Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ЛЕНИНГРАД. УТРО. КООПЕРАТИВНЫЕ ГАРАЖИ
Около ремонтного бокса под номером шестьдесят четыре стояли черная «Волга», милицейский «уазик», зачем-то «скорая помощь» и «труповозка» — автофургон без окон с единственной задней дверью.
Обе половинки этой двери были распахнуты, и туда как раз в эту минуту вносили на носилках прикрытый черной клеенкой труп Зайца...
Ворота гаражной ремонтной зоны были распахнуты, и там копошилась оперативная группа уголовного розыска...
...в которой участвовали двое уже знакомых нам оперативников — те, которые когда-то арестовывали Толика за угон «хлебовозки», потом принимали Николая Ивановича Петрова у себя в Третьем отделении милиции и много позже присутствовали в крематории на похоронах Любови Абрамовны Лифшиц и Сергея Алексеевича Самошникова.
Это они тогда пообещали Толику найти убийцу его отца и бабушки...
Уныло ходил по гаражу милиционер-кинолог с собакой-ищейкой.
Собака с отвращением отворачивала морду от чего бы то ни было и рвалась с поводка на свежий воздух. А ее оперативный руководитель тоскливо пытался сказать каждому:
— Ну чего вы хотите от собаки-то, когда вокруг все бензином вымыто?! Да еще труп неизвестно сколько провисел тут облеванный и обоссанный... Здесь человеку-то находиться невмоготу, а вы еще от собаки чего-то требуете... Кажный раз только одни попреки и слышишь!..
— Никто от твоей шавки ничего не требует, — сказал ему один наш знакомый оперативник. — Вали с ней отсюда по холодку, не путайтесь под ногами!..
У распахнутых ворот ремзоны толпился всякий милицейский служебный люд.
Здесь же снимали показания с председателя кооператива и нескольких гаражевладельцев...
— А еще у кого могли быть ключи от этого ремонтного бокса? — спрашивал председателя второй знакомый нам оперативник.
— Ключи от этого гаража могли быть только у меня — у председателя. Я получаю заявку на самостоятельный ремонт машины от членов нашего кооператива, выдаю ключики под расписку, а потом так же их принимаю. Все! И вторые ключи были у подполковника милиции Петрова Николая Ивановича... Он тоже член нашего кооператива. И член правления.
— А он когда последний раз здесь ремонтировался? — словно невзначай спросил следователь районной прокуратуры.
Оперативник все записывал и записывал в свой потрепанный блокнот...
В гараже следственная бригада снимала отпечатки пальцев с тельферной колодки, с бутылки из-под ликера «Южный», с табуретки...
Еще кто-то внимательно осматривал внешний край воротных створок, замок, ручку двери...
— Николай Иванович, считай, здесь уже с полгода не был, — сказал председатель кооператива. — Как «Москвича» своего продал, так и перестал сюда ходить... Он сейчас на «Жигуля» копит. Ждет, когда дадут ему машину у вас в эМВэДэ, и снова начнет появляться в гараже.
— У нас дадут — как же... — сказал оперативник. — Догонят и еще дадут!
А следователь прокуратуры тут же переспросил:
— Так вторые ключи, вы говорите, у этого Петрова были?
И стал записывать в свой блокнот.
Подошел водитель «труповозки»:
— Увозить можно? А то у нас еще три вызова...
— Чего ты у меня спрашиваешь?! У тебя хозяин — судмедэксперт! Вот его и спрашивай...
— А он велел к вам идти...
— А я тебе велю идти к бениной маме с этим дохлым говнюком!
— Все ясно, — мирно сказал водитель «труповозки». — Уже пошел.
Он сел за руль своей мрачной машины и уехал вместе со своими помощниками и трупом Зайца.
Начальник уголовного розыска райотдела, садясь в свою потрепанную черную «Волгу», говорил старшему опергруппы Третьего отделения:
— Короче... Знаете, что делать. Ученого учить — только портить. Если что — докладывайте. То, что это не самоубийство, и ежу понятно. Привет!
И тоже уехал...
КАБИНЕТ В ТРЕТЬЕМ ОТДЕЛЕНИИ МИЛИЦИИ
Это был тот же самый кабинет, куда когда-то приезжал подполковник Петров выручать Толика Самошникова...
За двумя письменными столами сидели те же самые оперативники.
Один из них заканчивал допрашивать пацана из окружения Зайца:
— Так ты говоришь, что до поездки Зайцева к тетке этого золотого кольца у него не было?
— Не было...
— А появилось только после того, как он вернулся в Ленинград?
— Да.
— Ну хорошо... Распишись вот здесь... Молодец! И вот здесь тоже... Хорош. Нужно будет — вызовем. Вали отсюда...
Второй оперативник оторвался от бумаг, сказал выходящему пацану:
— И позови из коридора следующего!
Первый опер — второму:
— Костя, махани в колонию — к Тольке Самохе. Может, чего нароешь...
— А как я туда доберусь?
— Сходи к Петруччио. Может, даст машину...
КАБИНЕТ НАЧАЛЬНИКА УГОЛОВНОГО РОЗЫСКА
Этого начальника мы уже видели в кооперативном гараже, когда увозили труп Зайца.
