Следователь и Колдун (СИ) - Александров Александр Федорович

— Да-а-а-а, умеете вы, Гастон, страху на ночь нагнать, — Фигаро покачал головой. — А ну-ка доставайте из рюкзака бутылку… Нечего лишний груз тащить; завтра у нас марш-бросок до самого замка.

— Да пожалуйста. Подставляйте кружку… А вот что вы скажете по поводу этого случая с мельницей как специалист по Другим?

— Ну уж — специалист!.. — Следователь опустошил кружку в один глоток, довольно причмокнул и достал из кармана трубку и кисет. — Но если в целом… Смотрите, Гастон: случаи появления странных зданий в странных местах — не новость. На юге Лютеции в одном городке как-то появилась на площади целая башня в пять этажей. Правда, без всяких последствий — появилась себе и появилась. Установили, что это типичный образчик итальянской архитектуры прошлого века — ничего примечательного. Кроме, конечно, того, что взялся этот самый образчик непонятно откуда. А в Североамериканских колониях лет десять назад вообще был вопиющий случай: в круизный пароход “Жемчужная бухта” врезался аэроплан. Никто не пострадал просто чудом.

— Ха! Неудивительно! Покажите мне нормально летающий аэроплан! Дирижабли — наше все.

— Да, вот только это был очень, очень высокотехнологичный аэроплан. Совершенно невиданная аэродинамика, не имеющий аналогов двигатель. Да и сам аэроплан — эдакая алюминиевая сигара. Как это вообще могло летать — непонятно, но летало — до берега было добрых двадцать верст. Говорят, аппарат немедленно растащили по кускам британские секретные службы.

— А пилот?

— Официально было заявлено, что пилоту не повезло — разбился. Ну еще бы — при таком-то ударе… Но слухами, как известно, земля полнится. Говорят, что пилота там вообще не было. Вместо него — некое устройство, которое, по мнению инженеров, как-то управляло аэропланом самостоятельно.

— Колдовство?

— Черт его знает, может, и колдовство. Все возможно… Так вот это я к чему рассказываю: есть теория, что достаточно мощные эфирные завихрения могу иногда работать как блиц-коридоры. Что ведь такое, по сути, блиц? Эфирный вихрь определенной структуры и мощности. Резонно было бы предположить, что такие вихри-блицы иногда возникают попросту случайно. И иногда в них попадают люди и предметы.

— Спонтанное внепространственное перемещение? — Сальдо поднял бровь. — А что, звучит неплохо. И, кстати, объясняет, почему в мельнице из рассказа Гастона творилась всякая чертовщина: эфирные аномалии для Других как мед для мух.

— Ну, это только теория. Вообще же там, где Другие с логикой напряженка…

— Тс-с-с-с! Слышите?.. Вот, опять!

…где-то в отдалении в лесной чащобе зарождался и нарастал странный звук: высокий противный скрежет, словно ножами водили сразу по нескольким стеклам. Постепенно к звуку примешалась глубокая басовитая, на грани восприятия, нота, а потом все это распалось на хрипло каркающий хор и затихло.

— Это еще что? — Сальдо поежился. — У меня вот сейчас прямо поджилки затряслись.

— Хрен его знает. — Фигаро озадачено вглядывался в ночную тьму, словно взаправду надеясь что-то рассмотреть в густом кисельном мраке. — Страсть как на кикимору похоже. Да только не может этого быть…

— Это еще почему? — Алхимик шмыгнул носом и закашлялся. — Кики… кхе! Кикиморы… Да тьфу же!.. Я говорю, что тут самое для кикимор место: глушь, болото рядом…

— Так-то оно так, — следователь наполнил кружки, — да вот только у кикиморы какое любимое лакомство? Человек. Это как для меня шашлык: если запах учую — все, пиши пропало. Хоть сытый, хоть не лезет уже — все равно хоть кусочек, а слопаю. А теперь подумайте: тут ведь деревни вокруг. Люди. Это для кикиморы ого какое искушение! Ну а начни она людей таскать, так сразу и облава. А такие облавы идут, пока кикимору не изловят — хоть месяц, хоть три. Все окрестные селения собираются. Собственно, так всех кикимор и извели… Но очень уж звук похож, очень…

— А вы вживую слышали, как кикимора орет?

— Гастон, обижаете! Я ж рассказывал…

— Да-да, история с дирижаблем. Я это к чему: кикимору… ну… ее тяжело грохнуть?

