Между - JonniQ

лучшая черта. Но Клэр, и в самом деле, не просто одна из многих, она была моей последней… и единственной для Йена. Вот и весь секрет. История стара как мир, но регулярно случается даже в нашей, казалось бы, свободной от предрассудков жизни.

Мне больно слышать эти слова от Дэймона

– Значит, Йен любил ее? И какое место здесь занимаешь ты?

– Не самое последнее, – тихо отвечает Дэймон, не поднимая на меня взгляд, – и мне до сих пор стыдно, если ты думаешь обратное. Может быть, он действительно любил ее так сильно, как говорил, она была его первой настоящей любовью, и ему казалось, что это навсегда.

– Но он ошибся? – я нетерпеливо еложу на стуле. Догадываясь, что будет дальше и чувствую неконтролируемые покалывания ревности, представляя какое участие в этой истории отведено для Дэймона.

– Ошибся я. Для меня все это была игра. Я не лез в жизнь Йена, мне было все равно. Меня мало интересовало как и чем он живет. Когда обстоятельства вынудили меня вернуться к семейным делам, к бизнесу, компании, мы как раз и познакомились. И Клэр предпочла меня брату. Не знаю, чем я ее привлек. Все пошло по накатанной схеме. Для меня она была одноразовым увлечением…

Я проглатываю ком в горле. Как тяжело слышать это. Мысль о Дэймоне с другой выводит меня из равновесия. Неужели это и есть чувство собственничества, то самое, которое вынуждает Дэймона окружать меня чрезмерным контролем. Выходит, он испытывает тоже самое по отношению ко мне? Разница между нами в том – что у меня нет прошлого, подобного Дэймону. И это вызывает во мне противоречивые чувства.

Дэймон продолжает. Я вижу, как тяжело это ему дается

– Я не хочу описывать подробности, Мия, думаю, ты тоже не хочешь. Это было давно, но до сих пор тени прошлого преследуют меня. Как видишь, теперь и тебя. Все что произошло с тобой тем вечером, все, что делал Йен – это слепая жестокая месть. Что может быть приятнее, чем уничтожить меня таким же образом, как я уничтожил их совместное будущее с Клэр…

Я сжимаю его теплую ладонь. Не знаю, что должна сказать. Мне стоит ужаснуться, сказать как ужасно он поступил, но вопреки ожиданиям, моя совесть предательски молчит.

– Ты считаешь меня чудовищем, так? – совсем шепотом спрашивает Дэймон

– Нет, не мне тебя судить.

Дэймон встает и подходит ко мне. Он склоняется надо мной, опираясь руками о столешницу стола позади меня.

– Но кто-то ведь должен это сделать! Я устал быть судьей для самого себя. Когда я тебя впервые увидел, – его глаза загораются знакомым мне пламенем, -. Я прикоснулся к твоей коже, помню, насколько маленькой и неопытной ты мне показалась. Твои высокие каблуки, которые тебе доставляют массу неудобств. Тогда ты показалась мне каким-то неземным существом, с огромными испуганными глазами и копной непослушных рыжих волос, каких я еще никогда ни у кого не видел. Это было так странно, ведь после случая с Клэр, я дал себе слово завязать. Я поклялся больше не заводить интрижек, и не использовать девушек в своих целях.

Дэймон переводит дыхание, закрывает глаза. Он обхватывает мое лицо ладонями и заставляет встать. Его жаркое дыхание касается моих приоткрытых губ.

Оп продолжает тяжело дыша

– И ты представляешь мой ужас, когда стоя там, в большом зале, и снова увидев тебя среди всех этих новых незнакомых людей, я вдруг понимаю, что ХОЧУ тебя. Желаю во всех смыслах. Не знаю как это объяснить, твоя чрезмерная бравада, за которой ты так тщательно прятала свой страх, твой трепет, когда я просто посмотрел на тебя… Все это разжигало во мне такой огонь, с которым мне было не совладать, как бы я не старался.

Откровение Дэймона приводит меня в чувство эйфории. Я словно окутана дурманом. Запускаю пальцы в его волосы и тяну к себе, как можно сильнее, требую немедленной отдачи. Еще одного приглашения не надо. Дэймон подсаживает меня на стол, закидывает мои ноги себе на пояс. Его поцелуи слишком яростны, он кипит, распаленный своими же воспоминаниями. Я горю вместе с ним, питаюсь его страстью. По телу разливается знакомое теплое и вязкое желание.

Он прерывает поцелуй, переводя дыхание. Его глаза светятся не меньшим желанием, чем то, которое чувствую я.

– Я пытался держаться от тебя подальше, – рычит он, подчеркивая каждое слово, – я пытался ненавидеть тебя, пытался сделать так, чтобы ТЫ ненавидела меня, но каждый раз лишь сильнее и сильнее увязал в тебе. Когда ты стала моей, – его рука сползает мне на бедро, пальцы сквозь свитер впиваются в кожу, – я понял, что не смогу теперь отпустить тебя и чем это может обернуться. Я пытался защитить тебя, от всего своего прошлого дерьма, но оно все равно сочилось наружу.

Дэймон снова жадно впивается мне в губы, не давая произнести ни слова.

– Ты будешь моей? – его слова тонут в моем учащенном дыхании.

– Да, – я растворяюсь в нем без остатка, и уже вряд ли когда-то снова смогу существовать отдельно.

Дэймон облегченно выдыхает, в ту же секунду снимает меня со стола, и крепко удерживая на себе, несет к лестнице.

Когда мы оказываемся наверху, он легким движением снимает с меня свитер. Следом летят его рубашка и брюки, вместе с ботинками. Он наклоняется над кроватью и снова целует меня. Быстро опускается к груди, щекочет языком соски. Я извиваюсь от исступленного желания под его мускулистым телом.

Он протягивает руку к прикроватной тумбе и наощупь вытаскивает из ящика шуршащий пакетик.

– Черт! Надо обсудить другой вариант контрацепции. Я хочу чувствовать тебя без этой хрени.

Смотрю, как он надевает презерватив, кусая губы от нетерпения

– Я запишусь к врачу, чтобы он назначил мне таблетки, – говорю я, и Дэймон одобрительно кивает.

Глядя мне в глаза, он раздвигает мне ноги своими коленями, опускается и входит в меня, так медленно, восхитительно заполняя собой каждый миллиметр глубоко внутри.

Я издаю громкий стон, и Дэймон одобрительно шепчет

– Вот так, детка. Хватит сдерживаться! Здесь нам никто не помешает!

Я инстинктивно приподнимаю таз ему навстречу. Он выходит из меня и снова медленно наполняет. Он движется во мне медленно и плавно, доводя до безумия.

– Ты хочешь заниматься любовью, детка? – я возмущенно стону, когда он еще больше замедляется, – или хочешь, чтобы