Ведьма внутри меня (СИ) - Пик Ева

Но речь, как оказалось, шла о другом.

— Я видел в вас кого угодно, но только не невинную девушку, оказавшуюся здесь по воле обстоятельств. Я приставал к вам, вёл себя откровенно и бесстыдно, как с женщиной лёгкого поведения, и сейчас мне остаётся только сожалеть обо всём том, что я творил. Прошу прощения за своё дерзкое поведение и недостойные поступки в отношении вас.

Я прикрыла рот рукой, кашлянула. Не знаю, каким чудом мне удалось сдержать нервный смех. Культурные различия опять явили себя во всей красе.

— Если бы ваши поступки были мне неприятны, — сказала я, осторожно подбирая слова, — то я бы оттолкнула вас, возможно, ударила по лицу.

— Знай я, кто вы, я бы вёл себя совершенно иначе. Я бы ухаживал за вами, вёл бы себя деликатно и осторожно, чтобы не испугать вас, не причинить вред, — сказал Дэбрэ серьёзным тоном. — Прошу простить мне мою дерзость и дать второй шанс произвести на вас благоприятное впечатление.

О, хорошо. А то я уже начала думать, что избыточной вежливостью он прикрывает желание сдать назад и больше не предпринимать никаких шагов к нашему сближению.

— Хорошо, я вас прощаю. Но только в том случае, если мы оставим это недоразумение в прошлом. А в будущем вы покажете мне, как выглядят деликатные ухаживания виконта Дамиана Дэбрэ.

Он улыбнулся.

— Спасибо. — После непродолжительного молчания заметил: — Меня восхищает ваша смелость, откровенность. Ваш мир, видимо, сильно отличается от нашего мира.

Думаю, я поняла его правильно: он хотел узнать больше о том мире, откуда я пришла. На этот вопрос я уже давно определилась, что скажу. Рассказы о летающих железных птицах и самоходных повозках без лошадей здесь никому не нужны. И меньше всего нужны мне самой. Теперь это мой мир, и не стоит лезть со своим уставом и рассказами о прошлых обычаях в чужой монастырь. Это мне нужно адаптироваться к этому миру, а не ему — ко мне. А значит, бесполезно тратить часы на объяснения, что такое Интернет и мобильная связь.

— Я почти ничего не помню о той своей жизни. Только родных, которых потеряла. Скрежет металла, огонь, который унёс их жизни и моё здоровье. Простите, мне не хочется об этом говорить, не хочется даже мысленно возвращаться туда. Ведь я теперь здесь, моя жизнь вновь началась с чистого листа, и смутные воспоминания прошлого никак не улучшат ту картину, которую я хочу нарисовать на этом листе. Поймите меня правильно и простите за моё непреклонное «нет».

Дэбрэ кивнул. Он прекрасно меня понимал, и это тоже мне очень сильно нравилось в нём.

— Значит, мы не будем говорить о том мире. Но я прошу объяснить, как вы попали сюда в этот раз.

— А прошлый раз вас не интересует?

— С прошлым я уже разобрался. Демоны такого уровня силы способны на многое. Совершить обмен телами для них не такая уж сложная задача, если нет никакой защиты.

Я нахмурилась.

— Но в том мире, — сказала я, нарушая собственное обещание не возвращаться туда даже мысленно, — у меня сложилось впечатление, что моё тело там находилось в бессознательном состоянии или глубоком сне все те дни, которые я провела здесь в теле Майри. То есть её душа до моего тела не добралась.

Дэбрэ сел удобнее, закинул ногу на ногу. Похоже, его сильно беспокоили те извинения, которые он уже принёс, а теперь самоуверенность к нему возвращалась. Говоря о переселении душ, магии и демонах, он находился в своей стихии, где он — царь и бог.

— И всё же, скорее всего, душа Майри там была, — сказал он уверенным тоном. — Майри умерла и телом, и духом. Видимо, в последние дни, когда она полностью вручила себя во власть демона, её духовных сил хватало только на сон.

— Но что с ней случилось потом, когда произошёл обратный обмен? Меня не было здесь почти сутки. Я вернулась — и тут такое. Что произошло?

Лицо Дэбрэ посуровело.

