Рейтинговые книги
Читем онлайн Иешуа, сын человеческий - Геннадий Ананьев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 108

— Боже мой! Боже мой! для чего Ты оставил меня? Далеки от спасения моего слова вопля моего… На Тебя оставлен я от утробы; от чрева матери моей. Ты — Бог мой. Не удаляйся от меня; ибо скорбь близка, а помощников нет… Я пролился, как вода; все кости мои рассыпались; сердце мое сделалось как воск, растаяло посреди внутренности моей. Сила моя иссохла, как черепок; язык мой прильнул к гортани моей, и Ты свел меня к персти смертной… Но ты, Господи, не удаляйся от меня; сила моя! поспеши на помощь мне… Буду возвещать имя Твое братьям моим, посреди собрания восхвалять Тебя…

На дороге из города показались две Марии: Магдалина и сестра Лазаря. Екнуло сердце у Иисуса, прервалось шептание.

«С какой вестью? Не ангел ли спаситель меж них?»

Они встали в хвост жаждущих прикоснуться к Иисусу, дабы передать ему через прикосновение грехи свои и получать силу его в душу свою.

«Неужели и они поддались общему языческому дурману?»

Думай, что хочешь, предполагай, что заблагорассудится, но время не поторопишь: к распятию Мария Магдалина и Мария — сестра Лазаря подойдут не раньше, чем через полчаса.

Вскоре Иисус вновь зашептал очередной псалом Давида, славя Бога и умоляя не оставлять его без благодати своей.

Для Марии Магдалины, у которой сердце разрывалось от вида мук, какие испытывает страстно любимый, стоять в длинной очереди женщин было во много раз мучительней, чем Иисусу ждать ее. Только она знала, какой ценой давалось ей это медленное, шажок за шажком, движение к распятию. Не будь у нее цели, она давно бы бросилась к ногам Иисуса, целовала бы их, беря на себя его боль, а если бы легионеры попытались ее оттащить она вцепилась бы в них, как дикая кошка; но сейчас делать ей этого нельзя, если она хочет исполнить свой долг.

Страдала Магдалина еще и оттого, что она вполне понимала мысли Иисуса, считающего себя брошенным всеми учениками, всеми друзьями и всеми, уверовавшими в него. А ведь эти мысли били совершенно напрасными: ни апостолы не были предателями, ни она, ни все его друзья. А тем более она — безмерно любящая своего кумира — она все сделала, чтобы спасти его. Опомнились от потрясения и ученики его и собрались было решать, что предпринять ради спасения Мессии, но она, Магдалина, попросила их, не раскрывая всего замысла, продолжить укрываться в домах сторонников Иисуса. Убедить их в необходимости временно бездействовать, стоило Марии большого труда.

А намерения у апостолов были такими: пройти спешно по всем пещерам и собрать всех, кто смел, чтобы повести их на Голгофу и отбить распятых. В первую очередь, конечно, Иисуса.

Большую надежду они возлагали на укрывавшихся в пещере Иеремии, не зная того, что она блокирована легионерами и что именно там их ждала полная неудача с кровавыми последствиями. И очень хорошо, что они все же послушали Магдалину: судьбе угодно было сохранить их жизни для великих свершений.

А сама Магдалина? Она не спала и, можно оказать, не ела вот уже вторые сутки, но разве скажешь Иисусу об этом?

«Ничего. Поймет и оценит, когда будет спасен».

Всему, однако, приходит конец. Длинной очереди тоже. Вот Магдалина у креста. Обхватила, словно птица своего птенчика крыльями ноги Иисуса, припала к ним губами, хотя клялась поступить так же, как все женщины, лишь прикоснуться к телу Мессии и натереть грудь его потом, после чего прошептать ему, как он должен вести себя дальше; увы, не справилась со своим порывом, целовала и целовала ноги Иисуса как помешанная и вряд ли оторвалась бы вообще, если бы не подруга ее Мария.

Та силой подняла Магдалину, гневно шепнув ей:

— Ты что?! Хочешь провалить все?!

Опомнилась Магдалина. Будто оправдываясь перед подругой, даже не поднимая головы на любимого, начала чеканить слова столь громко, лишь бы Иисус услышал их, хотя, в общем-то, она не опасалась стражников, ибо они получили свою мзду, однако все же считала излишним говорить слишком громко.

— Вспомни Индию. Поступи так, к чему готовился там, но не свершил. В остальном положись на друзей своих, на любящих тебя, на уверовавших в тебя. Ты возродишься.

Вот это — да! Иисус понял, к чему призывает Магдалина, но все же напрягся, чтобы проникнуть в ее мысли, а осилив это, всячески начал поносить себя: неужели он не мог вместо того чтобы шептать псалмы от горя одиночества, сосредоточиться на Марии Магдалине; но, ругая себя, Иисус ликовал: «Не оставлен! Не одинок!»

