Бабло пожаловать! Или крик на суку - Виталий Вир

— Отец Велорет просил же тебя забыть о Юле.

— Отец Велорет, в миру — Валерик, говорил со мной, но, да, я снова пришел и опять же не один.

Рамсес покачал головой, глядя на умняк, скорченный на лице собеседника напротив, и весь тот цирк, который разыгрывал Пырь. Молча, он поднялся и подошел к нему. Со всей силы кулаком Рамсес врезал ему по скуле и так, что почувствовал сильную боль в руке, а Пырь застонал. После всего, спокойным шагом он вернулся и сел на прежнее место — напротив.

У Пыря была разбита губа, а рана кровоточила.

— Сука, жаль, я тогда, в лесу, не убил тебя, — ответил Пырь, адекватным нормальным голосом, сплюнув на пол кровью.

У Рамсеса пробежал мороз по спине, но он не подал вида; нервничая и продолжая сидеть напротив, даже заговорил спокойней, нежели до этого:

— Так это ты стрелял в меня, когда я сидел на скамейке в лесу?

— Пошел ты! Ты такой же дебил, как тот урод, раз даже со спины вы похожи.

Только сейчас Рамсес задумался над тем, что они с Дэвисом почти одинакового роста и размеров в плечах. И прически издали были немного схожи — короткая стрижка, цвет волос…

Этого Рамсес никак не мог ожидать от себя, но он отчетливо вспомнил тот сон, в котором он был, одновременно, и в роли стороннего наблюдателя и сам же находился бок обок с парнем, у которого был синдром Дауна. Тогда, во сне, они сидели на крыше здания, а Рамсес понимал, что со спины они поразительно похожи друг на друга и вскоре кого-то одного из них должна была забрать с собой Смерть.

Продолжая беседу, Рамсес невозмутимо спросил:

— Так ты в лесу, кого хотел убить, меня или Дэвиса?

— С какого перепугу я тебе буду сейчас все рассказывать?

— Чтобы я не размножил тебе голову.

— Не сможешь.

— Это почему?

— Посадят.

— Ошибаешься. Не посадят.

— Это почему же?

— Еще не забыл, что творится на улице? Сейчас можно позволить себе все! Ситуация в городе близка к анархии. Мало ли кто, кого и за что поубивает в бардаке. И завтра все повторится, а такая ситуация еще долго сохранится. Но когда-то надо будет собрать трупы, чтобы очистить закоулки, да здания. А вот, подыскивать живых родственников к праху — с этим тяжелей. Я бы сказал, невозможно, потому как никто не станет с телами заморачиваться, чтобы не хранить вас всех в моргах. Да и плацкартного места для всех не хватит в маленьких морозилках. Я уж не говорю (об!) раскрытии сотен, а то и тысяч преступлений. Вот ты и подумай, почему бы мне ни воспользоваться ситуацией?! Ведь, тут будет самострел. Самоубийца! Теперь ты убеди меня, что кто-то станет заморачиваться именно по твою душу. Если ты меня урезонишь, то не оставишь мне выбора и будешь жить! Решение за тобой — акценты я расставил.

Видя решительный настрой озлобленного Рамсеса, Пырю тяжело было усомниться в намерениях того, кого он так рьяно до этого желал убить. Тем более, ситуация в городе, и правда, могла помочь подобной истории с самоубийством.

— Если даже я и расскажу, все равно тебе никто не поверит. Я пули из земли-то вынул — их нет, а доску я сжег.

— Ух, ты! Надо же! Наверное, ты давно уже определился со специальностью.

— В смысле?

— Стать киллером. И вот! Ты уже заказы принимаешь, несмотря на столь юный возраст. И подход у тебя профессиональный.

— А то, — съерничал Пырь и скривился в ухмылке.

В ответ Рамсес вновь выстрелил, но теперь не целясь. На счастье Пыря пуля угодила выше головы и немного его осыпала отлетевшей штукатуркой, приводя того снова к адекватности в отношениях.

— Говори, сучонок, пока я не прервал для тебя любую карьеру.

— О чем?

— Кто заказчик? Как тебя угораздило! — закричал Рамсес.

— Чуток назад, — сразу же заговорил Пырь, побаиваясь, — мне позвонила она и отправила меня к этой церкви. Имя девушки я не знаю. Когда-то еще давно, она столкнулась со мной здесь у церкви. Кажется, она тогда была тут на крещении кого-то. А несколькими днями ранее она сама подошла ко мне на улице.

— Ты тоже, что ли был тогда на крещении? — изумленно удивился Рамсес.

