С архимагом во главе 2 - Макс Крынов

— он тоже был неплохим товарищем. Причем, когда я пытался вспомнить, почему практик был неплохим, или какой-то из интересных моментов, связанный с пленниками, натыкался на пустоту. Слава бао, эти воспоминания ко мне не перешли.

Я выпил зелье и дождался, пока боль станет терпимой. Наконец в висках перестало сверлить, и я полез вверх, смотреть, что с пацаном.

Адепт умер. Его тело, выгнувшееся в спине, застыло в круге, где я его оставил: стянутые и порезанные корнями запястья покрыты запекшейся кровью — пацан рвался с такой силой, что рассек себе кожу. Голова разбита о скалу — непонятно, умер он от ритуала, или от самоистязаний. Видеть тело донора было неожиданно неприятно — оно было очень знакомо, я видел его несколько тысяч раз: в зеркалах, в отражении водной глади, на отполированной поверхности клинка.

Я вздохнул и потащил тело вниз, к могильнику. Мерзко, неприятно, но что делать…

Уже возле могильника залип на несколько минут, разглядывая свою ладонь — мне казалось, что она должна быть больше, и ногти должны быть другой формы. Такой, как у тела, лежащего рядом со мной.

В общем, ощущение нереальности происходящего не отпускало меня. Вместо того, чтобы кинуть тело и накрыть его травой, я попытался раздвинуть землю, и смутно удивился, когда ничего не получилось. Чертовы глюки и фантомные воспоминания…

В книге говорилось, что деперсонализация и дереализация длится от месяца, до полугода: надеюсь, я приду в себя раньше, потому что скоро мне нужно будет выходить к людям, а ходить по городам лучше, когда голова здорова.

После того, как спрятал мертвеца, я проверил веревки на пленниках и потратил на медитацию с пол часа, стараясь прийти в норму. Не получилось.

До ритуала я думал, что кража знаний пройдет нормально, и смогу в течение месяца повторить ритуал прежде, чем наступит перенасыщение. Но теперь я не уверен, что повторю этот опыт когда-либо: я временами чувствую сожаление по поводу двух шикарных в постели неофиток, которых пацан-донор оставил в школе, и это точно ненормально. И обидно, что я даже не помню моментов, связанных с ними и постелью.

После обеда и повторной медитации я понял, что в ближайшее время от осколков чужой личности точно не избавлюсь. Слегка примирял меня с действительностью удачный результат ритуала: кузнечные знания я перенял в полном объеме. Пацан не соврал: осматривая шест, я понимал, как его нужно выковать, и знал, что без опыта у меня не получится выковать такую длинную и прямую железку. Зато теперь я знаю, как устроена кузнечная печь, какие инструменты нужны для ковки лопат и гвоздей, и многое другое. Но если бы я вернулся в прошлое и встал перед выбором, стоят ли такие знания слияния с другой личностью, то отказался бы от ритуала, не раздумывая. Если и буду в следующий раз издеваться над собой, то в обмен на навык, который будет этого стоить и отобразится в статусе. И не у семидесятилетних адептов — думаю, лавина образов и частей старой личности похоронит меня, и не факт, что я её переварю и останусь собой.

Я встряхнулся и поднялся. Меня ожидают другие дела.

Я дошёл до пленников, сверлящих меня ненавидящими взглядами и вырвал изжеванный, обслюнявленный кляп изо рта третьерангового.

— Будь ты проклят, скотина! Надеюсь, ты сдохнешь! Я каждую секунду молюсь, чтобы энергия мира покарала тебя!

— Хорошо, — кивнул я и присел на корточки, упираясь спиной в скалу. — Итак, мы с вами несколько часов назад говорили об отсутствии бонусов за убийство адептов…

— Ссаный ублюдок!

— Я сейчас верну кляп на место, — предупредил я, но адепт не проникся.

— Желаю, чтоб тебя демоны забрали! Чтоб твое сердце обратилось прахом, а ты жил! Желаю, чтоб сгнило все, что тебе дорого!

Когда я поднял перепачканный слюной кляп, адепт сжал зубы, но проклятья шипеть продолжил. Я, пересилив жалость к товарищу — какой он мне товарищ? — ударил адепта по кадыку, и дождавшись, когда пацан зайдется в надсадном кашле, засунул кляп в открытый рот. Похоже, диалога не выйдет. Впрочем, диалог — лишь попытка отодвинуть смерть пацанов: поглощенная память давит на совесть, и я затягиваю с этим неприятным, но неизбежным делом.

— Итак, по поводу бонусов. Я убил кучу адептов одного со мною ранга и выше, но мой бонус от этого не возрос и нового не появилось. И я решил, что лучше провести опыт в лабораторных условиях. С убийства неофитов я получил ускоренное всасывание бао, а потом задавался вопросом: почему не падают другие плюшки? Причем с рангов повыше и плюшки должны быть покруче. Адепт от неофита, конечно, отличается, но я не знаю, зависит ли это от плотности бао, а если не зависит — то от чего зависит? По сути неофит — это просто слабый адепт, и если за убийство неофитов падает плюха, то почему не падает за адепта? Физика вашего мира хромает на обе ноги, ребят, и это раздражает. В ваших книгах — крохи полезной информации, ваши наставники идут нехожеными тропами и знаниями делятся, как любимой женой — то есть, никак. А значит, мы будет ставить опыты, раз это — единственный способ узнать истину и ответы. Хотя, этот способ тоже может никуда не привести…

Я встал, потянул из-за пояса ножик и переключился на энергетическое зрение. Второранговый адепт мычал от ужаса, но сопротивляться мне не мог: я перевернул пленника на спину, сорвал с шеи артефакт — негатор и внимательно наблюдая за энергией, всадил в сердце адепта клинок.

Едва из тела адепта стала появляться дымка, я протянул к ней руку и попытался втянуть в себя эту энергию…

Руку ошпарило, будто я сунул ее под струю горячего пара. Я выругался и отдернул ладонь, но боль от этого не утихла. Опять повредил энергоканалы! Какого черта?! Он всего-лишь второранговый! Мало мне головной боли… Дьявол!

Я шипел от боли, размахивая пострадавшей ладонью, а белая дымка медленно поднималась куда-то вверх.

Больше экспериментов я решил не ставить — освободил третьерангового, отдал ему меч и убил в поединке. Наверное, опять сыграли осколки личности адепта-кузнеца.

А потом принялся созданием артефакта телепортации,