Почти как мы. Вся правда о свиньях - Кристоффер Эндресен

а вот дикие животные находятся под угрозой полного исчезновения, ведь на них приходится всего 4 %[362]. Наверное, такие чудовищные цифры сообщают в первую очередь об экологическом кризисе, в который мы сами себя загнали, но важно говорить и об охране прав животных, в том числе домашних. Раз мы знаем, что они все чувствуют, а подавляющее их число живет в условиях, по сравнению с которыми старые пасторальные представления о крестьянском хозяйстве остается лишь вспоминать, трудно не заметить, что поведение человека в этом случае с точки зрения морали сомнительно. Сколько бы мы ни прикрывались тем фактом, что домашнему скоту живется лучше, чем животным в дикой природе, остается существенное различие. Дикие звери находятся за пределами нашей ответственности, а жизнь домашних животных целиком и полностью зависит от того, как мы с ними обращаемся, так что было бы естественно взять на себя моральное обязательство заботиться о них как можно лучше.

Однако мы этого не делаем – нигде в мире в целом и в норвежском свиноводстве в частности. Как не раз говорил мне Лейв во время работы в свинарнике: «Животных надо содержать в порядке, но и дела тоже, так что забота хороша в меру». Другими словами, Лейв считает, что содержать свиней в хозяйстве так, чтобы им жилось не хуже, чем на воле, слишком затратно, подобная работа себя не окупит. И он, вне всяких сомнений, прав, если только ему не начнут больше платить за поставку свиней. Это ведь само собой разумеется – или нет?

Никогда еще свинина не обходилась норвежцам так дешево, как в наши дни. Предпосылкой к этому стали условия содержания животных, которые позволяют Лейву и его коллегам по отрасли выращивать большое поголовье на маленькой площади, корм подавать автоматически, а ухаживать за скотом быстро и эффективно благодаря современной конструкции хлевов. Все это позволило норвежской свиноводческой промышленности выдавать в три раза больше мяса, чем в 1960 г., притом что число самих свиноводов в стране сократилось с 50 000 до 2 000 за тот же период[363]. Произошло и еще кое-что: хотя ежегодный оборот свинины в Норвегии вырос с 53 000 тонн в 1960 г. до 138 000 тонн в 2018 г., выручка за весь объем продукции не увеличилась. В 1960 г. отец Лейва получал за килограмм мяса примерно 60 крон (в эквиваленте на 2018 г.), а сам Лейв получает около 25 крон (7 долл. и 3 долл. соответственно)[364]. Даже когда в начале нового столетия фермеры стали тратиться на улучшение условий содержания животных, цены продолжили снижаться. Таким образом, Лейв наглядно убедился на практике, что благополучие животных едва ли принесет выгоду ему самому. Многие фермеры чувствовали, что их безапелляционно вынудили вкладывать больше. Возможно, эта тенденция продолжится. Предположим, что фермерам стали платить больше, чтобы они могли существенно улучшить условия содержания животных. Тогда, естественно, мы должны быть готовы к росту цен на мясо в магазинах. Многие считают такое решение разумным выходом: нагрузка на производство снизится, животным станет лучше, выбросы парниковых газов пойдут на спад, благодать, да и только! Увы, понятно же, что нет.

С 1950-х гг. Норвегия проводит протекционистскую политику в области сельского хозяйства, что защищает местных производителей от конкуренции с иностранными. Высокие заградительные пошлины и запрет на импорт пищевой продукции из стран с низкой себестоимостью производства способствовали сохранению в стране хоть какого-то сельского хозяйства. Без подобных мер, которые мешают иностранным товарам попадать на полки местных магазинов, у норвежских производителей не было бы ни малейшего шанса выстоять. Так уж мы устроены: выбираем что подешевле. И есть немало убедительных оснований сохранять положение, которое помогает норвежскому сельскому хозяйству удерживаться на плаву: в случае международного продовольственного кризиса мы сможем сами себя обеспечить, мы строже относимся к распылению пестицидов, продукты не приходится везти издалека, а за животными в целом ухаживают лучше. Проблема в том, что многие люди – и число их растет – считают, что за поддержку сельхозпроизводителей мы платим неоправданно большую цену. И дело вовсе не только в 14 млрд крон, которыми государство ежегодно субсидирует фермеров[365], и даже не в безумных 25–30 млрд общей финансовой помощи в год, если считать по формулам Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР)[366]. Часто недовольство положением норвежского сельского хозяйства вызвано простым бытовым – и «несправедливым» – фактом: по шведскую сторону границы бекон стоит заметно дешевле. И это ставит перед профильными чиновниками сложную задачу по поиску баланса. С одной стороны, фермеры должны получить заслуженное вознаграждение за работу, а с другой стороны, нужно убедиться, что модель справедлива и по отношению к потребителю, которого легко отпугнуть слишком высокими ценами на товары на продуктовых полках магазинов. И раз среднестатистический потребитель не готов платить за килограмм свинины больше 50 крон, значительный рост цен может катастрофически сказаться на всей системе продовольственных поставок в стране, потому как это влечет опасность отказа от заградительных пошлин и затем краха норвежского сельского хозяйства как такового. Если мы печемся о том, чтобы животные, которых мы пускаем на мясо, жили в приличных условиях, такое решение проблемы всем выйдет боком. Что же делать? Здесь было бы уместно предложить тем, кому небезразличен этот вопрос, выразить свою покупательскую позицию, отдавая предпочтение мясу с ферм, где «веселые свинки» находятся на свободном выпасе. Думается, тогда мучения животных в сельском хозяйстве в целом уменьшились бы, а объем выбросов парниковых газов снизился. В то же время это дало бы четко понять, что норвежцы не против раскошелиться на мясо. Ничто, конечно, не мешает ни думать так, ни поступать, как я описал, но доля экологичного мяса на рынке продолжает снижаться. Сегодня она не превышает 0,2 %, так что веры в светлое будущее для свиней это не внушает.

Впрочем, не стоит забывать, что найдется немало и тех, кому такие высокопарные рассуждения отнюдь не по нутру. Одни не так уж хорошо зарабатывают, у других к гастрономическим изыскам душа не лежит, и они вовсе не склонны к долгим витиеватым «разглагольствованиям» об этике обращения с животными. Некоторым вполне достаточно съесть незамысловатую сосиску с картошкой, перед тем как идти стричь газон, и никто на них за это свысока не смотрит. А тем, кому не все равно, я бы рекомендовал ознакомиться с размышлениями того, кто мыслит и правда широко и вдумчиво.

Если выбирать лишь один текст, который бы отражал современную этическую дискуссию по этому вопросу, я бы выделил книгу «Освобождение животных» (Animal Liberation)[367] Питера Сингера, впервые опубликованную