Корпорация самозванцев. Теневая экономика и коррупция в сталинском СССР - Олег Витальевич Хлевнюк

скорее всего, не располагали наличными денежными средствами, которые позволяли бы без проблем устроиться в каких-то отдаленных местах. Все было вложено в производство, а получить деньги из банков в последний момент не удавалось. Далеко не все предусмотрительно обзавелись фальшивыми документами. Насколько можно судить из материалов суда и следствия, это не сделали даже руководители организации, включая Павленко.

Так или иначе, десятки членов организации в конце ноября оказались под стражей. Для Павленко пришло время «принять все на себя», как он обещал соратникам, если верить их показаниям. На самом деле сделать это было просто невозможно. Следователи хорошо понимали, что столь значительное предприятие не могло действовать без активного участия достаточно большой группы людей. Доказательств этого вполне хватало. Все, что мог сделать Павленко (если он действительно хотел взять основную вину на себя), — это проявлять на допросах сдержанность и взвешенность в ответах. Впрочем, она могла быть вызвана желанием защитить не только других, но и себя самого.

На первый допрос Павленко доставили сразу после задержания. В Кишиневе с семи часов вечера 23 ноября до половины шестого утра 24 ноября его допрашивал замначальника следственного отдела МГБ Молдавии Милованов[583]. Павленко сразу признал свою вину, отрицать которую было бы невозможно. В самом начале протокола зафиксирован такой его диалог со следователем:

Вопрос: Установлено, что Вы являетесь государственным преступником и возглавляли преступную организацию. Признаете это?

Ответ: Признаю, что я являюсь преступником и так называемое Управление военного строительства № 10, которое я возглавлял, является антигосударственной преступной организацией[584].

Вину за создание организации Павленко взял на себя. Однако следователи набирали материалы. Помимо Павленко, их интересовали общие данные об УВС, его участниках и контрактах. В протоколе допроса была изложена краткая история деятельности организации, информация о заключенных договорах и выполненных строительных работах. Однако на вопрос Милованова о соучастниках Павленко отвечал с явным стремлением выгородить большинство своих сотрудников.

Вначале он назвал только девять человек, посвященных в тайну организации, т. е. виновных по всем статьям. Этими девятью, заявил он, как указано в явно отредактированном протоколе, ограничивались все, «кому было известно о преступном характере и преступной деятельности моей организации»[585]. С явным преуменьшением, отговорившись незнанием, Павленко назвал общую сумму средств, полученных по контрактам, — 13–16 млн руб. При этом он заявил, что деньги расходовались на зарплату рабочим и служащим, командировки, закупки материалов, ремонт автотранспорта, постройку складских, служебных и жилых помещений и т. д.[586] Этой линии о добросовестном выполнении договоров и преимущественно целевом использовании финансов в интересах производства Павленко, как будет показано далее, придерживался до конца.

С 22 часов 24 ноября до трех часов ночи 25 ноября Павленко был допрошен Миловановым о работе организации на территории Молдавии. Он подробно перечислил все договоры и объекты в республике. В данном случае никаких рисков сказать лишнее не существовало. Это была справочная информация, которую следствие на самом деле вполне могло получить и без помощи Павленко[587]. За 26 ноября доступны для изучения два протокола допроса Павленко. Первый допрос с 11 до 17 часов провел Милованов. Речь шла о ранней биографии Павленко и его семье на предмет выявления «кулацкого» происхождения и деятельности в годы войны. По поводу военного периода Павленко был осторожен. Он признавал, что на начальном этапе его строительная организация была ложной, но настаивал, что после перехода в 1943 году в оперативное подчинение авиационных структур ее статус изменился. Кроме того, Павленко указывал, что он и его сотрудники всегда добросовестно выполняли задания командования, за что получали благодарности и награды[588].

В тот же день Павленко перешел в руки военного прокурора Кульчицкого, который провел ночной допрос с 22:30 26 ноября до шести часов утра 27 ноября[589]. Павленко дал более подробные показания о своей деятельности в годы войны и создании УВС. Обращало на себя внимание явное нежелание Павленко втягивать в число соучастников более широкий круг людей. Так, он настаивал, что взятки платил только Датуашвили, причем называл сравнительно умеренные суммы — 12–18 тыс. руб., что было в два с лишним раза меньше, чем зафиксировано затем в приговоре трибунала, и что послужило основой для приговора в отношении самого Датуашвили на следующем суде[590].

С остальными, настаивал Павленко, у него были некорыстные, деловые отношения. В преступления он их не втягивал[591]. Точно так же Павленко говорил о приобретении оружия в местных структурах милиции и госбезопасности. Речь якобы шла о необходимости защиты от оуновцев. На самом деле, как показало в дальнейшем следствие, взаимоотношения организации Павленко с правоохранителями были не столь бескорыстными[592]. Как определенную сдачу позиций можно рассматривать расширение Павленко круга руководства организации. По сравнению с первым допросом, на котором Павленко назвал только девять сообщников, посвященных в тайну организации, теперь он перечислил 20 человек.

Значительную часть допроса 26–27 ноября Кульчицкий посвятил выяснению причин вооружения УВС, создания военной команды и повышенной конспирации. Дело явно клонилось к обвинениям в подготовке вооруженных выступлений по заданию внешних сил. Тем более что организация действовала преимущественно в западных регионах СССР. Осознавая угрозу, Павленко настойчиво отрицал подобные обвинения, объясняя наличие оружия и военизированного подразделения необходимостью охраны и поддержания образа военно-строительной организации[593].

Еще два доступных для изучения протокола допросов Павленко относятся к 9 декабря 1952 года. Сначала Милованов вызвал Павленко днем и в течение трех с половиной часов расспрашивал о работниках учреждений Молдавии, с которыми Павленко поддерживал связь. Затем эти же вопросы Милованов задавал поздно вечером с 21 часа до полуночи. Этот интенсивный интерес к контактам Павленко в Молдавии, видимо, был вызван предстоящим переводом арестованных из республики в Москву[594]. Молдавским следователям нужно было составлять досье на своих чиновников, вовлеченных в скандал. Однако, судя по протоколам допросов, Павленко мало им в этом помог. Подробно описывая свое взаимодействие с руководителями пищевой промышленности и банков, Павленко вновь настаивал, что эти связи «носили в основном служебный характер»[595].

Сравнительно сдержанно выглядел на допросе 5 декабря 1952 года и Клименко[596]. В Киеве с ним работали сразу два следователя — прокурор войск МГБ и представитель МГБ УССР. Клименко сообщил требуемые от него сведения о порядке финансирования организации и выполняемых заказах. Он назвал должностных лиц, которые получали взятки.