— Еще чего! Я туда заходил пару раз и только. Просто, тогда я шел с парнями встретиться (у нас там, на территории, что-то вроде штаба) и заходил на территорию, а она выходила и мы столкнулись. Мне потом пришлось ее провожать в лесу и почти до дома. Она чета там захромала или с головой, что ли… — он наморщил лоб, пытаясь припомнить. — Не уверен, давно было, — он зыкнул на блатном: с прищуром на лице деловито цыкнул через щель между верхними и нижними зубами и сказал: — Вообще, я ее хотел снять, но она не велась и я тоже чета не захотел…

Рамсес вспомнил, как он, только дождавшись окончания таинства Крещения, сразу же убежал по делам, когда Алика заверила, что сама доберется домой.

После всех этих обстоятельств, дальнейшие факты Пыря монотонным серым дождем забарабанили по органам слуха Рамсеса. В рассказе все настолько прямо указывало на бывшую подругу, что с этим ему было трудно поспорить. Мысль о ней, как о заказчице происходящего, комкаясь всей правдой и страшась очевидного, забивалась в голове где-то в тупик и оттуда, морозным стеклянным углом, противно и мерзко начала давить на мозг.

Рамсес взглянул на Пыря. Он продолжал рассказывать и ежился от бессмыслицы последних своих шагов, значение которых только сейчас доходило до него.

Оказывается, Алика в последнее время не могла дозвониться до этого горе-киллера. Пырь попросту не брал трубку — пользовался тем, что связь в городе работала с переменным успехом. На самом же деле он не разговаривал с ней, потому что так и не смог выполнить заказ. Но сегодня это Алику не особо волновало, когда она, наконец-то, дозвонилась. Тридцать минуть назад она решительно и сразу перешла к новому предложению — объект теперь будет не один, убрать придется двоих, и назвала адрес, по которому парочка вскоре объявятся. Сумму за работу, озвученную Пырем, она приняла без торга и тот быстро оказался у церкви (потому как еще и находился в этот момент у себя в гребаном штабе на территории бывшей воинской части).

— Как заказчица выглядит? — отважился, наконец-то, спросить Рамсес.

По описанию, безусловно, она походила на бывшую возлюбленную. И чем дальше уточнял Пырь, тем тверже Рамсес убеждался, заказчик — Алика. Все же ему тяжело было в это поверить, но факт, своим твердым содержанием, неоспоримо гвоздил сознание реальностью. Убийство было необходимо Алике для того, чтобы затем, наконец-то, разрушить ветхий дом, а вместо него построить современное здание. План ее был прост. Бабуля, которая живет в убогих трущобах, и так одной подошвой в белой обуви стояла в могиле. Когда же правнука найдут мертвым, несговорчивая бабуля уж точно не оправится от такого удара и помрет. А Дэвиса (в сегодняшней ситуации, близкой к анархии) мало ли кто может пристрелить и уж точно не последует реакции родственников (с учетом мало двигающейся старушки — их попросту нет!), чтобы полиция взялась раскручивать преступление.

Деньги за заказ Пырь должен был получить хорошие, а риск, как просчитал душегуб, минимален. И даже самый мизерный, который только в состоянии вообразить себе полновесный киллер.

Плюс ко всему, с последним звонком от заказчицы, где сумма была удвоена, Пырь просто не мог не воспользоваться новым предложением. Помимо увесистых денег и удачи, что парочка будут вместе, было еще одно «благоприятное» обстоятельство двойного убийства — анархия в городе. Упомянув о последнем, Пырь согласился с Рамсесом: сложная ситуация в столице весьма благоволит душегубству.

Немного прейдя в себя, Рамсес решил разобраться в деталях.

— То есть, изначально заказ был на Дэвиса, а не на меня?

— Да.

— А несколько минут назад она пополнила список мной?

— Поначалу, конечно, я не знал, что это и будешь ты. Она лишь заверила меня, что, идущий с де… с Дэвисом к церкви, это и будет 100 %-ый объект. Когда я вас увидел, то, конечно, узнал тебя.

Рамсес усмехнулся, вспомнив о судьбоносной встрече, когда Пырь еще даже не догадывался, что вскоре тому предстоит убить и его.

— Хватило одного раза, чтобы ты меня запомнил? — спросил Рамсес, язвительно лыбясь тому, как Пырь чесал от него со всех ног в первый раз.

— И не только, — гордо, но тихо ответил он.

— Че-то я не припомню, чтобы мы встречались потом.

— А ты меня и не мог видеть. Это я тебя видел. Вчера, — Пырь говорил игриво, — ты с Дауненком вернулся к нему в дом, — он поводил скулой, проверяя степень возможных разрушений в связках и жевательных мышцах, а затем добавил: — А потом ушел.

— Ты подкарауливал Дэвиса, чтобы убить? — спросил Рамсес об очевидном, сам же в большей мере вспоминая, как, к счастью, проводил парня к дому.

Пырь, не разжимая губ, провел языком по зубам и деловито ответил, обозначив акцент на том, что он «работает» только за деньги: