Змей Искуситель. Исцеление - Мариза Сеймур

волосы. — Без этого никак?

— Я конечно поплачу, возможно снова потренирую свои боевые приемы на тебе и даже временно введу мораторий на секс, хотя я не уверена, но это успокоит меня.

— Уверена, что готова к любому результату?

Нет, вообще не готова. Боится до ужаса, что это ее догадка верна.

— Я очень хорошо знаю, кто такая Элизабет. Она — великолепная обманщица и любит секс, о чем неоднократно мне говорила, но она ничего не делает просто так. Она отдала ребенка тебе. Наверняка это сопровождалось потрясающим концертом, слезами и прочими атрибутами королевы драмы, раз ты сумел все так здорово подстроить. Конечно, ты даже не сомневался, что это ради Дейзи и ее безопасности. Она всем рассказывает душещипательную историю о своем бесплодии. Якобы из-за аварии она больше не может иметь детей. Я достаточно близко ее знаю, и вижу, когда она врет. Она сама оттягивала свадьбу с Алексом, потому что боялась быть запертой до конца жизни в Хэмптонсе в особняке Конте, а именно это и сделал Алекс, узнав об ее изменах. Лиззи очень своевременно вспомнила об отце ребенка, и чтобы ты не послал ее при малейших намеках об отцовстве, надавила на жалость и взыграла на твоей склонности к защите слабых женщин. Она ловко все провернула. Получила иммунитет от Андерсена, свободу от Конте, любовь и поддержку общества и самостоятельную жизнь, которую ей помогли устроить Алекс и ты, я полагаю. Напоследок, ее не мучают угрызения совести, потому что ребенок живет с родным отцом.

Джон слушал вначале спокойно, потом отошел к окну и долго смотрел на город. Молчал. Она все ждала шутки, вроде подколов о ее карьере в ФБР. Но свой длинный монолог остановить не могла. Долго перед этим анализировала прошлое и теперь обязана убедить Джона сделать этот чертов тест.

— Джон, в то время я была не в лучшей своей форме. Занималась своими проблемами и практически не лезла во все происходящее. Но я всегда знала, что Элизабет далеко не жертва. Она научилась вертеть Андерсеном, просчитывала все его шаги и действия заранее, порой провоцировала его. Она очень даже достойная дочь мафиози. Лиззи обвела вокруг пальца тебя и Алекса, продолжая жить в свое удовольствие. Сейчас с арестом Андерсена и наличием живой дочери-наследницы у нее развяжутся руки. Если ты родной отец, а она написала отказ в твою пользу в трезвом уме, то никто не сможет отнять у тебя дочь.

Натали не выдержала и обняла его со спины. Он не шевелился. Напряжен. Нервничал.

— Иногда я думаю о том, как спокойно я жил до встречи с тобой.

Прозвучало довольно обидно. И несколько больно. Зато честно. Она крепко-крепко прижалась к нему, боясь его потерять.

— Тебе доставляет особое удовольствие вытаскивать из меня грязь, исследовать ее под микроскопом и заставлять меня корчиться от стыда и унижения.

— Джон, ты сам просил узнавать о тебе без всякой мишуры. Не смотря ни на что, я здесь, с тобой. А по поводу спокойной жизни, тут ты прав. Но я надеюсь, что помимо этих недостатков, в основном мое присутствие тебе приятно.

Он развернулся к ней, грубо схватив за плечи. Глаза горели в гневе, губы сжаты. Она видела его в подобном состоянии, но тогда он крушил комнату для допросов. Сейчас сдерживался, как только мог.

— Я сделаю тест, Натали. Но я не знаю, что я устрою тебе, если ты окажешься не права. Нельзя давать людям надежду, а потом ее забирать, — прорычал он.

— Ничего ты мне не устроишь. Продолжишь бороться и выберешь другой план. Вообще удивительно. Это ты с ней спал, а виновата я. Я уже говорила тебе. Не хочешь детей, нужно воздерживаться! — нет, это слишком больно. Она не хотела плакать, но обида непрошенной гостьей подкатила к горлу.

— Я тебе сейчас так воздержусь, Натали Лагранж! — Джон толкнул ее к стене и ворвался в ее рот терзающим поцелуем. Они ругались, но без слов. Она отвечала на поцелуй со всей страстью, царапая ногтями его шею из-за раненой гордости. Какая-то девчонка Элизабет заполучила его раньше, чем она, его Натали!

Он же бесился от ее недоверия, от ее умного вида. От того, что Натали и правда намного сильнее и лучше него.

Остановив это безумие, он оторвался от ее раскрасневшихся и израненных под его натиском губ.

— Я бы сейчас взял тебя прямо у этой стены. А потом разложил бы на островке, приготовил бы из тебя эротичный десерт, чтобы тут же съесть. Тогда ты, наконец, перестанешь дерзить и ругаться. И нет, все те штуки с тобой, которые я делал и планирую делать еще, я не практиковал ни с кем. Когда ты рядом, мое воображение безгранично. Опыт здесь не причем.

— И что же тебе мешает? — спросила шепотом Натали, прикусив губу.

— Кто. Наш малыш, Натали. Тебе придется отложить на время все свои низменные желания о грубом сексе. Это может нанести вред. Поэтому в следующий раз, когда вздумаешь меня бесить, не забывай о ребенке.

— А можно все то же самое, но нежно?

— Посмотрим. Зависит от того, как будешь себя вести, — он провел руками по ее груди сквозь футболку. Она выгнулась и попыталась его поцеловать, но искуситель в последний момент потребовал сделку, опаляя горячим дыханием губы. — Я сделаю тест на отцовство, а ты пойдешь со мной на пресс-конференцию.

— Нет, — возмутилась она. Ненавидела быть в центре внимания. Джон прекрасно об этом знал.

— И ты вернешь свой цвет волос.

— Я думаю, все же остаться блондинкой. Тебе привычнее, — съязвила она, не удержавшись. Джессика, Элизабет — все как на подбор.

— Да неужели?!

От его «неужели» и недоброго взгляда у нее пробежали мурашки по коже. Она выскользнула из их укромного угла, в котором он ее зажимал и побежала в спальню. Джон настиг ее на половине пути и жестко поцеловал, подхватив под ягодицы. Она обхватила его ногами. Так они и упали на кровать. Вопреки грубым ласкам и рвущим губы поцелуям, Джон