Даже вдыхать ему стало намного легче.

Восторженное состояние, однако же, постепенно отступало, а ему на смену являлись серьезные мысли, которые поначалу напрочь отметали ложь. Мог ли он, с самого детства не принимавший ложь, как средство достижения цели, сам встать на путь обмана?!

В своих раздумьях в пещере Искушения у ессеев, в раздумьях в Храме Озириса, в раздумьях у белых жрецов в Индии, в раздумьях у Сарманских братьев в Эдессе, а затем в раздумьях в отчем доме перед тем, как его покинуть и начать проповедовать, он пришел к твердому выводу, что одно слово, пусть даже Живой Глагол Божий, каким бы привлекательным оно не было, не приведет к успеху, если не будет подкреплено делом.

Единство слова и поступков — вот основа основ успеха, особенно в таком деле, какое он взвалил себе на плечи: полный переворот в вере, полное ее обновление.

Разве не было до него проповедников и мыслителей, которые убедительно доказывали, как разрушает основу веры внешняя обрядность, жесткие ограничительные рамки ритуалов, малейшее отступление от которых грозит смертью людям пытливого ума и свободолюбивой души; но их слова, их идеи хотя и были услышаны тысячами, но не подхвачены ими, ибо слово без поступка — пустое слово.

Он же, Иисус, воплощая в себе Живой Глагол Божий, являлся одновременно и ярким, неотступным его исполнителем, проводником высших идей в жизнь. Именно в этом он видел успех своего великого дела.

И вот теперь он оказался перед выбором; честная смерть или жизнь ценой обмана…

Он, посвященный матерью Богу, по доброй воле своей дал слово ессеям, когда имел право выбора. Тогда ему так и было сказано: твоя судьба в твоих руках; и чтобы определиться не скоропалительно, он по совету старейшин и наставников провел долгое время в пещере Искушения в глубоких раздумьях, в борении противоречивых устремлений, а после того твердо заявил:

— Я буду проповедовать!

И разве не говорили ему жрецы Храма Солнца о том, чем кончится триумфальный и скорбный путь? Но он и там столь же решительно заявил:

— Пройду весь путь свой до конца своего!

А когда после возвращения в отчий дом мать и младший брат упрашивали его назорействовать, оставаясь с ними, чтобы молиться неустанно о прощении Господом грехов избранному им народу Израиля, разве не возмутился он тем, что его не поняли родные его?

А на горе Иермона? Гонимый, он вполне мог остаться в храме Корейоны-Приснодевы, поклониться ей и сыну ее Зону, но разве не он сам вынудил жрецов удалить его из храма?

Но там, на горе, ему предсказан, хотя и намеком, добрый конец: повторение того, что сотворил Бог с Авраамом и Исааком — отвел Бог руку Авраама от горла сына его за послушание его, за верность беззаветную в служении ему, Господу.

А разве он, Иисус, хотя бы словом или даже в мыслях оскорбил Отца Небесного. Он искренне преклонялся перед ним, он делал все, чтобы люди тоже верили сердцем своим, душой своей в Единого, не только внешне выказывая свою веру, а всем своим существом, беззаветно отдаваясь глубокой и непорочной вере.

Путалось все в голове Иисуса, схлестывались аргументы за и против, но ни то ни другое никак не могло одолеть противную сторону и как найти золотую середину. Да ее и не было — этой золотой середины. Выбор не велик: либо смерть, либо — жизнь. Иного ничего не существовало.

Борение мыслей Иисуса застопорилось, когда он увидел на дороге от городских ворот пару дюжих рабов с молотами в руках.

«Вот и выбирай!»

Он был наслышан, что распятым дробят кости ног, чтобы те, потеряв возможность подтягивать тело вверх, скорее помирали от удушья. Выходило, кто-то хочет быстрейшей их смерти. Боятся ночи, которая может принести освобождение казненным: навалятся сторонники и снимут с креста, побив стражу.

Не вспомнил отчего-то Иисус, что завтра Пасха, а ее нельзя осквернять распятиями. Напомнил ему об этом один из рабов с молотом в руке. На вопрос стражника «Кто прислал вас и зачем такая спешка?» раб ответил:

— По воле прокуратора. Иудеи упросили его, чтобы снять распятых на закате, — и хмыкнул: — Не живых же снимать.

Он явно повторил слова, сказанные тем, кто направил их на Лысую Гору довершить начатое злодеяние.

— Проверим, крепки ли кости бунтарей! — с вызовом бросил второй раб и сжал рукоять молота в своем пудовом кулаке.

Рабы явно были горды полученным заданием, за выполнение которого их ждало доброе вознаграждение. А, возможно, даже свобода…

1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 108
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Иешуа, сын человеческий - Геннадий Ананьев бесплатно.
Похожие на Иешуа, сын человеческий - Геннадий Ананьев книги

Оставить комментарий