Непобедимые скифы. Подвиги наших предков - Наталья Павлищева

– Почему? – В глазах персиянки стояли слезы. Этот чужой язык! Она снова ничего не понимала из происходящего, и никто не мог объяснить, на что так обиделся сильный красивый мужчина.

Лейла уже многое понимала из слов скифов, но только, что касалось лошади, оружия и того, как вести себя в бою. А вот в человеческих отношениях понимания не получалось. Персиянку, рыдавшую в обнимку с осликом, увидел Вордер. Калека был поражен женскими слезами, скифские женщины, а тем более сарматки, никогда не показывают своих слез!

Вордер попытался объяснить Лейле, что плач недостоин амазонки!

– Нельзя! – Рука мужчины поспешно отерла влагу с глаз девушки. – Не плачь, нельзя!

Если кто-то увидит, что персиянка ревет, то амазонкой ей не бывать! Закрыв собой Лейлу от чужих глаз, Вордер вытирал слезы обеими руками, а девушка плакала все горше и горше. И все равно их заметили! Причем младший царь Таксакис. Изумленный видом персиянки, в слезах уткнувшейся лицом в спину осла, он поинтересовался у Вордера:

– Чего это она?

Калека сообразил быстро:

– Плачет из-за того, что не может хорошо править лошадью только ногами! Из-за этого не берут в бой!

Таксакис пожал плечами:

– Верно, не берут, кому нужна амазонка, которая и на коне не сидит?

– Да сидит она, хорошо сидит! – почему-то разозлился из-за нападок на свою подопечную Вордер. – Она еще не научилась стрелять на скаку! А ведь всего с неделю, как вообще седло увидела!

Таксакис только развел руками:

– Ну пусть учится. Только скажи, чтоб не ревела, увидят слезы – засмеют.

Это Вордер понимал и сам. Слушая мужские разговоры, Лейла немного успокоилась. По тону младшего царя было понятно, что выгонять ее никто не собирается, а здесь лучшим другом неожиданно оказался калека Вордер. Девушка вдруг вздохнула: видела бы Залина, как они вдвоем мчатся на коне и бьют стрелами не хуже любого скифа!

* * *

Степь… Вокруг только пожухлая на солнце трава и редкие перелески. Ветер сменил направление, и скифы больше не жгли ее, чтобы не сгореть самим. Это вдохновило персов, но им все равно не хватало воды. Ручьи в оврагах не спасали многочисленных людей и лошадей. Проводник-фракиец сказал, что у скифов множество колодцев в степи. Все, которые попадались прежде, были засыпаны… скифы тоже не дураки оставлять колодцы врагу.

Солнце днем не рыжее и даже не желтое, оно белое. На него нельзя смотреть – сильно слепит. Над землей поднимается душное марево, горячий воздух колышется, словно над раскаленными углями костра, подернутого пеплом.

Передовые отряды персов искали не только скифов, но и хотя бы намек на воду. Десяток всадников медленно двигался по ровной, как пол в богатом доме, степи… Вдруг глаза воина зацепились за что-то впереди. Еще не понимая, что это, он осторожно двинул коня в ту сторону.

– Зенон, ты куда?

– Вон там что-то виднеется…

– Будь осторожен, эти степняки большие хитрецы.

Но Зенон уже понял, что перед ним. Это был еще один колодец. Конечно, ждать, что его оставили, не стоило, но проверить нужно.

Уже через мгновение он, не веря своим глазам, звал товарищей:

– Колодец не засыпан! Здесь есть вода!

Всадники оказались рядом с вожделенным колодцем мгновенно. Сам Зенон с волнением тащил снизу бадью, перехватывая задубелую от влаги веревку. Наконец бадья на срубе. Внутри плескалась чистая, холодная вода! Она чуть пахла пенькой и немного солоновата, как вся вода в степи, но это вода! И персы один за другим жадно пили, проливая драгоценную влагу себе на шею, на грудь. Потом напоили лошадей.

Колодец невелик, но он глубокий, несколько бадей, спешно вытащенных на поверхность, не вычерпали всю влагу… Значит, в степи все же остались колодцы, о которых либо забыли, либо их просто не успели засыпать. Кто-то из персов опомнился:

– Надо привезти воду царю!

Набрали бурдюки и помчались обратно к войску, обрадовать Дария хоть этим.

Конечно, у царя достаточно воды все время; если попадался ручей, то первым влагу из него получал правитель, а потом остальные. Но в последние дни ручьи все чаще оказывались заваленными всякой гадостью. Скифы забивали животных и бросали протухшие туши в воду, превращая ее в непригодную. Но даже такую пытались пить измученные жаждой люди. И все чаще страдали от болей в животах или попросту сидели в ближайших зарослях, отставая от своих.

Передовой отряд домчался обратно быстро, все же отъехали недалеко. Но рассказать о найденном колодце персы уже не смогли. Один за другим они падали с лошадей, скрючившись от рези в животе. Первым рухнул Зенон, первым же и напившийся из колодца. Он только успел прохрипеть: «Вода отравлена…», как из его рта пошла желтоватая пена. Немного подергавшись, перс затих, так и оставшись в нелепой позе.

Барт кинулся к ближайшему воину:

– Где вы пили?!

– В ко… в колодце…

В живых остались только двое, но и те едва дышали на войлоке в повозках. Кони тоже падали один за другим. Дарий распорядился:

– Воду из колодцев не пить и коней не поить!

Откуда было персидскому царю знать, что скифы отравили всего два колодца, точно зная, что персы напьются именно из них. Зато остальные и засыпать не пришлось. Воины Палия, проделавшие такой трюк, радовались: теперь ойранцы будут держаться от их колодцев подальше.

Персы и впрямь шарахались от каждого колодца, от каждого ручейка, боясь страшной смерти от долгожданной влаги. Скорей бы полноводная река, которую не смогут отравить проклятые скифы! Проводник разводил руками: до реки еще далеко, войско слишком медленно движется.

Военачальники подгоняли и подгоняли измученных жаждой и неизвестностью воинов. Вереница людей и повозок растягивалась все сильнее. Понимая, что это делает ее уязвимой, Дарий ничего не мог поделать. Поскорее бы догнать этих скифов и перебить их!

Но скифы, как всегда, держались на расстоянии дня пути, нападали днем и ночью, выматывая воинов Дария, а биться с ним не желали. Жалкие трусы, неспособные защитить свою землю! – злились царь и его войско, вынужденные подчиняться тактике этих презренных трусов. Чтобы не останавливаться то и дело, часть воинов царя царей ехали постоянно вооруженными, напряженно вглядываясь в каждую травинку на пути, сотни разъезжали вокруг по степи, пытаясь предугадать, с какой стороны в следующий раз ждать нападения всадников на невысоких лошадках, быстрых как степной ветер. Каждая стычка, будь то дневной или ночной налет или простая разведка, уносила по несколько десятков воинов. Скифы хорошо стреляли из лука, выпуская тучи стрел, а не попасть в огромное скопление людей было трудно. Зато захватить самих степняков не удавалось. Даже убитых всадники, видно, старались увезти с собой!