас тут больная… Мастер Хэн, эта Шуйсянь умоляет, не говорите Матушке Гу!

— Так ты хочешь спасти сестру Жоу или не хочешь?

Шуйсянь прикусила задрожавшую губку, но выпустила его руку и отступила на шаг.

— С Матушкой Гу я поговорю сам, — пообещал Линьсюань. — Твоего имени называть не стану, не бойся.

Кажется, Шуйсянь