Конан и Властелин смерти Танзы - Роланд Грин

Воин нагнулся, подобрал комок строительного материала и покрутил перед пустыми глазницами. Подняв свободную руку, он с силой ударил ей о каменную стену. Брызнул сноп искр, которые разлетелись во всех направлениях, однако часть из них попала на комок.

Повалил дым. Затем, когда появились языки пламени, скелет бросил горящий шар в середину соседнего гнезда.

Казалось, даже он содрогнулся от распространившегося зловония. Конан же почувствовал себя так, будто его окунули головой в навозную кучу, длительное время созревающую под горячими лучами солнца. Но варвар отходил без суеты, несмотря на то, что нос и легкие убеждали своего хозяина бежать без оглядки из омерзительной клоаки.

Пока киммериец занимался поисками открытой площадки, скелеты поджигали остальные гнезда. Они работали без устали, высекая искры и швыряя трут. Густой, черный дым источал неописуемую вонь. Среди клубов мелькали красные огоньки, и Конан слышал их треск. До него также доносились все более нарастающие ритмичные щелчки лопавшейся от жара скорлупы.

Эти звуки остановили бегство змей, которые совершенно обезумели в стремлении спасти из огненного смерча свои яйца. Конан снова нырнул в едкое марево, хотя он едва мог дышать там.

Сейчас в его мече отпала необходимость. Змеи были безнадежно одурманены дымом, а их противники не использовали дыхание. Почти ослепшим, задыхающимся, потерявшим ориентир в пространстве тварям союзники Конана устроили настоящую бойню.

Когда издохла последняя змея, скелеты понемногу потянулись к киммерийцу под открытое небо. Конан сделал вывод, что даже у воинов из камня существует предел выносливости. Некоторые с трудом держались на ногах. Цвет большинства из них переменился от сероватого-белого к черному с вкраплениями обугленного ихора. Мало у кого сохранилось оружие.

Опершись на меч, киммериец невидящим взором смотрел на окрестности. Подобное чувство он испытал однажды в Вeндии. Варвар с друзьями выслеживал тигрицу-людоеда, вырезавшую целые деревни. В конце концов, они убили ее в логове, застигнув врасплох, когда тигрица пыталась спасти детенышей. Безусловно, это требовалось ради избавления людей от страха смерти. Это была работа, требующая навыков и храбрости воина. Но о таких своих деяниях воин не мог вспоминать с удовольствием или хвастать за вином по вечерам в тавернах…

* * *

Ни у кого не вызывало сомнений, что змеиный ихор — та самая, необходимая «сильная кровь». Проблемой было принести его вниз или доставить сюда неподвижных скелетов до того, как «кровь» потеряет силу.

И все же удача, слишком долго ускользающая от бойцов с Богом Смерти Танзы, теперь повернулась к ним лицом. Удалось отыскать раненную, но еще живую змею, и почти одновременно — вертикальную шахту, резко уходящую глубоко в недра горы.

На крик сначала ответило эхо, а следом откликнулся один из костяных воинов, кто охранял еще не оживленных товарищей и запасы оружия. Дно шахты находилось в пределах сотни шагов от оставшихся внизу скелетов.

Тем не менее, не все было так просто. К примеру, требовалось свить веревку из снятой со змей кожи и преодолеть нелегкий спуск. Веревка несколько раз цеплялась за стены шахты, пока двое костяных воинов не решились ее освободить.

Один сорвался, и опять скелеты устроили тризну по погибшему соратнику. Киммериец с удовольствием заставил бы их замолчать, но не знал как это сделать. Доводы о том, что враги могут услышать, не возымели результата.

— Этот обычай восходит ко дням, когда мы были людьми, — сказал вождь.

По прикидкам Конана их обычаю могло быть несколько тысяч лет. Однако чтобы вступать в пререкания с костяными воинами нужно иметь более острый язык, чем у него.

Варвару пришлось согласиться с тем, что если звуки сражения и дым от горящих змеиных гнезд логова не предупредили врагов, то уже никакой иной шум не повлечет за собой роковых последствий.

Даже во время панихиды скелеты ухитрялись оживлять своих товарищей с помощью ихора. Эти воскрешенные воины выглядели более вялыми, в отличие от тех, кто вернулся к жизни среди битвы в логове змей. Но лидеры приказали одному из первых, давать советы и рекомендации каждому новичку. Так или иначе, все они разбирали оружие и делали то, что у обычных бойцов называлось бы тренировочным поединком. Безусловно, им, лишившимся плоти за тысячелетия сна, было необходимо восстановить практические навыки.

Когда число вновь оживших воинов достигло пятнадцати, Конан услышал отдаленный гул. Он звучал в ушах как низкое жужжание, словно предвещая появление роя огромных мух.

Киммериец обратил внимание вождей на это, но те просто выставили дополнительных часовых и продолжали заниматься воскрешением.

К настоящему моменту внизу оставалось слишком мало неодушевленных костей, чтобы им понадобилась бы помощь всех скелетов поголовно. Многие из тех, с кем столкнулся Конан вначале, приступили к подъему. Кто-то воспользовался веревкой, некоторые предпочли следовать отряду победителей летающих змей.

Не успели первые из них показаться при свете дня, как гора вздрогнула. Сотрясение не было очень сильным, однако твердая порода под сапогами киммерийца на мгновение показалась ему дрожащим желе. Одновременно усилилось гудение. Рой будто надвигался прямо на Конана, почти заглушив шум обрушившейся далеко внизу скалы.

И Конан и его союзники с опаской озирались по сторонам. Скелеты в туннеле ускорили свой темп так, что пятеро воинов выскочили из него почти как единое целое.

Гудение сменилось оглушительным ревом. Гора уже не дрожала, она, казалось, танцевала. Обломки скал сыпались каскадом. Из туннеля и шахты вырастали столбы пыли.

Смешиваясь с пеплом, пыль образовала темную завесу, через которую северянин мог с трудом различить что-либо на расстоянии вытянутой руки.

— Хо! — заревел он, и скелеты вторили ему, поскольку любой поступил бы так, услышав чудовищные стоны горы.

Камнепад мог вполне растревожить уцелевших змей или другие, неведомые напасти.

Но на открытом пространстве было все же более безопасно, чем в пещерах и туннелях. А также под нависающими утесами, где скала в любой момент грозила раздавить одинаково плоть и камень.

Конан не побежал в первых рядах искать спасение, оставшись с вождями скелетов.

Оставшись с вождями скелетов, он кашлял до тех пор, пока не подумал, что его грудь сейчас разорвется от пыли и пепла.

Убедившись, что никто из воинов не отстал, киммериец и два предводителя двинулись за ними. В тот же миг гора вновь содрогнулась. Шахта и туннель обрушились с грохотом, который затмил все прошлые звуки. Поднявшийся сильный жар заставил Конана подумать об извержении вулкана.