— Тут такое дело, Гастон… — Фигаро вздохнул, — Кикимору вполне можно ухайдокать железными пулями, огнем и заговорами. Это не Демон-Сублиматор, тут не нужен магистр обормага, вполне хватит толпы дюжих мужиков. Но ключевое слово — “толпы”. Кикиморы не бессмертны, но они крайне сильные и ловкие. И кровь у них едкая, так что близко эту тварь лучше не подпускать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

…во тьме вокруг что-то шуршало, хлопало невидимыми крыльями, глухо ворчало и стонало. От всех этих звуков веяло какой-то первобытной жутью; следователь внезапно понял, какие эмоции испытывали его далекие предки, сидя у огня в пещере и вслушиваясь во мрак снаружи.

Пришлось выпить еще по кружечке — для храбрости и сугреву (порывы влажного холодного ветерка все чаще прилетали со стороны близкого болота). Подбросили дров и принялись гадать, от чего какой звук происходит.

— …а вот это болотные огоньки! Вот зуб даю — они самые! Слышите — трещит? Как вы думаете, Фигаро — от нас далеко?

— Далеко, далеко. Да и времени уже почти полночь, они только вечером нападают.

— …а вот — слышите? И вот снова? Такое слабое “тюньк-тюньк!”

— Так это цверги. Что-то строят под землей.

— А что они там строят?

— Хрен его знает. Цверги маленькие и неопасные, поэтому ими мало кто интересуется. Если какой демонолог из Академии диссертацию писать берется, он что — про домовых писать будет? Или про банников? Не-е-е-ет, ему подавай ифрита заморского, Демона-Сублиматора или Нелинейную Гидру. Такое, чтобы все аж ахнули, и подумали: “вот это колдун! Скала! Такой одним пальцем…” И чтобы сразу награду, звание и грамоту какую-нибудь на стену. С другой стороны, оно и понятно: Другие, особенно сильные и агрессивные, это тебе не медведи-шатуны, от них нужно в запасе целый арсенал средств держать — и защитных и атакующих. А ежели Другой не вредит, то и никому он, получается, особо и не нужен. Зато в народных преданиях про всех этих сублиматоров с гидрами историй — пшик. Зато куча рассказов про мелкий народец: там цверги солдату-инвалиду новую ногу выковали — краше прежней, там бедняка озолотили, а ещё где-то кого-то чуть ли не воскресили. И строят они, по преданиям, огромные подземные города-тоннели — отсюда и аж до других миров… Но кто б там этим занимался.

— …слышали? Слышали? Вот, вот, опять!

— Да успокойся, Сальдо. Слышали. Это подземники. Одни из самых безобидных Других.

— Ничего себе — безобидные. Грохочет-то так… А вы, кстати, слышали, что в войну в этих местах пропал целый королевский полк?

— Ну и горазды вы, господин алхимик, придумки чужие слушать. — Гастон засмеялся. — Не полк, а всего-только конвой. Везли они пленных немцев на Последний Полустанок, ну и заплутали где-то здесь. Да и сгинули без следа. Кто-то говорил, что немцы конвой перебили, но выйти из лесу не смогли — утопли все в болотах. А другие говорят, что до сих пор где-то тут живут — схоронились, значит, и даже не знают, что война закончилась. Ну а кое-кто говорит, что… Впрочем, не к ночи…

— Так, господа хорошие, давайте по последней — и в палатки. Завтра через болото переть, а вот там нам ночевать точно не захочется.

— Ну, давайте, на сон грядущий… Эх, хороша самогонка! Лучшая, что я пробовал! А я, поверьте, перепробовал немало.

— Вот вообще спать не хочется. Какая ночь, какая ночь!..

Забросали землей костер, забрались в палатки, залезли в спальные мешки, долго кряхтели, сопели и переговаривались, но вот, наконец, уснули, и над склоном холма раздались звуки тройного храпа. Фигаро храпел как всегда басовито и уверено, как военный трубач, Гастон — тихонько и сдержано, а Сальдо длинно, с присвистом, точно сурок. Покачивались на ветру обереги и амулеты, развешанные на натянутых между палатками бечевках, мерцали в бездонной высоте яркие летние звезды.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Всю ночь было тихо, и лишь под утро, когда горизонт уже медленно серел, рядом с палатками остановилась огромная темная фигура, сотканная, казалось, из полупрозрачного дыма: две тонкие ноги, уходящие в невообразимую высь, голова-купол на которой ярко мерцали две желтые точки глаз и ветвистые рога, задевающие редкие облака. Лесной дух постоял, посмотрел на кострище, вытащил из него почти догоревший уголек и бесшумно двинулся дальше, по каким-то своим Другим делам.