Некромант. Присяга - Наталия Нестерова

– Ладно, Олик, – виновато сказала я. – К понедельнику буду как огурец.

– Будем надеяться.

Время шло.

А теперь притормаживало, превращаясь в вязкую, неподатливую субстанцию.

Атаман рыкнул. Я негромко сказала:

– Лежать!

По набережной ко мне шел человек. Высокий, очень тощий, странно вихляющий, как марионетка, собранная из одних костей, кое-как соединенных под темными джинсами и широким серым свитером с «водолазным» отвернутым горлом. Одежда сидела на Константине чрезмерно широко. Видно было, что ему неприятны острые закатные лучи майского солнца. Лицо бледно-землистое. В руках ничего нет; длинные волосы завязаны в хвостик, а длинная тощая бороденка – в довольно ровную ухоженную косичку. Поэтому вид у некроманта был нездоровый, но стильный. Вещи простые, но очень дорогие, про такие Чед любил рассуждать, что иногда пятьсот евро за джинсы – это вполне разумная и оправданная цена…

Стоп. Ни одной мысли о друзьях.

– Так-так-так, – чуть шепелявя, неловко и как-то болезненно выговаривая слова, но очень спокойно сказал Константин. – Вот вы какая, Ники, когда не вламываетесь через окно и не деретесь. Кстати, окна у меня делались по особому заказу, до сих пор не подвезли новое. Мерзну-с.

А, так у него действительно нет почти половины зубов… понятно! Не может лечить. Не выносит наркоз, или вибрацию, или запахи клиники, или испытывает нестерпимую боль в любом случае… у некромантов свои ограничения. Я опустила взгляд к рукам Константина – так и есть, ногти по шесть сантиметров, как у китайских мандаринов, разве что золотым лаком не покрыты, хотя ухоженно блестят. Как правило, люди, черпающие силы в энергетике смерти, не выносят отчуждения никаких частей собственного тела – волос, ногтей – и всеми силами стремятся сохранить наиболее полный комплект. Стало быть, сказать потом судмедэкспертам искать обломки ногтей… насколько это будет возможно…

Оставшиеся зубы были черными, гнилыми и, я не сомневалась, болели. И я также не сомневалась, что у Федотова имеется целый арсенал по самостоятельному уходу – пасты, полоскания, щеточки, лекарства и так далее; но такова плата за Дар. В его случае. По законам нашей Вселенной этот экстрасенс не мог жить комфортно и, если так можно выразиться, безболезненно.

– Вот вы какой, Константин Константинович. Успели уже человечинкой закусить? Чувствую, вы почти восстановились после землетрясения. Прошлись по периферии, так сказать. Что же не сразу по мне?

Некромант поморщился:

– Я вообще-то надеялся на нормальный вежливый разговор взрослых людей. Меня невозможно ни взять на слабо, ни оскорбить. Я же, напротив, к вам со всей душой. Вы впечатлили меня, Ксения. Такая реакция… а способности к левитации просто поражают, чего уж тут. Среди мелкоты вашей специализации вы – уникум. Присоединяйтесь. Ваш Дар светлый, это несомненно, но у нас неплохая компания. Кац и Вадим обладают смешанным Даром, отчего бы не случиться и светлому?… Вы даже работать будете по своим светлым правилам, просто с теми людьми и тогда, когда я укажу. Решите затруднения с деньгами. С мамой и братом. Брата я вылечу. Обратная сторона моего Дара – я могу… очень качественно исцелять. Практически возрождать, если хотя бы формально тело живо, на каких бы оно аппаратах ни находилось. Восстанавливать личность и разум.

– Беда в том, Константин Константинович, что я хорошо представляю себе истинную стоимость этого исцеления, – горько возразила я.

– Ксения, послушайте. Звездный путь, который нам предстоит далее, после окончания земной юдоли, все-таки туманен. Здесь и сейчас. А здесь и сейчас в поле, так сказать, наших интересов попадает не так много людей. Они имеют право жить счастливо и комфортно. Быть здоровыми. Так не все ли равно, кто и в каком количестве оплатит это – счастье, комфорт, здоровье… если те, кто платит, будут находиться вне, так сказать, поля зрения?…

– Вот не все равно, Константин Константинович. – Я удерживала Атамана за клок шкуры на загривке. Он не рычал, но тянулся вперед, к Константину, периодически безмолвно обнажая ослепительные клыки. Единственный глаз зажегся голубым. Я мельком подивилась силе любви к псам, которая, оказывается, бурлила в маме Ларочки, – не доверься ей Атаман перед самым концом, не стоял бы он сейчас у моей ноги. – А вы, кстати, все-таки человечинкой закусили – или, скажем, котенком новорожденным?…

Константин ужаснулся, и я ощутила, что его эмоция подлинная.

– Котенком?… Коты – животные священные! Око бога, суть силы… вы, я смотрю, совсем ни в чем не разбираетесь, Ксения, кто вас учил только… котят всех выхаживаю, даже самых слабеньких, и потом годами слежу, как им в семьях…

– Понятно. Давайте я сокращу нам наше драгоценное время, Константин Константинович. Эффективность ваших воздействий на друзей я оценила. Вам удалось. Мы разделились. Вы, даже не прибегая к убийствам, создали тревожную обстановку, когда мне больше всего хочется все бросить и кинуться выручать моих близких. Эффективно. Я вижу те ниточки, которые вы сумели привязать к каждой из судеб, которые сейчас под ударом. И которые вы можете дернуть.

– Стоимость ниточек – вы, Ксения, – с готовностью сказал Константин. – Ваша полная и безоговорочная присяга мне здесь и сейчас. И белемнит. Животное можете оставить себе. Оно само развоплотится, когда исчезнет цель.

Я хлестнула жгутом, и он оплел некроманта в несколько витков. Кто-то должен был ударить первым. И где Касиз?…

– А я отказываюсь, Константин Константинович.

Некромант криво ухмыльнулся. Сделал несколько странных шагов в сторону – все-таки и с суставами у него большие проблемы… а может, и с позвоночником. Витки моего бича разорвались, а руку до плеча проколола боль, судорога.

– Ну, тогда нет у меня другого выхода, деточка. Вы умрете. Вот беда только, мой боец связан определенными правилами, я бы предпочел не так парадно, а потише и попроще…

Яснознание подсказало – Константин вполне в состоянии меня убить… но в данный момент не может подойди вплотную из-за собаки и белемнита! Для его Силы я была недоступна. И он на самом деле боялся собак, сильно боялся, а страх парализует Дар.

А остальные… Майя убивать не умела, Джокер, наверное, ткнул бы пером, но, возможно, он еще не оправился от моей атаки – у него-то Дар был весьма хилый.

Кац – инвалид.

Оставался…

Как же не хотелось об этом думать.

Но – да. Вадим материализовался из ниоткуда и подходил ближе упругим неслышным шагом. Черные кроссовки, темно-серые джинсы. Боевой маг снимал легкую куртку, слегка разминая попутно плечи. Подошел, встал напротив меня. Шерсть на загривке Атамана встала дыбом; пес оскалился и отчего-то лег на брюхо. Его единственный глаз сиял.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});