— К сожалению, мы упустили время, забили тревогу только ночью, когда уже было поздно. А до того мы с вами не виделись, вернее, с Майри. Она сказалась больной, отказывалась от еды и общения из-за недомогания, и за весь день виделась только с сестрой Катариной. Майри попросила послать за ней, сказала, что только сестра Катарина знает, как ей помочь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я подалась вперёд.

— И что теперь с сестрой Катариной? С ней всё хорошо?

Дэбрэ покачал головой.

— Нет, нехорошо. Вернувшись отсюда домой, она упала в обморок и очень долго не приходила в себя. Сейчас ей уже лучше, но пока она не встаёт. Ей помогают лучшие целители, со временем она справится с тем, что с ней случилось.

— Но что с ней произошло? Вы знаете?

— Она потеряла все силы — вот, что с ней случилось. Думаю, демон забрал всё себе. Судя по всему, Майри все эти годы не лечила Катарину, не избавляла её от излишка сил, а накапливала их в её теле, чтобы воспользоваться в нужный момент. Периодически приоткрывала заслонку, чтобы всё не рвануло раньше времени. Потому Катарину мучили постоянные боли, и она нуждалась в Майри.

— Но зачем это делать? Демоны ведь могущественные, вы сами говорили об этом!

— Нас защищает от демонов то, что они — существа не из плоти, а из энергий. Обладая огромными силами, они не могут применить их в нашем мире без помощи человека. Человек должен позволить управлять собой, через него демон и творит свои тёмные дела.

— Так же и с богами, да? Они помогают своими силами, но пользуются нашими руками.

— Вы всё правильно понимаете, — Дэбрэ кивнул.

— Вот и ответ, — сказала я. — Вы спрашивали, как я пришла в этот мир. Я обратилась к богам: к Деве-Сестре и Отцу-Защитнику. Я молилась и рисовала пентаграммы. Одну видела на молитвеннике, другую — на защитном медальоне. Я делала это часами, пока не устала так, что уже не понимала, что делаю. И тогда две пентаграммы объединились в одну, и в ней одной стало и мужское, и женское, и Богини, и Бога. Когда это произошло, я очутилась здесь, в огненном круге. А дальше вы всё знаете, вы же там были.

Дэбрэ долго молчал.

— Я видел пентаграмму на вашем теле собственными глазами. Не могу спорить с очевидными фактами. И другого объяснения нет, но…

Он встал, прошёлся туда-сюда по гостиной. Его волнение чувствовалось на расстоянии.

— Понимаете, Майя, такого не бывает. Боги помогают нам редко, — наконец сказал он. — Так редко, что я не помню последнего достоверного случая.

— Но мы молимся, — сказала я, до попадания в этот мир толком не молившаяся ни разу.

— Обращаясь к богам, мы напитываемся уверенностью в победе, в правильности нашего выбора. По определённым признакам можем понять, одобряют ли боги наши поступки. Но прямое вмешательство, причём такое значительное — это крайняя редкость.

— Возможно, Дева и Отец вмешались, потому что демон Майри был очень силён, а у богов в этом мире нет других рук, кроме наших. И они воспользовались моими, чтобы изгнать зло из этого мира.

Дэбрэ остановился напротив меня. Его взгляд было тяжело выносить, но я постаралась не опускать голову.

— Именно так и произошло. Демон должен был растерзать вас, я не успевал помочь, изгнать его до того, как он навредит вам. И даже если бы только ранил его — вы находились рядом, он убил бы вас, разъярившись от боли, просто из мести, потому что мог. Но случилось иначе. Он коснулся вас, и я уже думал, что всё, потеряю вас снова. А он отпрянул, начал вопить от боли, и тогда звук флейты легко прогнал его. И я не уверен, что там, где он оказался, не лежит теперь лишь кучка пепла. Исчезая, он весь светился, чернота в нём пошла трещинами, он изнутри горел золотистым огнём — точно таким, какой я видел на пентаграмме на вашем теле. Это меня и поражает. Вы меня поражаете, Майя. Это вы уничтожили демона, тот золотой свет в вас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я встала, как и он, больше не в силах сидеть на месте. Волнение сделало мои пальцы холодными, ладони — влажными. Я вытерла руки о платье. Потом подумаю о том, что выглядело это не слишком красиво. Потом, когда перестану так волноваться и переживать.

— У меня есть ещё один способ поразить вас, Дамиан.