— Петр Петрович, — сказал оперативник, — мне бы в колонию смотаться, к Самошникову... Вы мне машинку какую-нибудь не дадите?
— Ага! — сказал Петруччио. — Сейчас — с разбегу. Перетопчешься. Мы все — в говне, а ты — в белой манишке с «бабочкой»! Да?
— Просто, Петр Петрович, я подумал...
— Не о том подумал, Костенька... Ты думай про то, что у нас одна «Волга», которая под моей задницей разваливается, патрульный «УАЗ» и один оперативный «Москвич», который колеса на ходу теряет от старости. А горючее мы, как последние курвы, у знакомых шоферюг сшибаем. Что вполне можно квалифицировать и как вымогательство, и как «получение взятки»! А насчет колонии, Костя, мысль хорошая. Двигай!
У ДОМА САМОШНИКОВЫХ
У подъезда скамеечки, старушки с внуками и без...
— Фирочку-то скоро выпишут?
— Лидка Петрова говорила, что вот-вот...
— Ох, бедненькая-а-а!.. Господи, как же это Боженька-то допустил такое?!
— Зайцев старший-то в запой ушел в страшенный... — сказала третья старуха и стала тревожно оглядываться. — Алик! Алик, ты куда запропастился?! Ну-ка вылазь из кустов счас же!
И на зов бабушки из кустов, обрамлявших унылую хрущевскую пятиэтажку, вылез пятилетний Алик...
В одной руке он держал малюсенького котенка, а в другой — очень большой грязный слесарный молоток...
Это был молоток Зайца, которым он убил Сергея Алексеевича Самошникова.
— Брось эту гадость немедля! — крикнула бабушка внуку.
Тот испуганно выронил молоток.
— Стой... — сказала одна из старух и с трудом поднялась со скамейки.
Она подошла к упавшему молотку, нагнулась над ним и, не прикасаясь к нему, внимательно разглядела молоток...
— Так он же весь в кровище засохлой!!! — сказала старуха.
— Ой, страсти-то какие!.. — воскликнула вторая. — А может, ржавый просто?.
— Да на нем волосы прилипшие!.. Какая там ржа?! Что ж я, зря двадцать лет заседателем в нарсуде отмантулила?! Никитишна! У тебя у одной телефон есть — звони-ка в Третье отделение... Уж не этим ли молотком Сереженьку нашего Самошникова убивали?..
КОЛОНИЯ УСИЛЕННОГО РЕЖИМА
В колонии шла обычная послеобеденная жизнь — строем маршировали через плац из учебных классов...
...грузили старые железные койки на грузовик...
...выносили чаны с объедками из столовой...
...кто-то из подростков учил уму-разуму младших — щелкал их по бритым головам, а те покорно подставляли свои головы и тихо плакали...
И все в одинаковой серо-мышиной мешковатой форме заключенных с дурацкими шапочками на стриженых головах...
* * *В Ленинской комнате с жалким детским бюстиком Володи Ульянова с длинными волосиками, с обязательной наглядной «агитацией»...
...сидели оперативник Костя и Толик-Натанчик Самошников...
— Зайца убили в ваших гаражах... — глядя в сторону, сказал Костя.
Толик помолчал, сплюнул, сказал:
— Туда ему и дорога.
— Курить будешь? — Костя вынул сигареты и спички.
— Так я же не курю, Константин Александрович.
— Я и забыл... Ну, чего-нибудь мне вроде пепельнички спроворь.
Толик встал, подошел к длинному столу с красной скатертью, взял подшивку «Комсомольской правды», вырвал полстраницы, свернул из нее кулек, подал оперативнику Косте:
— Сюда трясите, Константин Александрович. Я потом вынесу.
Костя закурил. Спросил будто невзначай:
— Не знаешь, Толик, кто бы мог его замочить?
Толик задумался.
Потом посмотрел прямо в глаза оперативнику, сказал:
— Я бы мог.
Оперативник усмехнулся, не глядя на Толика, стряхнул пепел в кулек из газетного листа.
— Да нет... По времени не совпадает. Когда его убивали — ты здесь безвылазно находился.
— Откуда это вы знаете? — хрипло спросил Толик.
— С начальством с твоим покалякал, с корешками.
Помолчали.
— А он не сам себя порешил? — через паузу спросил Толик.
— Нет. Хотя тот, кто его приговорил, очень хотел, чтобы мы так и подумали.
— В чем же он просчитался? — спросил Толик.
— Кто? Заяц?..
— Нет. Тот, кто его замочил.
- Купе № 6 - Роза Ликсом - Современная проза
- Сволочи - Владимир Кунин - Современная проза
- Мой дед, мой отец и я сам - Владимир Кунин - Современная проза
- Толчок восемь баллов - Владимир Кунин - Современная проза
- Чокнутые - Владимир Кунин - Современная проза
- Пилот первого класса - Владимир Кунин - Современная проза
- Коммунальная квартира - Владимир Кунин - Современная проза
- Старшина - Владимир Кунин - Современная проза
- Клад - Владимир Кунин - Современная проза
- Генеральская дочка - Дмитрий Стахов - Современная проза