Отдел Массаракш - Антон Первушин

Само собой, принадлежность «героя революции» к иномирному племени грязевиков была строжайшей государственной тайной. Мак Сим перестал появляться в ДСИ сразу после уничтожения Центра, но оперативному сектору было известно, что Мир он не покинул. Время от времени полевые агенты присылали донесения из разных краев, где были замечены следы «героя». И как раз сегодня в секторе раздался телефонный звонок - в Столицу доставлено очередное донесение. Курьер должен был передать пакет сотруднику Отдела «М», знающему специальный пароль, в пивной на стыке улиц Третьей Котельной и Второй Пригородной. Телефонам и рациям Оллу Фешт в таких случаях не доверял. Грязевикам ничего не стоило перехватить любую передачу или звонок. Сами же они пользовались какой-то дьявольской системой связи, не использующей электромагнитных волн. М-агенты вообще не узнали бы ни о каких передатчиках, если бы универсальный термоэмиссионный преобразователь, который грязевики применяли в качестве источника питания для своих устройств, не сбрасывал избыточную энергию в микроволновом диапазоне.

Забрать депешу Фешт поручил Птицелову. Узнав об этом, мутант вспотел похлеще, чем на тренировках у Саада. Первое настоящее задание! Пусть и пустяковое с виду. Вернее, это Птицелов думал, что пустяковое, пока Фешт не нагнал на него страху, грозя всевозможными карами за утрату сверхсекретного документа. Поэтому выходил Птицелов за ворота ДСИ с опаской. В погоню за Темным Лесорубом он пускался куда как с меньшим волнением. Да и в радиоактивные джунгли на раскорчевку ходил как ни в чем не бывало. Л сейчас на окраине Столицы и средь бела дня по пустынной правительственной трассе Птицелов вышагивал так, словно это была Стеклянная Плешь, по берегам которой сидели упыри, разинув редкозубые пасти. Массаракш! Не могли, что ли, дать велосипед? Или подбросить до города? Конспирация, будь она неладна!

Но вскоре Птицелов расслабился. Волнение улеглось, он даже принялся насвистывать «Славься Отечество наше свободное…». И когда гладкая, без единой щербинки, правительственная трасса пересекла столичную кольцевую дорогу, забитую несколькими рядами ревущих, извергающих струи вонючего выхлопа машин, Птицелов чувствовал себя как при обычной вылазке в город.

Он шагал по обочине уже несколько часов. Ноги гудели, хотелось пить, да и съеденный в столовой завтрак оставил о себе лишь воспоминания. Воздух окрест кольцевой дороги был такой, что затошнило даже ко всему привычного мутанта. Дождевая морось смешивалась с выхлопными газами, создавая ядовито-серый туман, сквозь который едва пробивались лучи фар. Птицелов брел, как сомнамбула, почти уже не помня, куда и зачем идет. Поэтому, когда за спиной взвизгнули тормоза, он и ухом не повел.

- Эй, парень! - окликнули его. - Садись, подвезу!

Птицелов оглянулся. Из «лягвы» - крохотной малолитражки болотного цвета с брезентовым верхом - почти по пояс высунулся водитель. Немолодой, даже лысина в морщинах, на груди поблескивают то ли значки, то ли медальки.

- Тебе куда? - спросил он, когда мутант подошел.

- На Вторую Пригородную.

- Повезло тебе, парень, - сказал старик. - Я почти в ту же сторону. Давай залезай…

Он отворил дверцу с левой стороны, и Птицелов кое-как втиснулся. Пассажирское креслице было жестким и неудобным, колени уткнулись в раму лобового окна, но выбирать не приходилось - не профессорский лимузин.

- Поехали!

Старик нажал на педаль, малолитражка затрещала, заперхала, затряслась, вклинилась в общий поток, и они «поехали».

Птицелов украдкой разглядывал старика. Рослый дедуля - как он только в эту самоходную жабу помещается?

На владельце «лягвы» был старый имперский френч с двумя переплетенными латунными змеями на лычках. На груди и в самом деле были медали, глухо побрякивающие при каждом рывке автомобильчика. В медалях Птицелов мало что смыслил, но немедленно проникся уважением к старику. Заслуженный дедуля. Видимо, бывший офицер императорской армии.

«Дедуля» тоже покосился на него. В серых глазах бывшего офицера затаилась мудрость пополам с застарелой усталостью.

- Мутант? - спросил он.

Птицелов опешил.

- Д-да, - выдавил он. - А-а… как вы догадались?

- Я полжизни провел среди мутантов, - ответил старик. - Правда, в большинстве своем они не такие красавцы, как ты… Несчастные порождения нашей безответственности, - продолжал он, помолчав с минуту.- Знаешь, парень, я почти уже не помню довоенного времени, хотя на память пожаловаться не могу… Я не помню лиц жены и детей. Не помню вкуса обыкновенной чистой воды, не говоря уже о более изысканных напитках. Не помню, как пели птицы в весенних лесах в пойме Голубой Змеи. Помню, что пели, а не скрипели и перхали, как сейчас, но не помню, какие у них были голоса… М-да… Многого не помню, зато до сих пор стоит у меня в ушах гром военных оркестров и выкрики оголтелых патриотов в день объявления войны… Ты даже представить себе не можешь, парень, как тогда все радовались! Выпячивали воинственно груди, размахивали кулаками, скандировали: «Смерть врагам!» А кому, спрашивается, смерть, если никто даже не знал, кто начал эту треклятую войну?! Бомбовозы, что нанесли первый атомный удар по Курорту, не имели опознавательных знаков и не вели радиопереговоров со своей базой. В эфире звучала лишь Вторая симфония Роода… Ты, разумеется, никогда не слышал этой музыки…

- Слышал, - буркнул Птицелов. - В театре…

Старый офицер изумленно поднял реденькие брови.

- Вот как, - проговорил он. - Прости, парень. Не знал я, что бывают настолько образованные мутанты. Ты, может быть, и читать-писать умеешь?

- Умею, - отрезал мутант. - Так что там с этой симфонией?

Старик хмыкнул, но продолжил:

- Симфонию передавала неизвестная радиостанция, которая находилась на самом Курорте. И бомбовозы выходили на цель, используя ее как радиомаяк… Запеленговать этот маяк успели, но…

Бывший офицер умолк, видимо заново переживая события почти четвертьвековой давности.

- Но было поздно?

- Да, - отозвался старик. - Первая бомба упала на площадь Тысячи Фонтанов - одну из самых красивых площадей в Мире. А может быть, самую красивую… За два года до войны мы с семьей провели на Курорте незабываемый отпуск… Там такие пляжи были, парень. Песок - золото с алмазами. А море… Я даже представить себе не могу, что там теперь творится…

- Джунгли там, - сказал Птицелов. - Мутанты звериные… В море лучше не купаться, сожрут. Или заразу подхватишь…

- Ого, - удивился владелец «лягвы». - Ты, я вижу, мутант бывалый. Как тебя зовут, парень?

- По паспорту?- поинтересовался бывалый мутант. - Или как папа с мамой называли?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});